— Я не стану всего этого делать!
— Тебе не нравятся мужчины или конкретно я? — Он наклонился так низко, что мог коснуться моего лица, и вдруг лизнул меня языком. Я дернулся, но граф уже стоял в нескольких шагах. — У меня в постели чаще были девушки… пока что. Но впереди долгая жизнь. И запомни, если не станешь выполнять мои приказы добровольно, я сломаю тебя, сделав безвольной куклой.
Следующую неделю граф не выпускал меня из подвала. Приводимые ко мне люди были в полусознательном состоянии. Я с ума сходил от отсутствия общения, невозможности никуда выходить и съедавшей меня совести. Бывало, сутками не смыкал глаз. Сонное состояние не в силах было одолеть мой воспаленный разум.
В эту ночь я лежал в углу в изнеможенном состоянии. Я так ни разу и не лег в гроб, от холодного и твердого пола немели мышцы. Было чувство, что я выпил раскаленного свинца, даже кричать уже не получалось.
Дверь тихонько отворилась. Я, подняв голову, увидел здорового мужика в рубахе и штанах, перед собой он держал подсвечник. Он вошел внутрь помещения, остановился, привыкая к темноте и стараясь что-то рассмотреть. Дверь за ним поспешно закрылась, лязгнул замок. Мужик застучал в дверь, требуя, чтоб ее отворили, не услышав ответа, повернулся спиной к двери, ворочая головой на толстой шее.
— Здесь кто-то есть? — крикнул он басом. Звук эхом отразился от каменных стен.
Он заметил блестящие глаза хищника в темноте. В прошлые три ночи ко мне никого не приводили, и сейчас я притаился. Сознание было на грани помутнения, мной управляли инстинкты. Голод отступил, чтобы я смог добыть желаемое.
Я подкрался к нему, наклоняясь ниже к полу. На его лице прочитал удивление, он скорее ожидал увидеть животное, которому принадлежал этот блеск глаз. Перед ним же возник я.
Мне пришлось повозиться. Мужик плотного телосложения, сильный, оказал достойное сопротивление. Но я и сам стал сильнее, чем обычный человек. Мышцы словно крепкая натянутая струна, но пользоваться ими в полной мере мне еще не удавалось.
Мужик сразу увидел мое неадекватное поведение. Когда я стал в досягаемости, нанес удар слева огромным кулаком. Я не ожидал, отлетев на несколько метров. Что-то хрустнуло, и левая рука повисла, выбитая из сустава. Издав крик, затих, и пока он искал меня в темноте, подкрался к нему с левого бока, используя только слух. Я закрыл глаза, которые могли выдать меня.
В пылу схватки, я кинул его несколько раз на стену, пока он не упал на пол тряпичной куклой.
Давно я не был так счастлив. Возможность думать возвращалась ко мне, кровь исцеляла мое воспаленное раздумьями сознание. И после насыщения, я какое-то время сидел, приходя в себя. Те безумные мысли и действия, навеянные голодом, меня совершенно не радовали.
Одним движением я вправил руку, на доли секунд перед глазами потемнело.
Услышав приближающиеся шаги, я тут же встал и подошел к двери. Звук каблуков затих сразу. За ней кто-то так же, как и я, прислушивался.
— Эй! Вы меня слышите? Кто там? — Рукой я оперся на деревянную дверь, приложив к ней одно ухо. Что это не граф сомнений не осталось.
— Вы уже сыты и не станете на меня нападать? — Голос был приятный, женский, я сразу узнал графиню Экшелен.
— Я не трону Вас, сейчас я полностью владею собой, — уверял я больше самого себя, чем ее, не зная, как стану вести себя без присутствия графа.
Замок щелкнул, дверь осторожно открылась. В одной руке она держала подсвечник с наполовину сгоревшей свечой, в другой — деревянный крест. Свет проник в открытое помещение и слегка осветил фигуру на полу. Графиня поморщилась и отвела от тела большие испуганные глаза.
— Он мертв? — Голос ее дрогнул. Она очень старалась держать себя в руках. Свет слегка дрожал. Она опустила его чуть ниже, руки затряслись сильнее.
— Думаю да, но я не хотел этого. — Конечно, смысла оправдываться не было.
Я спокойно смотрел на крест в ее руке, он не возымел никакого действия. Она посмотрела на меня, потом на распятие и спрятала его в подол платья.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Если бы ты захотел мне зла, то крест отреагировал б. Я верю.
Я кивнул в ответ, соглашаясь. Мне показалась, что произнесенными словами она хочет убедить себя в правильности принятого решения.
Подсвечник слегка раскачивался в ее руке. Графиня сжала сильнее пальцы, пытаясь унять дрожь от холода подвального помещения, от страха моего присутствия и от только что увиденного мертвого человека, в смерти которого частично виновата сама.
— Может быть, пойдем наверх? Думаю, нам обоим это место не нравится.
Она кивнула, и ее русые кудряшки, словно дожидаясь момента, весело запрыгали.
Мы пошли по коридору. Тусклый свет выхватывал из мрака камни, почти сразу вновь растворяя их в темноте. Графиня шла впереди, ее плечи были напряжены. Я мог поклясться, что она даже испытывала боль в мышцах.
Выйдя в блеклый свет жилых помещений, я растерялся: что дальше?
Я не знал куда идти, я даже не знал, остался ли я прежним или мне лучше больше никогда не показываться моим друзьям и знакомым на глаза, убежав из этих мест. Посмотрев вокруг, я спросил:
— А где граф?
Его супруга пожала плечиками, свеча уже была погашена, а подсвечник поставлен на пол.
— Он уехал?
— Пойдемте в мой кабинет, разговаривать здесь опасно.
Она зашагала вверх по лестнице. Ее платье чуть раскачивалось, волосы продолжали заманчиво прыгать, словно заигрывая. Сейчас графиня мне виделась совсем иначе, чем в первую нашу встречу перед выходом из дома. Она не была так совершенна, как та девушка из леса, но так прекрасна. Весь путь в кабинет рассматривал ее, и даже зайдя в него, не мог оторвать глаз.
— Почему вы так смотрите на меня? — в конце концов не выдержала моя спасительница. — Вы меня пугаете.
— Вы так прекрасны, не понимаю почему, ведь я и раньше видел вас, но сейчас…
— Супруг говорил, что люди прекрасны потому, что живые. Но мне кажется, это его объяснение лишь образно. В реальности только Вам подобные могут ответить на этот вопрос. — Хозяйка дома немного расслабилась, плечи чуть опустились, но расстояние, разделявшее нас, не стало меньше. — Я знаю, у вас много вопросов, но на их все я не смогу дать ответ. Вы спрашивали, где мой супруг? В последнее время он был сам не свой. Граф, даже предостерег меня, чтобы я поздно не выходила из дома, и в случае, если он не вернется ночевать в течение двух ночей, отправить к тебе человека. Видимо у него были серьезные причины так говорить. Могу предположить, что ему кто-то угрожал.
— Ясно. — Я сел на край маленького письменного кабинета с множеством ящичков. — Что мне делать?
— Я не знаю, — она покачала головой, аккуратно рассматривая меня, будто я постоянно меняюсь, как хамелеон. — Но оставаться здесь опасно. Знаете, кроме вас двоих существуют и другие, но давайте устроимся поудобнее, и я расскажу все по порядку. Надеюсь, вы не голодны?
Было заметно, что она заранее готовилась к этому разговору. Кресла уже стояли друг напротив друга, разделенные маленьким круглым столиком на львиных лапах. Столешницу красиво украшал орнамент.
Ее светло-бежевое платье очень шло к русым волосам и голубым с вкраплениями карего глазам, смотревшим на меня сейчас очень серьезно.
— Может, чаю? — она тут же осеклась. — Извините, совсем забыла. Вы вновь меня разглядываете.
— Вы очень красивая, не перестаю удивляться моей новой сущности.
— Конечно, я не понимаю Вашего видения вещей и что вы чувствуете, но надеюсь никогда не пойму. Наверное, граф говорил, что предлагал мне стать подобной ему, я предпочла отказаться.
— Он говорил, что ваша вера в Бога настолько сильна, что…
— Не говорите глупостей, я, конечно, верю в Бога, но он услышал лишь то, что хотел. В действительности, я очень хочу полноценную семью и детей. Семья для меня все. Его же предложением была долгая жизнь в одиночестве. Ответьте мне: разве то, что он предложил — жизнь?
Я одарил ее непонимающим взглядом.