эмоций. Страх, волнение, сочувствие, негодование… И множество прочих противоречивых чувств, сбившихся в кучу и перемешавшихся, будто причудливая мозаика безумного творца.
Николь задыхалась, осознавая, что мог сотворить с рассудком Марка преследователь. Если уж он её — вампирессу — сковал по рукам и ногам, не оставив возможности пикнуть, не то что воспротивиться, то разум смертного мог уничтожить до основания.
И виной тому была она, вмешавшаяся в жизнь людей и привнёсшая в неё хаос и суматоху. Один в один те же, что царили в её несчастной запутавшейся голове.
— Марк, очнись, миленький, — всхлипнула она, забывая о былой невозмутимости и самообладании, об охотнике, распластавшемся неподалёку, о серебре, зажатом в побелевших пальцах в опасной близости от неё.
Руки дрожали, скользя по волнистым тёмным прядям, по холодным вискам и лбу покидавшего её молодого человека. Если бы она могла помочь, сохранить вырванные воспоминания, всё исправить. Но вампиресса не знала как, ведь собственные воспоминания…
Николь замерла.
Что, если её память похитили похожим образом? Тот же преследователь, возможно, или кто-то другой? Если приключившаяся с ней беда вовсе не случайность и не страшное недоразумение, а чей-то злой умысел?
Голова гудела, на глаза наворачивались слёзы, но вампиресса не позволила им пролиться, затолкнула глубже в себя и сосредоточилась, пытаясь снять наведённый морок беспамятства.
В конце концов, она не могла предположить, как была сильна прежде, что из себя представляла. И, может статься, зря себя недооценивала, боялась попробовать, когда могла бы выручить друга из беды.
Марк, последние несколько минут лежавший без движения, вздохнул и повернул голову вбок. Вконец измучившись, девушка отпустила его и поднялась на подкашивающихся ногах.
Стоило восстановить силы, и на тебе: сначала короткий, но напряжённый поединок с охотником, затем борьба за чужие воспоминания, и вот она вновь чувствовала себя опустошённой.
Николь огляделась. Два безвольных тела на полу, а в центре творящегося безумия она — маленькая и растерянная. Скорее всего смертный очнётся нескоро, чтобы поддержать её, да ему и самому не помешала бы поддержка, а вот бессмертный по закону подлости наоборот…
Страх подстегнул, вынудил действовать.
Обнаружив на кофейном столике телефон Марка, вампиресса набрала короткий номер экстренных служб — кое-чему она научилась за время своего недолгого пребывания в мире людей. Довольно многому, признаться.
К тому же Дэвид, давая краткие напутствия перед пробным интимным свиданием, отчитал её как девчонку за отсутствие личного сотового. К завтрашнему вечеру он должен был появиться под страхом увольнения.
Николь как раз хотела посоветоваться с Марком, когда услышала голоса за входной дверью, ощутила леденящее присутствие другого вампира. И всё пошло кувырком.
Всегда ли она умела так бессовестно врать?
Николь почти не запиналась, когда дрожащим, возбуждённым голосом (это скрывать не имело смысла) объясняла оператору, что в её дом вломился незнакомый мужчина, напал на неё и её молодого человека, что последний без сознания и, возможно, потребуется медицинская помощь.
Конечно, подоплёка примерно такой и была, но детали происшествия пришлось замолчать. Они вызвали бы слишком много вопросов и непонимания.
К огромному облегчению вампирессы, служители закона в скорости прибыли — вероятно, располагали специальным отделением в центре города, где наверняка не обходилось без злоключений ни единого дня. И всё же Николь решила перестраховаться и кое-как умудрилась стянуть руки наёмника серебряной цепью.
Вампир конвульсивно дёрнулся, и, хотя не пришёл в себя, сердце девушки зашлось от волнения, подскочило к горлу, ослепляя безотчётным ужасом. И без того ходившие ходуном руки в кожаных перчатках стали ещё более неловкими, однако иной идеи в голову не пришло — только если пойти на бессмысленную жертву и обжечь пальцы.
На шее мужчины остался уродливый шрам, от которого, словно лучи, расходились во все стороны иссиня-чёрные вены. Они постепенно таяли, но сойдёт ли глубокий след, оставалось загадкой. Марк вновь превзошёл её ожидания.
Николь боялась и презирала преследователя, однако не могла не испытать смутной жалости к соплеменнику — помнила, какую мучительную жгучую боль причиняет затянувшийся контакт с серебром, как долго заживают раны.
Может, он не со зла. Может, у него в родном мире семья, дети, которых надо кормить. Так уж вышло, что их пути пересеклись не самым удачным образом. Возможно, в другой жизни сложилось бы совсем иначе.
Лицо гонителя выглядело не злым, а усталым, измученным. Впрочем, и в беспамятстве оно отличалось очень жёсткими решительными чертами, какой-то непоколебимостью и бескомпромиссностью, сквозившей в его облике.
Тот, кому она перешла дорогу, несомненно знал, к кому обратиться. Перед ней профессионал, идеальный ищейка, первоклассный убийца. И то, что они с Марком до сих пор живы, либо невероятная удача, либо…
В совпадения Николь не верила.
Да, вампир охотился за ней, но что-то связывало ему руки. Едва ли дело ограничивалось простым везением, преследователи наверняка учитывают данный фактор в своей работе.
В чём же дело? Что всё это время позволяло ей избежать трагичного исхода?
Кроме того, это была не единственная загадка, занимавшая мысли вампирессы во время ожидания помощи. Не меньший сюрприз подкинул Марк. Как он сумел продержаться один на один с сильным вампиром так долго? И уже не в первый раз.
Охотник не сумел убить смертного и тогда, очевидно, вознамерился стереть ему память, однако и тут Кросс дал противнику мощный отпор. Мало того, стоило врагу отвлечься на её появление и голос, как человек бессознательно сломил узы чужой воли и поставил соперника на колени в считанные минуты!
Казалось невероятным, что выносливостью Кросс превзошёл бессмертного!
Правда, какую цену ему придётся заплатить за своеволие и независимость? Что если он не придёт в себя? Что если не вспомнит её? Не вспомнит даже самого себя?..
Николь тряхнула белокурыми локонами, отгоняя гнетущие мысли, выдворяя безотчётную дрожь из конечностей. И всё же звонок в дверь застал её врасплох, заставив подскочить на месте.
Она стрелой взвилась с дивана, чтобы замереть на пороге с распахнутыми от удивления ресницами: перед ней стоял крепкий коренастый мужчина — тот самый, который избавил их от общества преследователя в тёмной подворотне. В ту ночь вампиресса была сама не своя, однако она не забывала лица.
Полисмен что-то говорил, спрашивал, а несчастная девушка так оторопела, что не сумела вымолвить ни слова, только указала кончиками пальцев на творящийся в зале беспредел.
Помрачнев, словно видел два трупа, он бросился в глубь студии, оттеснив замершую в замешательстве вампирессу.
Николь вдруг ощутила, что исчерпала себя этим напряжённым вечером: на тело опустилась тянущая к земле усталость, кончики пальцев похолодели, а в груди шевельнулся внутренний зверь — её истинная