— Сколько причин ты можешь придумать для того, чтобы засунуть капсулу в яблоко и скормить его скаковой лошади стоимостью в сто тысяч долларов? — язвительно спросил Конн, снова заворачивая яблоки.
Он удивлялся, сколько энергии потребовалось на это незначительное действие, пока не посмотрел на свои руки и не понял, что они трясутся.
— Не могу придумать никаких веских причин. Если только Тобби Хамфри пытался таким образом заставить Наследника проглотить какое-нибудь лекарство? — добавил он с надеждой.
— Вчера я имел продолжительную беседу с Тобби о здоровье и будущем Наследника. Коню не давали никаких лекарств. — Конн говорил ровно, безо всяких эмоций. — Что бы ни было в этой капсуле, Наследника хотели отравить.
— Полиция…
— Нет!
Отказ был слишком резким, слишком громким. Он невероятным усилием воли взял себя в руки. Если он не будет осторожен, его голос будет дрожать также, как и его пальцы.
— Я сам это улажу. — Конн держал завернутые яблоки в одной руке и смотрел на своего друга. — Ты знал, что я буду разбираться со всем этим самостоятельно, ведь верно? Именно поэтому ты сначала позвонил мне, а не владельцам ипподрома.
Итан угрюмо кивнул.
— Когда охранник сказал что-то о женщине, ну, я… — Он не закончил предложения.
— Ты понял, кому подходит его описание.
— Конн, я никогда не имел дела с такой богом проклятой неразберихой! Что ты такого сделал с этой маленькой леди, чтобы она захотела сделать нечто подобное?
Конн посмотрел на сверток в своей руке.
— Догадываюсь, что свел ее с ума. — Он развернулся и пошел к своему «порше». — Но это ничто по сравнению с тем, что она сделала со мной.
«И это правда», — добавил он про себя, залезая в «порше» и бросая сверток в мешковине на пол автомобиля.
Ему, вероятно, не стоило бы садиться за руль прямо сейчас. Если бы у него хватило здравого смысла, он поехал бы куда-нибудь и успокоился бы, прежде чем встречаться с Хонор.
И снова, если бы у него были мозги, он не оказался бы в подобной ситуации. Все, что он узнал о человеческой натуре во время всех этих лет работы по всему миру на международные корпорации в области безопасности, похоже, испарилось, когда в его жизни появилась Хонор Мейфилд.
«Куда, черт возьми, подевался мой нормальный реалистичный подход к людям? — удивлялся он. — Мне следовало ожидать чего-то в этом роде, — с отвращением думал Конн, время от времени бросая взгляды на преступный сверток. — Ведь она дочь человека, который предал и убил своего лучшего друга. Неужели подобного рода наклонности у них в роду? В мире есть места, где люди верят в это».
Даже если этот инстинкт не наследственный, есть другие факторы, которые ему следует принимать во внимание.
Хонор вчера была в ярости, когда узнала правду. Он знал, что она способна на сильные страсти. Само собой разумеется, что такая способность будет затрагивать другие области ее души, а не только ее талант предаваться страсти в постели.
Само собой разумеется. Он, казалось, вовсе был не в состоянии ясно мыслить сегодня утром, и не только из-за похмелья. Конну потребовалось проехать почти все расстояние от ипподрома «Санта-Анита» до многоквартирного дома, где жила Хонор, чтобы признать, что его собственные страсти опасно приближаются к тому моменту, когда они становятся неуправляемыми. От пульсирующей головной боли и кома в желудке он никак не мог успокоиться.
Это была боль, которую он не мог целиком понять. Скорее всего, это холодное, безжалостное напряжение от бешенства. Ему было больно, но это была не физическая боль, а боль на примитивном эмоциональном уровне, которой он не испытывал с того дня, как ему сказали, что Ричард Стоунер убит.
Когда он резко затормозил «порше» у обочины перед многоквартирным домом, кипящий котел его эмоций угрожал взрывом. Ему действительно пришлось сосредоточиться, чтобы вернуть самообладание, и понимание этого лишь усиливало уровень напряжения, грозящего взрывом. У него никогда не возникало проблем подобного рода. Он всегда был тем, кто держал под контролем и себя, и любую ситуацию. Подобные таланты были необходимы в его работе, и он, естественно, достиг в этом совершенства. Годами он считал свой холодный, контролируемый, рационально жестокий подход к жизни самым правильным. То, что именно эта женщина заставила его выйти за границы его правил, было для него почти ошеломляющим.
Конн поднялся по лестнице на второй этаж, перешагивая через две ступеньки сразу, и остановился перед парадной дверью квартиры Хонор. Там он сделал пару глубоких вдохов в бесполезной попытке обуздать свой гнев и забарабанил в дверь.
Потребовались несколько минут бешеного стука в дверь и хмурые расспросы пары соседей Хонор, чтобы убедить Кона, что его добыча упорхнула.
— Послушайте, мистер, — сказал мужчина, вспотевший от утренней пробежки, — я только что пробегал мимо гаража. Ее машины там нет. Поверьте мне на слово. Она уехала на выходные.
Вытирая пот со лба, бегун вытащил ключ от своей квартиры.
— Вы знаете куда?
Острие ножа, скрытое в тоне Кона, заставило мужчину поднять голову как раз в тот момент, как он открыл дверь.
— Простите, — решительно сказал он. — Не знаю.
Он шагнул внутрь и поспешно захлопнул за собой дверь. Конн услышал, как щелкнула задвижка.
Наводя ужас на соседей Хонор, многого не добьешься.
Настало время выследить и поймать Адену. У него был адрес девушки в папке с информацией, которую он собирал в последние несколько месяцев. Поездка обратно в отель и поиски в бумагах потребуют времени и внутреннего напряжения, но это был единственный выход.
Конн уже собрался было выйти из номера с бумажкой в руке, как вспомнил про аспирин. Он может принять еще. Его голове так и не стало легче. По крайней мере, его желудок остается под контролем. Остановившись, чтобы проглотить еще пару таблеток, Конн не стал больше терять времени зря. Десять минут спустя он уже колотил в дверь Адены Мейфилд. На этот раз ему открыли.
— Боже правый, что вам надо? Всего только половина девятого, а сегодня суббота. Если вы здесь, чтобы прочесть мне еще одну нотацию по поводу Грейнджера, будьте любезны, избавьте меня. У меня отличная память.
Адена пожирала взглядом своего гостя, запахнув красно-фиолетовый банный халат покроя кимоно, который она накинула, чтобы открыть дверь. Ее стильная челка еще не была уложена клином, и ее светлые волосы были спутаны. Конн обнаружил, что без своего обычного скандального макияжа она выглядит гораздо моложе.
— Я разыскиваю твою сестру! — рявкнул он.