— Вы…
— Бен, милый…
Он рубанул рукой, обрывая протесты.
— Я остаюсь здесь на эту ночь и на все следующие до тех пор, пока мы не поймаем этого типа или вы не найдете себе убежище. У меня есть кое-какие связи среди правоохранительной братии. Завтра же обзвоню кого следует, потом обсудим наше положение. А пока… мы все устали и вымотались. Как только в комнате будет убрано, попытаемся немного поспать. Я… э… устроюсь на кушетке в гостиной.
— Не думайте, что вам нужно ради меня соблюдать приличия, Бенджамин, — пробормотала Розалин, и выражение ее лица заставило Бена заподозрить, что ей известно, где он провел большую часть дня. — Кушетка такая неудобная.
Бен, чувствуя, как у него вспыхнули щеки, отвернулся от этих слишком проницательных глаз.
— Чем я могу вам помочь? — проворчал он.
У Бена и Энди с самого обеда, можно сказать, крошки во рту не было. Как только в комнате Розалин навели какое-то подобие порядка — хотя большая часть вещей была непоправимо испорчена, — Энди настояла на том, чтобы Бен съел толстый бутерброд. Тот отказывался есть до тех пор, пока она не присоединилась к нему. Сначала Энди лишь прикоснулась к еде, но затем съела достаточно, чтобы Бен удовлетворился.
Успевшая поужинать с Мило, Розалин сидела с ними за столом. Сварив свежий кофе, она рассеянно потягивала его из чашки. Разговор за едой не заладился.
Наконец Бен прервал задумчивое молчание.
— Давно они у вас? — спросил он Розалин. — Я имею в виду — сверхъестественные способности?
Энди тотчас же встрепенулась, готовая встать на защиту подруги.
Розалин взмахом руки успокоила ее.
— Он только задал вопрос, дорогая. Не начинай ссору. — Затем она невозмутимо повернулась к Бену. — Двадцать пять лет назад я, мой муж и наша восьмилетняя дочь попали в страшную автокатастрофу. Муж и дочь погибли. Я несколько дней провела в коме, почти в безнадежном состоянии.
Бен заерзал на стуле, сожалея, что задал свой вопрос.
— Извините. Я не…
— А очнувшись, обнаружила, что я уже не тот человек, каким была до катастрофы, — спокойно продолжала Розалин. — У меня начались… видения. Предчувствия относительно других людей, даже совершенно незнакомых, которые впоследствии необъяснимым образом подтверждались. Я прошла полное обследование у специалиста, заключившего, что у меня есть особые способности. — Она глубоко вздохнула. — Теперь, возможно, вам понятно, почему я сказала, что не испрашивала себе этот дар. Я получила его, потеряв всю семью.
Рассказ о якобы обретенных способностях не поколебал сомнений Бена, но нельзя было усомниться в тихом страдании, которым наполнились ее глаза. Забыв про врожденный скептицизм, он зачарованно спросил:
— И тогда вы начали предсказывать судьбу?
Розалин терпеливо ответила:
— Нет. Не сразу. До этого я занималась домом, и у меня было мало деловых навыков. А мое дарование заставляло людей нервничать — уверена, вы это понимаете, — снисходительно улыбнулась она. — Но мое финансовое положение, особенно учитывая больничные счета, стало отчаянным. Подруга предложила мне брать плату за консультации. Мне не очень-то хотелось заниматься этим, но вскоре выбора у меня не осталось. Я открыла небольшую консультационную службу, и дела пошли довольно успешно. А затем один полицейский-следователь, не обремененный предрассудками, испросил моего совета по поводу дел, которые вел, и получил многообещающие результату. Пять лет он обращался ко мне за помощью, и результат был успешным в восьмидесяти процентах случаев…
Услышав эту впечатляющую цифру, Бен поднял бровь.
— Затем два года назад он уговорил следователя из другого отделения ввести меня в дело о серии изнасилований. Второй полицейский мало верил в мои способности, но следствие зашло в тупик, и он был в полном отчаянии. Что случилось потом, я уже говорила.
— Насколько я понял, вы… почувствовали какие-то факты относительно насильника и это просочилось в газету. Факты оказались настолько точны, что тот занервничал. Он пошел по вашему следу и не теряет его уже два года, хотя вы переезжали с места на место, отрываясь от преследования.
— Да. — Розалин кивнула, удовлетворенная точным и кратким изложением ее рассказа. — Не знаю, как ему удается отыскивать меня, но, похоже, он издевается надо мной, находя в этом какое-то наслаждение. Его безумно радует чувство власти, которое он испытывает, нагоняя на других страх.
— Типично для насильника.
Розалин кивнула.
— Судя по всему.
— Вам известно, когда он сделает следующий шаг?
Она стиснула губы.
— Нет.
Бен покачал головой.
— Я хочу, чтобы отныне вы обе не оставались в одиночестве, это понятно? Ни одна из вас не должна возвращаться в пустой дом. Или вместе, или со мной.
— Надо предупредить Мило, — сказала Энди. — Он позаботится о Розалин.
— Мне бы очень не хотелось беспокоить его всем этим, — печально пробормотала Розалин.
Бен не представлял себе, как сможет защитить женщин коротышка фокусник, но решил, что еще один надежный человек для присмотра не помешает. По крайней мере Мило нельзя заподозрить в том, что он насильник-маньяк, мрачно подумал он.
— Энди права, Мило нужно обо всем рассказать, — сказал Бен. — Несправедливо держать вашего друга в неведении, Розалин. Его следует предостеречь насчет возможной опасности.
— Я навлекла на него опасность… на него и на Энди… возможно, даже на вас, — прошептала Розалин, опуская взгляд на колени. — Просто потому, что вы рядом со мной, вы подвергаете себя риску. И все из-за меня.
— Розалин… — начала было Энди.
Бен прервал готовый излиться поток заверений:
— Вы не можете убегать всю жизнь, Розалин. И не можете не заводить друзей и знакомых из-за этого человека. Необходимо как-то положить этому конец.
— Например? — въедливо спросила Энди. Розалин тоже испытующе посмотрела на Бена, похоже, обе женщины надеялись, что у него имеются в запасе какие-то конкретные соображения. Но ничего такого у Бена, разумеется, не было — по крайней мере пока. Это относится к епархии Джона, мрачно подумал он.
— Я собираюсь кое-кому позвонить, — сказал он. — А вам предлагаю отправляться спать.
Розалин тотчас же воспользовалась его предложением. Пожелав всем спокойной ночи, она нетвердой походкой вышла из кухни.
Энди задержалась.
— Кому ты собираешься звонить?
— В первую очередь своему брату.
— Детективу из отдела по расследованию убийств Сиэтла?
— Да. Возможно, он подскажет, как нам вести себя дальше.