— Да, пишите: наследство перейдет моему другу, брату, и сыну сестры моей матери Тимати Фицтедмару.
Я увидел, как замер Тимми, услышав свое имя.
— Ты хорошо подумал Алекс?
— Да, тебе просто необходим отдельный дом, чтобы Доминика так явно не влияла на вашу с Лаурой жизнь, а на таком расстоянии это станет сложнее в двойне.
— А как же твой отец?
— Ты издеваешься надо мной? У него есть свой большой дом и земля. Я хотел бы, чтобы места, которые у меня вызывают столько приятных воспоминаний, принадлежали достойному человеку.
— Господа, сантименты потом. Следующего кандидата на завещание указывать будем?
— Нет, остановимся на одном.
Марк, что-то добавил в завещании и подытожил, параллельно записывая:
— Один экземпляр завещания хранится у нотариуса Марка Иланцева, второй экземпляр выдается завещателю Алексу Альендэ. — Он достал толстую тетрадь в твердом переплете, и внимательно листая, просиял. — Вам очень повезло, у меня сохранился один невостребованный номер чуть больше полугода назад. Прошу поставить вашу подпись. — Я расписался. Марк продолжил записывать: — «Свидетельствую подлинность подписи, которая сделана в моем присутствии. Текст завещания прочитан нотариусом вслух, зарегистрировано за номером 368». Моя подпись и печать. Сейчас напишу второй экземпляр, заверю, и дело сделано.
Я заплатил Марку за срочность и за то, что вытащили его среди ночи.
— Тимми, принеси, пожалуйста, воды.
Он хотел было возразить, что вода и так есть, но вовремя понял, что я просто хочу, чтобы он вышел. Покорно выполнил просьбу.
— Я хотел пояснить Вам кое-что по завещанию, — Марк повернулся ко мне, я поймал его цепкий взгляд, спустя пару секунд ставший равнодушным и пустым. — Сегодня поздно вечером к вам приезжал Тимати по личному вопросу. Ну, допустим, интересовался услугами оформления документов на землю. Вместе вы вышли на улицу и сели в экипаж, немного отъехав, поговорили, потом он отдал вам деньги за консультацию. Сюда не приезжали. Сейчас вы вернетесь в свой дом и спокойно пойдете спать. Вам понятно?
— Да, я общался с господином Тимати и сразу вернулся домой, — словно зомби повторил Марк.
— Теперь вы поедите домой, и вернетесь сюда послезавтра в три часа дня и прочтете завещание, хранившееся у вас больше полугода.
Марк молча, как ни в чем не бывало, встал, собрал бумаги, закрыл чемодан, и, надев накидку, так же молча вышел.
Я шепотом сообщил Тимми, стоявшему все это время за дверью, чтобы он отвез нотариуса к себе домой, ничего не спрашивая у него и ни слова не говоря по дороге, даже не прощаясь. Тимми кивнул, надеясь, что я дам пояснение, когда он вернется.
Я, чувствуя, что ночь подходит к завершению, надеялся на скорый возврат друга. У меня были еще кое-какие планы на сегодня, и требовалось заранее укрыться от дневного света, хотя граф мне так и не объяснил причину опасности оказаться на улице днем, просто сказал, что погибну. Я не хотел рисковать или проверять правдивость этих слов, но не скрою, мне это было непонятно.
Тихий стук в дверь напомнил мне о приходе Тимми. Я,глубоко погрузившись в свои мысли, даже не услышал, как он прибыл.
— Что мы будим делать с завещанием? — это первое что спросил друг.
Я подпер подбородок руками, сложенными в замок, глянул на него:
— Мне казалось, что ты вначале спросишь, что это была за ерунда с Маркусом.
— Думаю, ты сам мне все расскажешь, — Тимми похлопал меня по плечу. — Как ты и просил, я не проронил ни слова.
Я кивнул, вкратце изложив произошедшее. Он внимательно слушал, не перебивая.
— То есть, если я правильно понял, ты его загипнотизировал и внушил информацию, которая выгодна тебе? И он ничего не вспомнит?
— В ближайшее время нет, в этом деле я новичок. А потом, думаю, он и сам не захочет говорить о случившемся, иначе может сойти за сумасшедшего. И не спрашивай, откуда эта способность, она просто появилась сама. Граф говорил, что в момент превращения инстинкты обостряются, а способности, которые были развиты лучше других, становятся еще более явными, главное их совершенствовать. Правда, я не был уверен, что это сработает ведь практиковался только на крысах.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мы оба засмеялись.
— Сейчас необходимо убрать мой экземпляр завещания в сейф моего кабинета. Дениэл ведь не вскрывал его?
— Нет, у него не получилось. Он так кричал требуя ключ. — Друг развел руками, показывая, что был бессилен.
— У меня есть запасной ключ, припрятанный в комнате.
Спустя короткое время завещание было убрано в сейф, дожидаться времени прочтения.
— Алекс, мы еще увидимся?
— Честно, не знаю, не будем загадывать. Судя, кем я стал, мне не место здесь. — Про себя добавил: — Больше всего я боюсь причинить вам боль.
— Если этот трюк удастся, то ты сделал для меня и моей семьи несказанно щедрый подарок.
— Запомни, пошли утром письмо к Дэниэлу с просьбой приехать послезавтра ровно в три часа. Нотариус приедет к этому же времени. Будет лучше, если отец лично поприсутствует. — Мы уже стояли на улице за домом, в тени деревьев, загороженные от любопытных глаз свисающими ветвями. — Не было бы счастья, да несчастье помогло.
— Не говори так, возможно у тебя не все так плохо сложится. Я бы хотел в это верить.
— Еще одна просьба. Отложи часть средств и не трать их в течении двух лет. Если я вернусь могут потребоваться деньги.
— Я сохраню все деньги! — с жаром откликнулся друг.
Я кивнул.
Неизвестность, в которую я должен буду скоро ступить, пугала. Всегда у меня был примерный план дел на следующий день, сейчас же лишь знаю точно то, что завтра вечером я еду на север в совершенно незнакомую для меня местность.
Мы попрощались. День я собирался провести в семейном склепе. Я немного переживал, что на следующий вечер смогу не совладать с собой, поэтому подстраховался и взял слово, что ни под каким предлогом Тимми не зайдет в склеп до послезавтрашнего рассвета. Он обещал.
Склеп или семейная усыпальница, как я называл его в детстве, находился недалеко отсюда, в саду, почти на самой его окраине. Именно там была похоронена Луиза, ее родители и мой дядя. Два поколения в одном месте.
Раньше, в детстве, я часто бегал сюда, представляя себя искателем кладов и тайн. Каменные серые стены поднимались вверх на три метра. Из украшений — несколько высеченных витиеватых веток над входом. Внутри темно и душно, стены в углах слегка влажные, покрытые мхом и плесенью. Маленькие длинные и узкие окна располагались на самом верху. Свет от них даже днем почти не доходил до каменного пола.
Мама мне рассказывала, как в детстве случайно услышала, что если отодвинуть каменную плиту в центре склепа, то откроется потайной ход. Но выяснить правдивость услышанных однажды слов, ей не хватило смелости.
Я зашел внутрь, открыв тяжелую дверь. Раньше внутри я ни смог бы разглядеть ничего, сейчас же хорошо видел очертания четырех каменных ящиков и одного пустого постамента у дальней стены. Возможность спать в каменном гробу меня ничуть не радовала. Я зажег единственный сохранившийся старый факел. Огонь, потрескивая, начал медленно разгораться. Ощупав центральную плиту со всех сторон, я обнаружил небольшие борозды на трех углах, а еще то, что камень был немного смещен. Попробовал сдвинуть его вручную, но не удалось. Я сел на крышку, оглядываясь.
«Зачем эти борозды? Как его сдвинуть?» — Камень неприятно холодил пальцы. Я начал внимательнее осматривать все вокруг и увидел крюк на стене и наверху. Совершенно случайно мой взгляд скользнул по веревке, лежащей возле стены.
«Кто ее сюда принес, и кому потребовалось сдвигать эту плиту с места? И как он смог это сделать?»
Вдруг возник образ, настолько четкий и ясный, словно увидел его сам. Сразу же стало понятно, для кого было под силу подобное, а главное — понял, каким образом.
Тут же вскочил и схватил веревку. Я, как и граф в увиденном мной видении, обмотал ею три угла, далее, продев ее в железную петлю на стене и на потолке, потянул. Пришлось приложить немалые усилия, но я сдвинул плиту ровно настолько, чтобы пролезть внутрь.