не могу отвести от него взгляда. Вера в происходящее совсем улетучивается. Ощущаю себя, как в кино. На съемочной площадке. И пистолет наверняка заряжен холостыми. Правда ведь?
Эта женщина не может говорить серьезно. Уверена, она блефует. Давит на психику мою и… Марата. Может она его так проверяет? Очень жестоко! Что же она за человек такой. Ужасный человек, судя по всему. Человек, для которого игра чужими жизнями обычное развлечение.
Марат медленно поворачивается к нам с Данилой. В его темных глазах непоколебимая уверенность. Нет никаких сомнений, что он нажмет на курок. Выстрелит. Действительно нас убьет.
Хочется закрыть глаза, но я продолжаю смотреть. Сажусь ровнее. Спину распрямляю. Даже рыдать перестаю. Не знаю. Может хочу встретить свои последние секунды жизни не зареванной и испуганной. Только какой от этого толк?
Все тело напрягается как струна. Словно я успею отскочить. Увернуться от пули. Да будь я даже великой гимнасткой, ничего подобного бы не получилось. Сердце начинает отсчитывать удары, когда Марат направляет пистолет на нас.
3, 2, 1…
Глава 32
— Да хватит уже метаться, как тигр в клетке! Сядь посиди. Как ты вообще с таким пузом передвигаешься?
— Нормально, — отвечаю на автомате. — А тебе Константин Михайлович не звонил?
— Слушай. Суд дело не быстрое. Успокойся давай. Мы сделали все что могли. Этих уродов посадят и точка!
Девушка рядом со мной отхлебывает чай и отправляет в рот кусочек шоколадки. Кристина. Моя подруга по несчастью. Высокая и стройная. На полголовы выше меня и все равно очень маленькая по сравнению с товарищем майором, под защитой которого мы здесь и находимся. В этой крошечной квартирке, где всего одна комната и кухня два на четыре. Даже Данилы рядом нет. И от этого на душе еще тоскливее.
Не знаю, кто такой товарищ майор. И как Марат с ним познакомился. Но он нам очень помог. Можно сказать с того света вытащил. Ведь если бы не он, нам бы никогда не справиться. Силы явно не равны.
— Посадят, — бормочу я, снова заламывая руки.
— Ой. Прости, я забыла.
Кристина отставляет чашку. Эта девушка тоже свидетель обвинения. И мы уже дали свои показания на закрытом слушании. А теперь нас тщательно охраняют. Потому что желающих убрать двух важных свидетелей, ой, как много теперь.
Теперь я понимаю, от чего меня пытался защитить Марат. Понимаю, почему он придумал эту схему с расставанием. Он не хотел впутывать меня в подобное. Потому что этот стресс с тем предыдущим никак не сравнится. Даже не знаю, как бы я вообще по ночам спала, если бы не Крис рядом. Вдвоем не так страшно. Не так одиноко.
Мы рассказываем друг другу истории нашей жизни. То, что привело нас к этой ситуации. За последнее время мы с девушкой очень сблизились. Хотя если бы познакомились при других обстоятельствах, то вряд ли бы подружились. Уж слишком мы разные. Не зря говорят «общее несчастье сближает».
Она на пять лет меня старше и рядом с ней я чувствую себя неразумным ребенком. Зато ее спокойствие и вечная невозмутимость действует на меня невероятно благотворно. И я даже не представляю, как она может оставаться такой, после всего что произошло. После того, что с ней сделали.
— Все хорошо, Крис. Его ведь не обязательно посадят. Правда ведь?
— Ну, как тебе помягче сказать? — она отводит глаза, — твой Марат убил двоих. Убил выстрелами в упор. Так что это даже на убийство по неосторожности не притянешь. Если только самооборона. Но на него никто не нападал. А ты же знаешь наши законы, — Крис глаза закатывает, — там сам черт ногу сломит. Бывает за кражу молока в магазине больше дают, чем за жестокую расправу.
А у меня перед глазами снова всплывает тот день. Те страшные секунды, когда Марат поднимал пистолет. Но вместо того, чтобы убить нас с Даном, он выстрелил в двух охранников.
— Ты меня не успокоила! — голос дрожит.
Не люблю вспоминать об этом. Про такое вообще хочется забыть и больше никогда не думать. А еще хочется, чтобы Марат поскорее рядом оказался. Только это пока невозможно.
— У меня нет такой цели, — пожимает она плечами, — ты сама должна себя успокоить. Подумай хотя бы о ребенке. Заварить тебе еще чаю с ромашкой?
— Только не крепкого. Я все-таки беременная.
— Да я уж вижу.
Она хмыкает и снова оглядывает мой живот. Он, конечно, просто огромный. Я это и сама понимаю. Сразу видно, что мальчик. Большой. Богатырь какой-то. Причем живот так внезапно вырос. Не было, не было и бам.
Скоро уже в роддом. И поэтому очень страшно. Ужасно не хватает тех вещей, что окружали в обычной жизни. Прогулок на свежем воздухе. Здесь даже балкона нет в целях безопасности. И к окнам нам подходить нельзя. Раз в неделю приходит сам Константин или, проще говоря, товарищ майор. Если честно, он меня пугает. А вот Крис похоже не очень.
Даже не знаю, что между ними происходит, но искры летят такие, что и меня порой цепляет. А может все потому что я беременна и гормоны шалят.
— Костя вроде сегодня придет. Принесет нам продукты. Может фильм какой притащит.
Кристина так улыбается, что я невольно задумываюсь, а не связывает ли ее с нашим товарищем майором нечто большее, чем просто охрана очень ценного свидетеля. Но со мной она никогда подробностями не делится.
— Здорово. Может там будут яблоки. Очень хочется.
— Так надо было ему в прошлый раз сказать. Он бы купил.
— Неудобно как-то.
— Неудобно спать на потолке.
С одной стороны она, конечно, права. С другой я не считаю правильным, гонять постороннего мужчину, целого майора за яблоками. Только потому что беременна. Потерплю. Ничего страшного. Надеюсь, это уже скоро закончится.
Мы допиваем чай. Убираем посуду и идем в комнату.
— Мда, — хмыкает Кристина, — вот и вся прогулка. Давай что ли гимнастикой займёмся. А то скоро станем такие толстые и в дверь не пролезем.
— Я беременная, — напоминаю.
— Ну, а я-то нет.
Мы хохочем. Потом приспосабливаем на полу какие-то покрывала. Чтобы помягче было. Профессиональным коврикам здесь взяться неоткуда. Не просить же снова Константина. Он сотрудник при исполнении, а не наша персональная нянька.
Крис очень клево изгибается. Принимает всевозможные формы. И вообще видно, что с физподготовкой у нее все в ажуре. А вот на меня жалко смотреть. Но я тоже стараюсь. А ее подколы о моей неуклюжести лишь подхлестывают азарт.
В какой-то момент мы так увлекаемся, что не замечаем