— Я останусь, — твердо произнесла Кейт.
— Тогда папа и Коста вышлют сюда поисковую экспедицию, — рассмеялась Мей. — Не волнуйся, ничего со мной не случится.
Однако Кейт, похоже, сомневалась.
— Ну, если ты уверена…
В этот момент освободилась кабинка, и Мей зашла туда. Спустя минуту она подкрасила перед зеркалом губы и вернулась в фойе. Но не удалось ей сделать и двух шагов, как рядом появился Коста. Он взял Мей под локоть, и она пристально взглянула ему в глаза.
— Сначала мама, а сейчас ты?
— Еще минута, и я бы лично направился за тобой в дамскую комнату.
— То есть решился бы войти в помещение, предназначенное исключительно для женщин? Какая отвага!
— Не стоит надо мной насмехаться, солнышко, — сдержанно предупредил Киприади.
Мей посмотрела по сторонам.
— Кажется, мы идем не в ту сторону.
— Я забираю тебя домой. Мей тут же остановилась.
— Еще чего! — Ее глаза метали голубые молнии. — Я хочу досмотреть спектакль! Тебе придется выволакивать меня отсюда силой, так и знай. Ну что же ты стоишь? Давай, взваливай жену на плечо и вперед!
Несмотря на весь свой гнев, Коста едва не рассмеялся.
— Лучше не вынуждай меня. Испытующе взглянув на мужа и увидев, что тот готов поступить именно так, как она советовала, Мей сочла за благо поскорее выдернуть локоть из его руки, после чего гордо зашагала в зал, постукивая по мрамору острыми каблучками.
К тому времени, когда она достигла тяжелых двустворчатых дверей, Коста был уже рядом. Они вместе спустились в затемненный партер, нашли свои места и сели. Почти сразу же занавес поднялся и началось последнее действие.
Желая поскорее выбросить из головы ненавистную Франческу, Антонио и даже своего властолюбивого супруга, Мей сосредоточилась на спектакле. И вновь пьеса увлекла ее настолько, что в финале она даже вскочила с кресла, бешено аплодируя вместе с залом, устроившим овацию исполнителям, драматургу и режиссеру.
Публика покидала театр медленно, поэтому было уже начало двенадцатого, когда. Коста повел наконец «порше» домой по ночным городским улицам. Мелкий дождик и низкое давление усилили боль, возникшую в правом виске Мей во время ссоры с Франческой. Поэтому, после того как автомобиль въехал в гараж их особняка, она молча встала с сиденья, захлопнула дверцу и направилась в холл, не дожидаясь Косты. Впрочем, тот быстро догнал жену. Заметив бледность на ее лице, он нахмурился.
— Прими таблетку от головной боли и укладывайся в постель.
— Не рассказывай мне, что я должна делать, — сердито отмахнулась Мей.
— Солнышко, ты желаешь сразиться со мной? — тихо поинтересовался Киприади.
— Да, если угодно!
— В гимнастическом зале есть боксерская груша. Почему бы тебе не сорвать зло на ней?
Ах вот как! Ему смешно!
— Может, я так и сделаю!
— Тогда еще один совет, — лениво обронил Киприади. — Сначала переоденься.
В ответ Мей быстро сняла с ноги туфлю и запустила ею в мужа. Тот без особых усилий поймал ее на лету. Затем, положив туфлю на один из боковых столиков, направился к расходившейся супруге.
— Желаешь повторить?
На этот раз в него полетела вечерняя сумочка Мей. Цели она не достигла, зато действие жены позволило Косте застать ту врасплох и схватить в охапку. Без дальнейших разговоров он понес Мей наверх.
Она колотила мужа по плечам, рукам, спине — словом, куда попало — и хныкала от бессилия, потому что удары ее кулачков не производили на него никакого впечатления.
Приблизившись к спальне, Коста пинком распахнул дверь и вошел. Потом поставил наконец Мей на пол.
— Ну все, достаточно! — хрипло произнес он. Жена разгневанно посмотрела на него.
— Знаешь, каково мне сейчас?
— Думаю, наши ощущения взаимны. — Коста стиснул ей плечи и посмотрел в глаза. — Прекрати истерику.
— Знаешь, мне кажется, что я готова возненавидеть тебя.
— За то, что подверглась нападкам какой-то сумасбродки?
— Все, я отправляюсь спать. Одна.
Глупо, прозвучал в ее мозгу тоненький голосок. Не на ту персону направляешь ты гнев.
Но Мей сейчас не способна была прислушаться к голосу разума.
Коста медленно отпустил ее.
— Что же, ступай.
Затем он повернулся, вышел из спальни и закрыл за собой дверь. Мей втайне хотелось, чтобы Коста проделал это с шумом. Тогда ситуация, по крайней мере, приобрела бы хоть какой-то смысл.
Медленно подойдя к окну, Мей посмотрела на ночной сад. В вышине сияла луна — большой желтоватый круг, льющий свет на землю и создающий причудливую игру теней. Где-то вдали залаял пес. Вскоре к нему присоединился другой.
Мей задернула шторы, неспешно разделась, сняла влажным тампоном макияж и набросила шелковую ночную сорочку. Потом легла, выключила ночник и уставилась в темноте в потолок. В голове ее текли невеселые мысли. Мало-помалу глаза Мей наполнились слезами, которые постепенно собирались в уголках и скатывались на подушку. Сердито смахнув влагу, она зажмурилась и попыталась уснуть.
Однако Мей все еще бодрствовала, когда спустя долгое время Коста вернулся в спальню. Она слышала, как муж раздевается и подходит к кровати. Потом матрас прогнулся под весом его тела.
Обними меня, безмолвно взмолилась Мей. Вслух она ни за что не произнесла бы эти слова. Ей оставалось лишь лежать и прислушиваться к размеренному дыханию мужа. Как просто прикоснуться к Косте! Для этого нужно лишь протянуть руку.
Только Мей не могла себе позволить ничего подобного. Скажи честно, что боишься, горько усмехнулась она в темноте. Ведь Коста может и не откликнуться или — еще хуже! — оттолкнуть руку. И что с тобой станет тогда?
Я этого не переживу.
Мей проснулась от звуков льющейся в душе воды и перевернулась на бок, чтобы взглянуть на будильник. Почти семь.
Она соскочила с постели, захватила смену свежего белья и скрылась во второй ванной, где приняла душ и оделась.
Присоединиться к Косте не составило бы большого труда — нужно было только отодвинуть стеклянную дверь и шагнуть внутрь, как она делала каждое утро. Но только не сегодня, не после прошедшей ночи.
А кто виноват? — спросила себя Мей.
Тяжко вздохнув, она вернулась в спальню, где застала мужа за одеванием. Тот окинул ее долгим внимательным взглядом, который Мей с честью выдержала. Затем она бросила ночную сорочку на кровать и скрылась в гардеробной, чтобы выбрать одежду на сегодняшний день.
— Ты еще долго будешь дуться? — донесся до нее окрашенный легким раздражением голос Косты.
Мей проигнорировала вопрос. В этот момент она натягивала черные чулки. Затем облачилась в один из трех черных костюмов, предназначенных специально для работы в бутике.