даже стояли в проходах. А театры сейчас пустуют. Наша «могучая кучка» (по выражению Сельвинского) заняла второе отделение. За кулисами мы пили чай с какими-то коржами, и при двух прожекторах нас сняли. Я в группе стоял меж Кирсановым и Асеевым. Мы имели успех больше, чем ожидали. Кирсанов и Асеев прочли по одному стихотворению. Я – лучше, чем всегда, – прочел поэму о России и на бис читал еще два стиха. Но уже устал и читал плохо…
…Кирсанов сообщил, что во 2-м номере будут мои стихи. Редактор еще спорит против некоторых моих новаторств, но сдается. В № 3 будет подборка из нас и статья! Я вам очень благодарен, что вы отрываете от себя мне монету, но будет время, когда мне легче будет жить на белом свете, и мы все будем вспоминать!
9 марта 1941
Поздравляю маму с жаворонками. У меня новостей лишь две штуки: я попал в бригаду на ламповый завод для писания стихов-лозунгов и работы в многотиражке. У Брик познакомился с художником Тышлером, видел его рисунки. Сейчас конкурс на памятник Маяковскому. Я читал стих про это.
14 апреля 1941. День гибели Маяковского
Здравствуйте, родители! Вчера с Аграновичем и Львовским читали стихи в одной из казарм одной из частей Красной армии. С воспоминаниями о поэте выступила сестра, Людмила Владимировна Маяковская. Курить в президиуме там нельзя, и мы выходили за кулисы. Политрук нас поблагодарил за руку, и мы под аплодисменты уехали на полковой машине. Людмила Владимировна ругала проекты памятников брату. Так я и познакомился с ней…
31 мая 1941
…Как на осаду, запасаюсь табаком на грозовую бурю экзаменов. Папа, прочти «50 лет в строю» Игнатьева – это о твоей молодости мемуары. В институте встретился с Кирсановым. На такси повез меня к себе, купил вина и мороженого. Заставил второй раз пообедать, но потом танцевали, и утряслося!.. Я читал два стиха: «Катехизис романтики» и «Вещь о вещах». Семен Исаакович читанул свою старину…
Были с Глазковым в Переделкино на даче Пастернака и читали ему стихи о разных вещах, и был спор.
22 июля 1941
…Письма мне пишите на арбатский адрес, так как во время отпуска я захожу иногда туда, чтобы сменить белье и т. д. Этой ночью немцы опять не дали спать, несколько самолетов прорвались, но их отогнали, и в Москве опять все в порядке. Крепко вас целую. Любящий вас сын.
…Ни о каком таком поэтическом творчестве не может быть пока речи, ибо мы зверски устаем от ночных нарядов. Но я теперь втянулся и уже не устаю, и настроение бодрое.
Пилотку надо носить набекрень, звездочка над носом, и мне это нравится, так как придает бравый вид. Ну, пока. Миша.
7 октября 1941
Здравствуйте, милые! Сейчас студентов отозвали обратно в институт с тем, чтобы досрочно его закончить. Итак, я опять студент и сегодня уже был на лекциях вместе с товарищами. Как ваши дела? Я очень за вас беспокоюсь. Целую вас всех. К зиме, вернее, к концу зимы, я институт кончу. Михаил.
Стихотворения Михаила Кульчицкого
Прощание
Пропали сливы,
Перезрели звезды,
И врач прошамкал,
Что в больницу поздно.
Умрут ее залетные глаза,
До осени умрут! – так он сказал.
Мои глаза, как под гипнозом, никли
В его очков давно протертый никель.
А листьев не было на косяках ветвей,
И отлетели стаи журавлей.
Решетка никеля: очки, кровать -
И я не мог ее поцеловать.
Она поймет обман
По дрожи скул.
Зачем же ей
Еще мою тоску?
И я, стыдясь, – уже к другим влеком…
Тугим сукном обтянутые бедра,
На гнутом коромысле вровень ведра,
Смех вперемешку с финским говорком.
1938
Дорога
Так начинают
Юноши без роду.
Стыдясь немного
Драных брюк и пиджака,
Еще не чувствуя под сапогом дорогу.
Развалкой входят
В века!
Но если непонятен зов стихами
И пожелтеет в книгах
Их гроза,
Они уйдут,
Не сбросив с сердца камень,
А только чуть прищуривши глаза.
И вот тогда, в изнеможении
Когда от силы ты,
Когда держать ее в себе невмочь,
Крутясь ручьем,
Остановив мгновение.
Торжественно стихи приходят в ночь.
И разлететься сердцу,
Гул не выдержав,
И умершей звездой
Дрожать огнем,
И страшен мир – слепец.
Удары вытерший,
И страшен мир.
Как звездочеты днем.
Иди же, юноша.
Звени тревожной бронзой,
И не погибни кровью в подлеце.
Живи, как в первый день,
И знай, что будет солнце,
Но не растает Иней на лице.
1939
Хлебников в 1921 году (из цикла «Учителя»)
В глубине Украины,
На заброшенной станции,
Потерявшей название от немецкого снаряда,
Возле умершей матери – черной и длинной -
Окоченевала девочка
У колючей ограды.
В привокзальном сквере лежали трупы;
Она ела веточки и цветы,
И в глазах ее, тоненьких и глупых,
Возник бродяга из темноты.
В золу от костра,
Розовую, даже голубую,
Где сдваивались красные червячки,
Из серой тюремной наволочки
Он вытряхнул бумаг охапку тугую.
А когда девочка прижалась
К овалу
Теплого света
И начала спать,
Человек ушел – привычно-устало,
А огонь стихи начинал листать.
Но он, просвистанный, словно пулями роща,
Белыми посаженный в сумасшедший дом,
Сжигал
Свои
Марсианские
Очи,
Как сжег для ребенка свой лучший том.
Зрачки запавшие.
Так медведи
В берлогу вжимаются до поры,
Чтобы затравленными
Напоследок
Пойти на рогатины и топоры.
Как своего достоинства версию,
Смешок мещанский
Он взглядом ловил,
Одетый в мешок
С тремя отверстиями:
Для прозрачных рук и для головы.
Его лицо, как бы кубистом высеченное:
Углы косые скул,
Глаза насквозь,
Темь
Наполняла въямины
Под крышею волос,
И излучалась мысль в года двухтысячные.
Бездомная,
бесхлебная,
бесплодная
Судьба
(Поскольку рецензентам верить) -
Вот
Эти строчки,
Что обменяны на голод,
Бессонницу рассветов – и
На смерть:
(Следует любое стихотворение Хлебникова.)
Апрель 1940
* * *
Мечтатель, фантазер, лентяй, завистник!
Что? Пули в каску безопасней капель?
И всадники проносятся со свистом
вертящихся пропеллерами сабель.
Я раньше думал: лейтенант
звучит: «налейте нам!»
И, зная топографию,
он топает по гравию.
Война – совсем не фейерверк,
а просто – трудная работа,
когда,
черна от пота,
вверх
скользит по пахоте пехота.
Марш!
И глина в чавкающем топоте
до мозга костей промерзших ног
наворачивается на чеботы
весом хлеба в месячный паек.
На бойцах и пуговицы вроде
чешуи тяжелых орденов.
Не до ордена.
Была бы Родина
с ежедневными Бородино.
Хлебниково –