- Рано думать, пока нам ничего не известно. Где гномы? Сколько их, куда направляются? И чего хотят?
- А когда ты будешь все это знать, что тогда?
- Тогда буду биться с ними. Я буду, вы, отец Брак, и другие тоже. Я собираюсь сражаться и хоть отчасти искупить собственные грехи.
- М-да... - теперь Браку было нечего сказать. - Что ж, давай отдыхать? Завтра начинается новый поход.
- Это верно.
Велитиан поднял голову, огонь костерка осветил правильные черты, в глазах блестели отсветы пламени, эти глаза казались огромными из-за теней, которые прикрыли верхнюю часть лица. Браку показалось, что принц в точности походит на изображение с фрески, которую он мельком видел, проезжая через Ванетинию.
- Иногда, когда я гляжу на тебя, мне кажется, я вижу ангела, - пробормотал викарий.
- Нет, отец Брак, я вовсе не похож на ангела, - Велитиан попытался улыбнуться и не сумел. - Наоборот, я самый большой грешник, какого знал этот Мир.
ГЛАВА 18 Вейвер в Сантлаке
После того, как прозвучало имя знаменитого мятежника, в комнате все замерло, люди словно обратились в статуи, жить продолжали лишь их тени, которые колебались и дрожали на стенах в такт с неровным мерцанием свечей. Да Аньг, которому все было нипочем, продолжал весело таращиться на стены, по которым ползали длинные тени - его забавляла игра света.
Алекиан поднял руку... и медленно провел ладонью по лицу. Похоже, он собирался сделать некий жест, но передумал. Императору было тяжело - нужно принять решение, потому что он больше не знает готовых ответов.
Эрствин сделал шаг.
- Ваше императорское величество, прежде чем мы станем говорить о судьбе сэра Карикана... а мы ведь станем говорить об этом? И я готов броситься на колени, чтобы упросить ваше императорское величество даровать милость этому человеку и его сыну. Я не могу поступить иначе, меня обязывает долг чести, долг крови и долг благодарности, потому что Джейем Геведский не раз спасал мою жизнь, мою и моей кузины, он мой лучший друг и лучший человек в Мире... ваше величество...
Император отнял ладонь от лица и с любопытством смотрел на мальчика. Он улыбался, и Коклосу захотелось плясать, прыгать и хлопать в ладоши, он стосковался по этой улыбке "братца". Карлик засопел, подался к кровати, на которой устроили Алекиана и глядел во все глаза, будто боялся, что улыбка исчезнет.
- Ваше величество, - продолжал тем временем Эрствин. От волнения он совсем не видел пантомимы участников аудиенции, - прежде чем мы станем говорить об этих вещах, я должен напомнить о солдатах. Они сейчас в лагере, при них нет никакого начальства, кроме нескольких сеньоров, да и те не знают, что делать и чего им ожидать. Нужно отдать распоряжения, разослать дозоры, выставить часовых... Там же люди... ими никто не командует...
Алекиан улыбнулся совсем тепло.
- Милый граф, мы весьма признательны за добрый совет. Поистине, сам Гилфинг послал этого юношу нам в скорбный час! Что скажешь, Коклос, мы к тебе обращаемся.
- Хвала Пресветлому, наконец-то ты спросил моего мнения, я уже соскучился без твоих вопросов, - Коклос важно вытянулся во весь свой невеликий рост, - а ведь сколько раз, сколько раз повторял: слушай советов дурака, и у тебя все будет отлично! Конечно, граф прав, наши олухи там без присмотра, а они же словно дети! Одно славно, не разбегутся, в этой стране им бежать некуда.
- Мастер Гиптис, как себя чувствует наш маршал?
- Плох, - Гиптис сохранял на лице маску равнодушия. - Нужен кто-то другой. У нас под рукой нет никого лучше гвардейских сержантов.
- Сержантов... Вот что, мастер, распорядитесь позвать сюда герцога Тегвина, ему будет дана аудиенция. Немедленно.
Изумруд вышел, и вместо него в комнату вошли двое гвардейцев - те, что несли прежде караул на лестнице. Казалось бы, ничего особенного: если прежде безопасность его величества гарантировал придворный маг, то с его уходом потребовалась замена. Гвардейцы с привычно бесстрастными лицами заняли места справа и слева от кровати. Мечи они держали обнаженными, как и полагается во время аудиенции. Парни были рослые, ловкие - да иным не доверили бы беречь его величество.
Карикан, хотя и сделал вид, будто спокоен, словно невзначай опустил ладонь на пояс - его пальцы почти касались эфеса меча. При этом он бросил взгляд в окно - ставни распахнуты, а этажи здесь низенькие, второй этаж - совсем невысоко.
- Ну, братец, теперь мы можем заняться и этим господином, - напомнил Коклос, - пока он не дал стрекача. Вон как в окно пялится. Что за люди нынче при дворе... так и норовят сбежать от собственного счастья! Вот в старые добрые времена все было иначе, верно, господин граф?
Коклос подмигнул Счастливчику.
- Я жду решения вашего величества. Моя вина вам известна, - произнес Кари. - Известен и приговор суда, и все прочее...
- Что-то желаете сказать в свое оправдание? - спросил Алекиан. Он больше не улыбался.
***
- Нет. Я не собираюсь оправдываться, - Кари говорил совсем тихо, но в комнате все молчали, и его голос звучал вполне отчетливо, - я предлагаю свою верность. Как в старые добрые времена, о которых вспомнил сэр Полгнома. Что было, то было - и ушло! Присутствующие здесь господа могут немало рассказать о том, что я достойно служил в нынешней кампании, и надеюсь оказаться куда более полезным... если будет у меня такая возможность.
- И ни о чем не желаете попросить? - уточнил Алекиан.
- Лишь об одном. Прошу не судить моего сына и не переносить мою вину на него. Он не знал обо мне ничего, не знал, кто его отец. Я... по совести говоря, больше всего я казню себя именно за то, что оставил Джейема и мать без опеки. Я нашел сына лишь за день до того, как он отправился в поход с графом Эрствином. Будьте милостивы с Джейемом. Он ни в чем не виноват, а заслуги его велики.
- Оставь это мне, папаша, - важно заявил Коклос, - ты хорошо воспитал сына, он славный парень и отличный воин, он спас мою бесценную жизнь на поле брани! Вообще-то он заслуживает награды! Я распоряжусь, чтобы твою методику воспитания переписали в тысяче экземпляров и разослали по всем городам империи. Все отцы должны воспользоваться твоим опытом! Надо же, как остроумно - оставить без опеки лет на двадцать! Весьма удачная находка! А знаешь... ведь со мной было, помнится, то же самое! И снова отличный результат! Я настаиваю: детей нужно воспитывать именно так, как этот негодный Карикан и мой папаша, имени которого я не знаю! Мы получим поколение героев.
- Сэр Карикан, преклоните колено и выслушайте наше решение, - промолвил император.
Кари неохотно опустился на колено. При этом движении его рука, лежавшая на ремне, переместилась на эфес. Джейем переменил позу и перенес вес тела на здоровую ногу - естественная реакция хромого человека. Отец и сын не глядели друг на друга, но их движения приобрели странную согласованность.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});