— За то, что ты просто посмотришь? Побойся Творца!
— Боюсь. Но денег у меня просто нет.
— Деньги не нужны для царствия небесного.
— Я пока еще на земле…
Женщины раскраснелись, получая громадное удовольствие и от торговли, и от безобидных подколок. Сошлись на двух процентах и ударили по рукам.
— Только надо будет как-то меня замаскировать, — спохватилась Антония. — Вряд ли дядя и тетя… вы понимаете, они это сильно не одобрят.
— Чего уж тут непонятного. Предлагаю тебе пройти вон в ту комнату и переодеться. И не удивляйся.
Антония послушалась.
Маленькая комната была занята почти полностью. В ней помещались два комода, кровать, стол и три стула. Вот, на кровати и лежала одежда.
Мужская.
Антония даже головой помотала, но пиджак и брюки никуда не делись. Пришлось выглянуть наружу.
— Синьора, но я же…
— Все правильно. Ты попробуй, одень. И толщинки подложи на плечи, а талию не трогай, поняла?
— Вы уверены?
— Ритана Лассара, не тратьте время, оно не бесконечно, — строго оборвала ее пожилая женщина.
Тони махнула рукой и принялась переодеваться.
Черный костюм, как ни странно, был ей лишь немного великоват. Но брюки свободно падали, драпируя худощавые бедра, длинный пиджак прикрывал попу, жилет прижимал и без того не слишком выдающуюся грудь, жабо на рубашке успешно маскировало остальное, а с подложенными толщинками в плечи, вообще фигура получилась… странной.
— Отлично! — кивнула синьора. — Мальчишка, который хочет выглядеть старше. Ну-ка, иди сюда…
Тони и опомниться не успела, как ей затемнили карандашом подбородок и верхнюю губу. Вроде как зародыши щетины…
— Ой!
— Не переживай, сейчас все смоем. Смотри, как красиво получилось. И волосы стяни в хвост…
— Он длинный.
— Тогда заплети в косу, а потом спрячем ее под пиджак. Вот так, смотри? И шляпу сверху… красавец?
Тони оценила. Вздохнула.
— Очки бы…
— И очки есть. Подожди секунду.
Круглые очки с затемненными стеклами дополнили образ, и Тони махнула рукой. Вот уж — воистину….
В зеркале отражался мальчишка, лет семнадцати, которому отчаянно хотелось казаться старше.
— Жуть. Может, проще мне в балахон завернуться и капюшон натянуть?
— Балахон? Я поищу, — согласилась синьора. И нырнула по шкафам…
Минут через десять на плечи Тони опустился широкий плащ самого что ни на есть злодейского вида. В таких любят играть в театре разношерстных злодеев.
Капюшон закрыл и шляпу, и лицо… хотя что там закрывать того котелка?
— Предлагаю так и оставить, — махнула рукой Тони.
— И мужское обличье тоже, — строго погрозила пальцем синьора. — Подожди, ты еще мои слова попомнишь. Темные маги — редкость, лучше, чтобы искали парня, а не девушку. Имя-то у тебя подходящее…
Антония фыркнула. Но что толку спорить? Если Тони — это действительно мужское имя? Антонио…
— Когда вы собираетесь наведаться в гости?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Завтра вечером.
— Я приду, как стемнеет.
— Вот и отлично.
Обе женщины были довольны сделкой. А уж что получится дальше?
Время покажет!
***
Кабинет был роскошным — другого слова и не подберешь.
Или все-таки?
Глядя на лепнину, кожаную массивную мебель, алые тяжелые шторы, позолоту на всех выступающих местах стен, кто-то сказал бы 'боха-ато'…
А кто-то обозвал бы интерьер жуткой безвкусицей.
Правы при этом были бы и первый, и второй. Действительно, имела место дикая безвкусица за бешеные деньги. Но для должника, оказавшегося в этом кабинете не впервые, роскошь значения не имела.
Точнее… вот было б это все его!
Или — вот отыграется он и себе еще похлеще купит! Если тут диван на четырех львиных лапах стоит, так у него на шесть, значит, стоять будет! Но пока не отыгрался…
— Я отдам все! Честное слово, отдам!
— Отдашь, конечно! А если не отдашь, мы тебя на собственных твоих кишках и удавим, — говорящий мило улыбался.
И кто, глядя на этого симпатичного толстячка с сигарой, заподозрил бы неладное? Милейший ведь человек!
Пухленький такой, уютный, словно бабушкина булочка. И глаза как две изюминки…
Но видимо, булочка пропеклась, а изюм подгорел. Настолько колючими были эти глазки. И таким жестким был их взгляд, что даже страшно становилось.
— Я… я принесу деньги! Дайте мне отыграться!
— Отыграться? И на что ты играть будешь?
— Найду!
— Ладно… У тебя есть десятидневье. Потом тебе придется или найти деньги, или — пеняй на себя.
— Синьор! Благодарю, вы не пожалеете!
Синьор выслушал изъявления благодарности, чуточку поморщился, когда за посетителем закрылась дверь.
Слизняк!
И не избавишься от них никак — бизнес. Но и терпеть, и выслушивать…
Иногда он даже готов был отказаться от денег, чтобы наказать этих тварей. Должно же и в его работе быть хоть какое-то удовольствие!
Глава 6
Антония слегка трусила.
Жутковато… и кому бы оно так не показалось? Раньше она из дома надолго не уходила. Несколько минут, не больше. Выйти, прогуляться, когда уж вовсе глухо давят и стены, и заборы, пройтись по улице до конца и обратно.
Тони была уверена, что родственники об этом знают, тетя точно. Но молчит.
Все всё понимали. И что девушка жила хоть в относительной, но свободе, и что здесь и сейчас она попала в жесткие рамки приличий, и старается соответствовать.
Но тяжко!
Кто не знал воли, не поймет и гнета ярма. А ведь извечное 'что скажут люди' — то еще ярмо. Неподъемное. Страшное и неизбывное. Пока есть люди, они будут говорить, и не всегда лестное. Но…
Антония в такие высокие материи не вдавалась.
Она просто вышмыгнула из калитки, обернулась, осмотрелась… никого?
Никого.
И слилась с вечерними сумерками.
Темный плащ закрывал ее с ног до головы, уж сколько лет таким плащам, а мода не проходит. Длинные полы, глубокие капюшоны — удобно! Слишком удобно, чтобы от них отказываться или менять на новомодные, с отложными воротниками. Хотя днем и такой можно… если лицо скрывать не надо.
Вот и лавка.
Тони не стала стучаться — синьора предупредила, что будет открыто. И дверь действительно была не заперта на засов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Пришла? Переодевайся.
Синьора была уже одета для выхода. И шляпка с вуалью, и перчатки, и сумочка — все было при ней. Все по последней столичной моде… тридцатилетней этак давности. Тони шмыгнула за занавеску.
Второй раз мужской костюм уже сел, как родной. Может, оно и верно?