— А разве мы не к твоим?.. Ну да, есть тут парочка.
Я снова зевнул и обогнал тащащуюся впереди фуру.
Первая из хороших гостиниц, где я останавливался прежде и в которую мы заглянули сейчас, оказалась запертой и словно обесточенной. Как и большинство домов вокруг. Мы поехали в центр, но и там многие отели были безжизненны. Наконец одна из гостиниц руками швейцара открыла перед нами свои двери, а девушка за стойкой регистрации, подозрительно осмотрев нас, ввела в компьютер данные из качественно подделанных паспортов.
Мы отправились в пустынный ресторан, заказали ужин, и я озадаченно осмотрелся.
— Где это все? Неужели конец света так близок?
Якобс фыркнул:
— Конец света?
— Ну, падение Договора, бесконтрольные кораблисты крушат всё вокруг, — я невинно пожал плечами.
— А ты, значит, антихрист?
Теперь фыркнул я.
Нам принесли пиво.
— Спать хочется, — констатировал я, отхлебывая пенистый напиток. — Какая у нас программа на завтра?
Якобс нахмурился.
— Ну, я позвоню, договорюсь о встрече с одним человеком… Спорим на подзатыльник, я первым опустошу кружку?
—
Всё следующее утро я пытался выяснить у Якобса, куда же мы направляемся и каковы наши планы, но он отвечал крайне туманно и уклончиво, а то и вовсе вместо ответа предлагал новый нелепый спор. Когда мне осточертела гостиничная койка, я заявил, что отправляюсь в город — бродить по памятным местам юности — и Якобс практически запаниковал.
— Что-то ты мутишь воду, — подозрительно буркнул я, но он быстро отмахнулся:
— Дурак, тебя же теперь каждый второй в лицо знает — по ящику же крутили. Да и в интернете. Лучше лишний раз не высовываться.
— Н-да, не лучший я компаньон. Так с кем мы сегодня встречаемся?
— А, старый знакомый моей сестры. Он подъедет сюда… где-то через час. Спорим, по пятому каналу боевик?
— Я-то откуда знаю? Достали твои бессмысленные споры.
Я подключил ноутбук к розетке, поймал гостиничный вай-фай и решил наконец посмотреть, что же за информация обо мне гуляет по бескрайней сети.
Фотографии как фотографии. Кстати почти везде одни и те же. Море чудно́го бреда — от моей смерти в разные годы по разным причинам до гомосексуальности. Что за вздор?
Здесь же Вренна… Вроде выглядит точно как сегодня, а может и нет — за последние годы она совсем не изменилась. Даты публикаций в основном новые — ну правильно, пошла же мода. Только в каком-то интернет-журнале «Фогг» статья четырехлетней давности. С фотографиями. Теми самыми.
Забавно, выходит, что мы с нею светимся в интернете уже не первый год, но миллионы увидели нас всего пару месяцев назад. Ну вот, уже не зря расстреливал кораблистов — стал звездой. Я мысленно фыркнул.
Посмотрим, что тут про нас пишут?..
В номер ворвался Якобс.
— Нужно!.. Пойдем, нам перенесли место встречи.
— Да? — я с неохотой закрыл ноутбук.
— Ага, собирайся, идем. Э… можешь взять ноут.
— Зачем? Мы что, сюда не вернемся? — я осмотрел разбросанные по комнате вещи и прикинул, сколько их собирать.
— Э… Возможно. Можешь взять всё.
— А ты?
— Э… и я могу… — он еще раз смущенно пробежал взглядом по комнате и неуверенно вышел.
Вместе с чемоданами мы вышли из отеля, загрузились в машину и поехали черт знает куда. Неадекватно напряженное и неловкое состояние Якобса забавляло меня, и я сидел, вальяжно раскинувшись на пассажирском месте. Неудивительно, — думал я, — он же собирается прикончить родную сестру. Мстительный придурок.
— Это что, место встречи? — изумился я, когда мы остановились у богемного клуб-бара «Фламинго», покинутого, как и добрая половина города.
— Идем.
Якобс открыл багажник.
— Зачем нам с собой чемоданы?
— Э… Ну да. Ни к чему, — закрыл багажник, включил сигнализацию. — Идем.
Дверь оказалась незапертой, и мы медленно вошли в едва теплый полумрак «Фламинго».
— Здесь… где-то должен быть путь в подвал, — хрипловато и боязненно сообщил Якобс.
Мы прошли мимо пыльных столиков и высоких кресел с вычурными спинками, заглянули за несколько тяжелых бархатных драпировок, обнаруживая там будуары, взломали служебную дверь и по затхлому коридору добрались до крутой узкой лестницы без перил.
— Такое несоответствие, да? — громко прошептал я, но Якобс молчал. — Ну, я про навороченный зал и такие старые ступени и всё тут…
Открывшийся нам вид подвала только подтверждал мои слова. Череда тускло освещенных комнат (Якобс включил мерцающий свет), заваленных допотопной утварью и инструментами, вьющиеся по стенам провода и трубы, чьи-то тонкие лысые хвосты, мелькающие по углам.
— Отличное место для убийства, — невольно заметил я и прикусил язык, отхваченный внезапно проснувшимися опасениями.
Я слышал дыхание и шаги Якобса справа и чуть сзади от себя и с трудом заставлял себя не оборачиваться. Наконец он обогнал меня, и мы свернули налево. Прошли по кромешно-черному коридору, снова вынырнули в свет, опять свернули… И я совершенно ясно увидел, как Якобс резко обернулся ко мне, как блеснул его мокрый лоб под веером ярких волос, и ко мне полетела рука с пистолетом.
По голове разнеслась звонкая боль от удара. Я потерял связь с телом на долю секунды, но упасть не успел, и, покачиваясь, отступил на пару шагов.
Несколько секунд мы в напряженном изумлении пялились друг другу в глаза. Потом он сообразил, что я вот-вот приду в себя, быстро свалил меня на пол, подтащил куда-то, и я услышал, как сзади, на моих руках, щелкнули наручники.
Еще некоторое время — может, полминуты — я блуждал взглядом по темноте, потом закрыл глаза, ударяясь всеми чувствами о нежданное предательство. Пытаясь отделаться от чувства нереальности. Пытаясь пересмотреть свое положение на новом координатном поле.
Не получалось.
— И что это значит? — спросил я, скривившись от головной боли, вспыхнувшей с новой силой при звуках моего голоса.
— Уж прости. Такой был спор.
Вот как. Мозаика начала складываться.
— И… ты проспорил? Или спор о том… сможешь ли поймать меня? — с долгими паузами продолжил я.
— Проспорил. Долг для меня святое, ты знаешь.
Я не видел его. Ни лица, ничего. Судя по голосу, он стоял где-то за мной, а теперь, судя по звукам, сел.
— И, — главный вопрос, — кому ты… проиграл?
Якобс молчал. Паршиво.
— Ну, там долгая цепочка… В общем, можно сказать, что твоим…
Меня накрыло тошнотворной волной, и когда она схлынула — запульсировала голова, по телу пробежала спазматическая боль, осталась в сердце. Несколько его ударов отдались по всему телу, затем оно просто ныло. Иногда чувствую себя дряхлым стариком.
Я молчал, мысленно прокручивая короткий диалог. Что ж, я должен был ожидать подобного… Игрок вроде Якова ни перед чем не остановится. Глупо обвинять его в чём-то: он никогда не скрывал своей сути.
— Джеккимор?
Я заставил себя откликнуться: «Что?»
Послышалось шебуршание — он встал — шаги, и вот он высится надо мной. Сел на корточки, так что наши лица оказались на одном уровне.
Черт подери, на его физиономии был самый обыкновенный для него задор, и больше ничего! Я мысленно взвыл, но продолжил невозмутимо, насколько мог, смотреть на него.
— Предлагаю спор.
Я не выдержал этого и отвел глаза. От ударов сердца снова расползались круги боли, как от капель.
— Спорим на твою свободу, что ты отгадаешь слово, которое я загадал?
Я проклял вселенную и пожелал провалиться куда подальше, прежде чем понял, в чём суть.
— То есть, — сипло уточнил я, — я ставлю на то, что не угадаю?
— Точно, — его глаза по-кошачьи светились. — Я загадал, можешь называть своё.
Я успел мысленно перебрать варианта четыре, а затем понял, что, в общем-то, от слова тут ничего не зависит.
— Тарелка, — сказал я.
Якобс вздрогнул и захохотал, так что я едва не лишился сознания — от громогласности его смеха, бьющего по моей раненой голове, и от вьющегося внутри страха, что он просто издевается надо мной.
— Охренеть как близко, — отсмеявшись, пораженно заявил Якобс. — Я загадал рюмку, — он выжидательно посмотрел на меня, но мне было не до смеха. — Просто понимаешь, о тарелке я тоже думал, но в итоге остановился на рюмке, — всё равно не до смеха. — Ладно.
Он поднялся, быстро обошел меня и стал возиться с наручниками.
— Ты выиграл, — скорее сам для себя констатировал он. — Теперь у меня два противоречащих долга, которые нейтрализуют друг друга, так что я могу…
Наручники один за другим наконец щелкнули, и я смог посмотреть на свои драгоценные руки.
Якобс помог мне подняться, я подозрительно покосился на него, и мы пошли обратно по мрачному лабиринту.
— Поразительно, — сказал я, медленно отходя от шока. — Пистолет, наручники — ты всё это время носил их с собой?