Стран протянул ей дискету.
— Пальцы закололо? — спросил он настырно. Нисколько не закололо, но Зинаиде Васильевне так обрыдла вся эта возня с дискетой, что она пробурчала недовольно:
— Закололо, закололо!
Стран промолчал, но чувствовалось, что он доволен. Эдик и Фаина с облегчением засмеялись. Даже Дворняшин издал с дивана жалостливые, но одобрительные звуки.
— Можете забирать свое имущество, — разрешил Стран пленникам.
Жалкая кучка предметов, изъятых при обыске, так и лежала на столе. Пленники сразу же распихали вещи по карманам.
Больше всех радовалась Шанталь, вставившая в глаза контактные линзы. Она посмотрела на всех бойко и даже задорно.
— Ишь какая независимая, — с угрозой заметил Стран. — Фаина, поднимитесь к ним в спальню, принесите компьютер и принтер Штеге.
Шанталь с трудом удержалась, чтобы не состроить Страну гримасу. Даниэль этого ожидал и смотрел на нее с ужасом.
— Я сам могу принести свой компьютер, — тихо сказал Даниэль.
Стран проигнорировал его предложение:
— Садитесь за стол, Штеге. Вы, Воскресова, садитесь с ним рядом. А вы, юная дама, тоже где-нибудь садитесь и не мельтешите перед глазами.
— Господин Стран, — неожиданно вмешался Эдик, — разрешите заступиться за Аполлона Силуяновича, он все-таки нашел дискету…
Стран не дал ему закончить. У него злобно сверкнули глаза, голос прозвучал более чем холодно:
— Вы разве не видите, что он вполне жив и, думаю, скоро будет здоров. — Темное лицо Страна еще более потемнело. — Эдик, я настоятельно прошу вас не вмешиваться в мои отношения с подчиненными. Вы скоро сами поймете, как это непросто — работать с земельными особями, чуждыми вам по духу и воспитанию.
— Слушаюсь, — сказал Эдик.
Зинаида Васильевна обиделась за человечество. Эти две «земельные особи» изо всех сил строят из себя роботов. И у них, гаденышей, неплохо получается!
Никто не ожидал, что работа пойдет так удачно. Зинаида Васильевна только дотрагивалась до клавиатуры, даже не до самой клавиатуры, а до ее бортика, дальше все делал Даниэль. Стран и Эдик с изумлением смотрели на экран. Они целыми страницами поглощали цифры и другие знаки, как будто это был букварь.
— Завтра! — воскликнули они одновременно.
— Пилот сам Рафаэль Муртага! — взволнованно произнес Эдик.
— Да, Муртага, — подтвердил Стран. — Чему же тут удивляться? Он наиболее пригоден для такого задания. Я тоже рад. До сих пор я никогда его не видел, только много слышал. Заодно и познакомимся. — Он обернулся к лежащему на диване Дворняшину: — Вы представляете, каков подлец! — Глаза Страна сузились от ненависти: — У меня огромное искушение раздавить его, как вшу, чтобы он закипел изнутри! Если бы дискета не нашлась, мы бы ничего не знали о завтрашнем отлете! Я собирался находиться здесь минимум дней десять! Очередная связь была назначена с океана только на седьмое число!
Дворняшин уже сидел, а не лежал на диване. Он почти перестал стонать и умильно смотрел на Страна.
Из кабинета вышла Странна 10–47 с листом бумаги в руке. Она протянула его Страну. Он прочитал, и глаза его еще больше побелели от гнева. Он обратил яростный взор на Шанталь.
— Встать! — заорал он срывающимся голосом. Она в ужасе вскочила.
Стран сквозь зубы цедил слова:
— Вы разбрасываете записки и думаете, что об этом никто никогда не узнает! — Он с дурашливым пафосом прочитал: — «Помогите! Нас похитили! Нас увозят на океан! Ш. Ш.». А вы знаете, Ш. Ш., что я сейчас с вами сделаю? Маленькая паршивка!
Все застыли в оцепенении.
— Я вашей мелкой иррациональной головенкой пробью эту крышу! Я заставлю вас подчиняться! Вы будете не только делать то, что я вам говорю, но и благодарить меня… — Стран полыхнул зеленовато-белым лучом, но Эдик успел вскочить между ним и Шанталь.
Он немедленно отлетел в сторону, пригвожденный к каменной стене рядом с камином. Блюдо с бутафорскими овощами и фруктами со звоном разбилось, разноцветные тыквы и бананы полетели в разные стороны. Эдик усиленно размахивал руками и ногами, как огромное насекомое. Прекрасные русые волосы упали ему на глаза. Но даже в таком извивающемся нелепом положении он был необыкновенно красив. Он успел прохрипеть, прежде чем с глухим стуком рухнул на пол:
— Приказ, шеф! Ценный груз…
Стран, кажется, услышал, его серое лицо все еще дергалось. Наконец он устало закрыл глаза и постарался взять себя в руки. Все остальные молчали, боясь шелохнуться. В этот момент Даниэль сполз со стула, он задыхался, сильно мотал головой из стороны в сторону. Ему не хватало воздуха. Одной рукой он отстегивал верхнюю пуговицу телогрейки, другой пытался достать из кармана оба ингалятора. Шанталь и Зинаида Васильевна склонились над ним, пытаясь его поднять.
— В чем дело, Штеге? — холодно произнес Стран. — Что это вы тут демонстрируете? Это что, шантаж?
— Вы должны оставить нас в покое, — глотая слезы, говорила Зинаида Васильевна. — Если вы будете над нами издеваться, Даниэль не сможет работать.
И если вы хоть пальцем дотронетесь до его жены, он вообще умрет. И некому будет расшифровывать вашу дискету.
Побледневший Эдик уже поднялся с пола. Он слегка морщился от боли, но все отметили в нем очевидную тренированность к падениям и ушибам. После такого удара любой из троих пленников вообще бы не встал.
— Слава Богу, ничего не сломал! — забормотал Эдик с кривой усмешкой, не глядя на Страна. — Прошу прощения, шеф, за вмешательство. Но я обязан был напомнить… — Он поднял на Страна свои небесно ясные глаза и после небольшой паузы добавил с восхищением: — Какая у вас потрясающая сила, шеф! И давеча на расстоянии, как вы поразили Аполлона Силуяновича… — Он добавил мечтательно: — Неужели в Стране каждый так может?
— Вы правильно меня остановили, — Стран еще не полностью успокоился. Лицо его продолжало нервно дергаться. — Приказ есть приказ, и я сам виноват! Несколько забылся. — Он добавил с плохо скрытой досадой: — Я так скверно себя здесь чувствую, мне пора возвращаться. Не предполагал, что будет так тяжело! Пока некоторые новички да эмигранты продвигаются по службе, — в голосе его послышалась откровенная ревность, — другие вкалывают в невыносимых условиях! — Стран посмотрел на Эдика с некоторым сочувствием: — Эту силу, о которой вы мечтаете, получает далеко не каждый, ее надо заслужить. Чтобы стать страном, сначала надо перестать быть человеком.
Эдик и Фаина слушали его, затаив дыхание, боясь пропустить хоть слово, и все время согласно кивали головами.
Зинаида Васильевна ненавидела их за плакатную красоту, за физическое совершенство, за их сознательное, идейное предательство. Она ненавидела их гораздо больше, чем Страна и Дворняшина. Однако ее удивило, что Эдик принял на себя удар, предназначенный Шанталь. «Неужели, — подумала она недоверчиво, — мы действительно так им необходимы?»