Хотя в его ушах все еще стоял звон от шума выстрелов, Ваксиллиум слышал стоны и крики из танцевального зала, ***замеченных там завсегдатаи вечеринок.*** Кроме того, он слышал стук копыт и гудение случайно проезжавшего автомобиля во внутреннем дворе поместья, которое городская элита группами покидала, после того как их отпускали. Констебли беседовали с каждым человеком, удостоверяясь, что он были хорошим и сверяли имена со списком гостей.
— Ну? — требовал Бреттин. Он был генералом констеблей, главным среди констеблей в их октанте. Он вероятно чувствовал себя весьма опасно (под угрозой исчезновения) из‑за грабежей, происходящих под его надзором. Ваксиллиум мог вообразить то, как быть в его положении, слушая каждый день резкие осуждения от находяшихся над ним уполномоченных, которые тоже не были рады.
— Я сожалею, констебль — сказал Ваксиллиум спокойно. — Старые привычки становятся сильнее стали. Я должен был сдержаться, но разве бы вы поступилилали подругому? Смотрели бы, как похищают женщит и ничего не делали?
— У меня есть законное право и ответственность, в отличие от вас.
— У меня тоже есть моральное право и ответственность, констебль.
Бреттин хмыкнул, но спокойные слова несколько смягчили его. Он бросил взгляд в сторону констебля, одетого в коричневый костюм и одну из их куполообразных шляп, котороый вошел и отдал честь.
— Ну? — спросил Бреттинг. — Что за новости, Редди?
— Двадцать пять убитыми, Капитан — сказал мужчина.
Бреттин застонал. — Видите что вы спровоцировали, Ладриан? Если бы вы только что не высовывались, как все остальные, то эти бедные люди все еще были бы живы. Разрушение! Этот беспорядок.
Я могу повесить за это.
— Капитан — прервал его Редди. Он шагнул и тихо сказал. — Извините меня, сэр. Но те жертвы были бандитами. Двадцать пять из них мертвы, сэр. Шестерых захватили живыми.
— Ох. А сколько убито гражданских?
— Только один, сэр. Лорд Петерус. Он был застрелен прежде, чем лорд Ладриэн начал вести ответный огонь. Сэр. — Редди оценивал Ваксиллиума со смесью страха и уважения.
Бреттин поглядел на Ваксиллиума, затем схватил своего лейтенанта за руку и отвел немного в сторону подальше. Ваксиллиум закрыл глаза, тихо выдохнул, и уловил часть беседы.
— Ты имеешь в виду… двух человек… тридцать один сами по себе?
— Да, сэр.
— … только ранен …?
— … сломанные кости… не слишком серьезные… синяки и царапины… собирается открыть огонь …
Затем все стихло и Ваксиллиум открыл глаза, и обнаружил генерала констеблей, который уставился на него.
Бреттин отослал Редди, и затем вернулся назад.
— Ну? — спосил Ваксиллиум.
— Вы, кажется, счастливчик.
— Мой друг и я отвлекали их внимание — сказал Ваксиллиум. — И у большинства завсегдатаев вечеринок уже были опущенны головы вниз, когда стрельба началась.
— Вы все же попереломали им кости этим своим Алломантическим трюком — сказал генерал констеблей. — Это нанесло ушибы их эго и разсердило лордов. Они придут ко мне, чтобы пожаловаться.
Ваксиллиум ничего не сказал.
Бреттин наклонился к Ваксиллиуму, уходя. — Я знаю о Вас — сказал он мягко. — Я знал, что в конечном счете, у меня будет этот разговор с Вами. Так позвольте мне быть открытым(ясным). Это — мой город, и у меня здесь есть власть.
— Правда (действительно ли это так)? — спросил Ваксиллиум чувствуя себя очень усталым.
— Да.
— Тогда где же вы были, когда бандиты стали стрелять людям в голову?
Лицо Бреттина покраснело, но Ваксиллиум не отводил взгляд.
— Я не боюсь ваших угроз, — сказал Бреттин.
— Хорошо. Я не сказал ничего угрожающего до сих пор.
Бреттин тихо зашипел, потом указал на Ваксиллиума, тыкая пальцем ему в грудь.
— Следи за языком, штатский. Я на полпути к тому, чтобы бросить тебя за решетку на ночь.
— Так сделай это. Может к утру ты что‑то поймешь, и у нас состоится здравый разговор.
Лицо Бреттина покраснело еще больше, но он знал, так же, как и Ваксиллиум, что он не посмеет бросить аристократа за решетку без серьезного основания.
Ваксиллиум вздохнул, вставая и беря свой котелок со стойки, где он его оставил. Защити нас Гармония от недалеких людей со слишком большой властью. Он надел шляпу и вышел в танцевальный зал.
Помещение уже почти опустело от гостей, свадебная вечеринка в повозке Лорда Йомена переместилась в место, где они могли прийти в себя после тяжелого испытания. Танцевальный зал кишел наполовину констеблями, наполовину медиками. Раненые сидели на возвышающемся деревянном полу прямо перед выходом; выглядело, как — будто здесь было примерно двадцать — тридцать человек. Ваксиллиум заметил лорда Хармса, сидящего за столом в стороне, уставившегося вниз с угрюмым выражением лица, и Мараси, пытающуюся оказать ему поддержку. Уэйн, выглядящий скучающе, также был за столом.
Ваксиллиум подошел к ним, снимая котелок, и сел. Он понял, что не совсем точно знал, что сказать лорду Хармсу.
— Эй! — прошепта Уэйн. — Вот. — Он сунул Ваксилиуму что‑то под столом. Револьвер.
Ваксиллиум посмотрел на него озадаченно. Револьвер был не его.
— Подумал, ты бы хотел иметь один из этих.
— Алюминиевый?
Уэйн улыбнулся, посверкивая глазами. — Прихватил из коллекции констеблей. По всей видимости там было десять таких. Подумал, ты сможешь продать его. Я потратил кучу bendalloy (сплав Вуда — сплав кадмия с висмутом, свинцом и оловом, парный алломантический металл к кадмию), борясь с этими мерзавцами. Понадобятся деньги, чтобы заменить его. Но не волнуйся, я оставил отличный рисунок. Оставил его на месте оружия, когда забрал его. Вот.
Он передал что‑то еще. Пригоршню пуль. — Захватил и их тоже.
— Уэйн, — сказал Ваксиллиум, ощупывая длинные узкие гильзы. — Ты понимаешь, что это патроны для винтовки?
— И что?
— То, что они не подходят к револьверу.
— Не подходят? Почему нет?
— Потому что.
— Довольно‑таки глупый способ делать пули, не так ли? — Он казался сбитым с толку. Конечно, большинство вещей, связанных с оружием, сбивали Уэйна с толку. Как правило, у него лучше получалось кинуть в кого‑нибудь ружьем, чем попытаться выстрелить из него.
Ваксиллиум потряс головой в изумлении, но оружие не отверг. Он хотел его иметь. Плавным движением он положил его в кобуру и повернулся к лорду Хармсу.
— Милорд, — сказал Ваксиллиум, — Я вас подвел.
Хармс похлопал по лицу платком, выглядя бледно. — Зачем им было забирать ее? Они отпустят ее, не так ли? Они сказали, что да.
Ваксиллиум промолчал.