но самое главное – четыре пары военных очков IVAS. Эти очки не только были снабжены новейшей технологией ночного видения, но и позволяли отображать на проекционном дисплее внутри очков изображения со взломанных видеокамер.
Перед выходом из отеля Грей приказал всем надеть наушники и ларингофоны. Если не присматриваться, устройства эти были почти невидимы. Он хотел, чтобы члены группы постоянно были на связи друг с другом. Оставшуюся часть их снаряжения он разделил по их рюкзакам.
Грей посмотрел на часы и велел всем ускорить шаг.
– Нам нужно поторопиться.
В полдень у них была запланирована частная экскурсия, организованная контактами «Сигмы» в Смитсоновском институте. Устроить ее не составило труда. Штаб-квартира «Сигмы» была спрятана под Смитсоновским замком на Национальной аллее Вашингтона. Место было выбрано из-за его близости как к обширным исследовательским лабораториям института, так и к соседним коридорам власти в округе Колумбия. Такое месторасположение не раз служило группе хорошую службу в прошлом, как и сейчас. Этот тур позволит его команде получить доступ к закрытым пространствам музея, а также миновать металлоискатели и обыски сумок у общественного входа.
Грей продолжил путь к входу в музей. Фасад здания поражал. Дальний его угол был срезан, образуя череду открытых балконов, густо заросших деревьями, кустарниками и папоротниками. Балконы эти спускались пышным зеленым каскадом, призванным изображать заросшие пышной зеленью скалы внешних островов Сингапура. Окружали музей и другие сады.
Сейхан зашагала рядом с Греем, давая Чжуану возможность идти рядом с ее матерью.
– Где мы должны встретиться с директором музея?
Он указал в сторону от широких ступеней, ведущих к главному входу.
– Сбоку есть групповой вход. Там нас должен ждать профессор Квон.
Все они быстро шагали сквозь полуденные толпы. Грей продолжал вертеть головой. Как и Сейхан.
– Ты много читал во время полета, – прошептала она. – Что-нибудь из этого дало ключ к пониманию того, что здесь могут искать китайцы?
– Нет. В музее собрано более миллиона экспонатов. Но в его галереях выставлена лишь их часть. Все остальное хранится в сухих и влажных лабораториях на верхних этажах. Это закрытые для посетителей зоны.
Вот и еще одна причина, почему Грей хотел устроить закулисную экскурсию. Площадь музея составляла более девяноста тысяч квадратных футов, но открытые для публики галереи занимали лишь четверть этой площади.
Пирс посмотрел на гигантское сооружение.
– Скорее всего, то, что ищут китайцы, находится в одной из закрытых для посетителей зон.
– Все равно это огромная территория. Разве этот твой странный ум не сузил для нас поле поисков?
– Я не чудотворец.
Тем не менее Грей знал: его завербовали в «Сигму» из-за этого странного ума, а вовсе не по причине военного опыта, полученного в рядах армейских рейнджеров. В детстве Пирс вечно разрывался между противоположностями. Его мать была глубоко набожной католичкой, решительно бросавшей вызов церковным догмам. Его отец был простым нефтяником, который, будучи еще не старым, стал инвалидом и был вынужден взять на себя роль домохозяйки. Возможно, именно такое воспитание научило Грея смотреть на вещи по-разному, пытаться уравновесить крайности. Или же это было нечто генетическое, заложенное в его ДНК, что позволяло ему видеть закономерности, недоступные другим.
Прослужив в «Сигме» десяток лет, он пришел к выводу, что его талант заключается не столько в нестандартном мышлении, сколько в том, чтобы складывать все в эту коробку и встряхивать ее до тех пор, пока не обнаружится некое подобие порядка.
– И у тебя по-прежнему нет никаких версий? – бросила ему вызов Сейхан.
Он покосился на нее. Сейхан в упор посмотрела на Грея. Тот старался сохранять невозмутимость. Впрочем, она знала его слишком хорошо, чтобы принять это за чистую монету.
– Ты что-то разгадал?
– В лучшем случае это всего лишь догадка, – признался он.
– Что?
– Да, музей Сингапура располагает обширной коллекцией, но в Китае есть собственные музеи естествознания в Шанхае, Пекине и даже в Гонконге. Все с такими же обширными коллекциями. Тогда зачем отправлять команду сюда? Что такого важного хранится в этом музее?
Сейхан пожала плечами.
– Я попросил Джейсона прошерстить базы данных различных региональных музеев на предмет экспонатов, уникальных для этого региона. И хотя среди них есть немало таких, каких нет нигде, кроме как в Сингапуре, ничто не показалось мне принципиально необычным или неким образом связанным с затонувшей подводной лодкой и странными землетрясениями.
– Значит, ты зашел в тупик.
– Да, пока я не изучил, откуда взялась эта коллекция. История самого музея интереснее, чем его содержание.
– Это почему же?
– И основание Сингапура, и основание этого музея связаны с человеком по имени сэр Томас Стэмфорд Раффлз. В тысяча восемьсот девятнадцатом году он основал портовый город, который впоследствии стал современным Сингапуром. Но он также был заядлым натуралистом, который любил флору и фауну этого региона, и сделал бесчисленные открытия. Чтобы сохранить и продемонстрировать здешнее биоразнообразие, в тысяча восемьсот двадцать третьем году он основал Сингапурский институт, первое воплощение здешнего музея. Позже в его честь он был переименован в Музей Раффлза, а затем в тысяча девятьсот шестьдесят пятом году вновь получил название Национальный музей Сингапура. Он и по сей день остается старейшим подобным заведением во всей Юго-Восточной Азии. Правда, со временем его отдел естественной истории – и все его экспонаты – в две тысячи пятнадцатом году были перемещены сюда, на новое место.
Сейхан нахмурилась:
– Почему все это имеет значение?
– История всегда имеет значение.
Она еще сильнее насупила брови:
– Ближе к делу, профессор.
– В этом здании хранится коллекция, ядро которой составляют артефакты, восходящие непосредственно к сэру Стэмфорду Раффлзу, к тому времени, когда он впервые начал собирать свою коллекцию, еще до того как прибыл в Сингапур. Его интерес к естественной истории предшествовал его приезду сюда, еще когда он был вице-губернатором Явы. Он также являлся президентом Батавского научного общества, ставившего своей целью изучение и сохранение естественной истории Ост-Индии. Некоторые экспонаты в музее относятся к этому периоду.
– И почему это важно?
– Может, и нет, но пока Раффлз был лейтенант-губернатором, в регионе произошло одно из самых разрушительных тектонических событий в мире. Извержение вулкана Тамбора. Оно вызвало землетрясение, прокатилось по региону серией цунами, а выброшенное им облако пепла распространилось на весь мир. – Грей посмотрел на Сейхан. – Звучит знакомо? Учитывая апокалиптические предсказания, сделанные геологами на станции «Титан», китайцы могут искать нечто такое, что сохранилось от того катастрофического события, нечто, что они считают настолько важным, что это оправдает набег на музей.
Сейхан приподняла бровь, подвергая сомнению его умозаключение:
– Это то, к чему привел тебя твой странный разум?
– Как я уже сказал, –