46
Индия
В сумочке на тумбочке звонит телефон. Я поворачиваюсь. Первое, что замечаю — рядом нет твёрдого тёплого тела. Мне его не хватает, несмотря на болезненные ощущения между ног, напоминающие о прошлой ночи.
Вчерашнее утро началось именно с такого, какой мне нужен, траха. Я бы не возражала повторить его.
Но теперь это неважно, потому что Джерико ушёл.
Я сажусь в постели и тянусь за чёрным клатчем от Валентино, лежащем на тумбочке. Сообщение пришло с неизвестного номера, а не с привычных номеров Саммер или Аланны. Когда я разблокирываю телефон, чтобы прочитать его, спокойствие, с которым я проснулась, смывается, словно вода в ванной.
«Ваше приглашение является официальным. Жду вас в Праге. Принесу свои пять миллионов».
Я сразу же задумываюсь: «Как, чёрт возьми, Белевич получил мой номер?» И тут же возникает второй вопрос: «Хочу ли я вообще пойти?»
После всего, что произошло, знаю, что это рискованно. Но кусочков пазла по-прежнему не хватает, и никто не собирается мне их приносить. Придётся самой их найти.
Ещё есть моя репутация… Белевич получил для меня приглашение на Гран-при. Если я не появлюсь, — как это отразится на мне? Я знаю, что могу найти отговорки. Но после того, как он сделал всё возможное, чтобы получить приглашение, он мог сказать, что я слишком боялась, чтобы появиться. Покер по-прежнему остаётся мужским клубом. И какая-то часть моего эго хочет показать им, что я всё ещё лучший игрок.
В конце концов, это моя работа. Если я перестану играть в покер, мне придётся найти другое занятие, а у меня никогда не было терпения обучать онлайн начинающих игроков.
Дело не только в деньгах. Я не могу жить без цели и задачи. Покер помогает мне оставаться собранной и сконцентрированной. К тому же этот навык удерживается на таком уровне только при постоянной практике. Гран-при — это идеальный способ доказать всему миру, что я не только лучшая женщина-игрок в покер, но и нет мужчины, которого я не смогла бы победить.
Получается… Я должна пойти. Для себя и для того, чтобы узнать, какую информацию утаивает Белевич. Я была бы идиоткой, если бы побоялась рисковать.
Приняв решение, я набираю ответ:
«Встретимся там. Лучше принесите больше пяти миллионов».
Я встаю из постели и замечаю свой халат, лежащий поперёк стула, стоящего у раздвижных стеклянных дверей. Я хватаю его и засовываю руки в длинные рукава, а потом выглядываю за занавеску, чтобы увидеть джакузи. В утреннем свете оно кажется не менее декадентским. Этот опыт определённо нужно включить в мой список повторений.
Бодрым шагом я выхожу из спальни на поиски мужа. Сначала я проверяю кухню — его там нет. И нет сидящим за завтраком во внутреннем дворике.
Куда, чёрт возьми, он делся?
Его кабинет. Я иду обратно по коридору и стучу. Через несколько секунд получаю ответ:
— Войдите.
Внутри Фордж сидит за огромным столом. Сквозь открытые шторы проникает солнечный свет. Он поднимает голову. Первое, что я замечаю — это то, что его волосы в беспорядке, как будто он снова и снова ворошил их пальцами.
— Что-то случилось? — спрашиваю я.
— Ты что-то хотела? — сегодня утром его привычка отвечать вопросом на вопрос цветёт и пахнет.
— Просто интересно, где ты был. Ты завтракал?
— Нет. У меня были дела. — Его тон резок, а осанка жёсткая.
Я подхожу к столу, заваленному папками и документами.
— Что случилось?
Тёмно-серый цвет его глаз похож на облачную стену урагана. Почти чёрный и совершенно зловещий.
— Почему ты считаешь, что что-то случилось?
— Потому что ты не отвечаешь на мой вопрос. Ты уворачиваешься.
От его защитной реакции сжимается горло. Я чувствую, будто стою перед незнакомцем, а не перед мужчиной, который прошлой ночью обещал, что сможет нести бремя моих проблем.
Фордж скрещивает руки на груди и смотрит так, словно только и хочет, что вышвырнуть меня из своего кабинета. Внутри меня вянет то, что только начало расцветать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Всегда будут вещи, которые я не смогу тебе рассказать, Индия.
Отходя назад, я имитирую его позу, скрещивая руки на груди. Но в моём случае это защитный жест.
— Я не прошу ключи от замка. Ты выглядел расстроенным. А я вела себя как порядочный человек, спрашивая всё ли в порядке. Не волнуйся, я больше не повторю эту ошибку.
47
Фордж
Сегодня рано утром я не ожидал получить от своего механика вертолётов такое сообщение:
«Вертолёт починили, но нам нужно поговорить. Не думаю, что это произошло случайно».
Я провёл последний час в своём кабинете, пытаясь выяснить, как, чёрт возьми, кто-то мог повредить мой вертолёт.
У меня уже есть подозрения насчёт Кобы. У него был к нему доступ. Но я не стану обвинять его без доказательств. Тем более, что пока он был на острове нет записей с камер наблюдения с ним возле вертолёта.
После допроса пилота у меня по-прежнему нет никаких ответов, за исключением того, что он оставил вертолёт без присмотра только на десять минут после приземления на Майорке, чтобы сходить в туалет.
А значит целью был не я, а Инди.
Моя интуиция подсказывает, что Фёдоров ни черта не позаботился об угрозе, из-за которой похители Саммер. И я не думаю, что де Вир работает один. Он ничего не выиграет, причиняя ей вред, кроме того, что это ударит по мне. Хотя… учитывая мой план «создавать ему кучу мелких неприятностей», который я реализовывал последние десять лет, может, именно это он бы сделал.
В любом случае, у меня нет окончательных ответов на мучавшие меня вопросы. А они мне нужны немедленно. Вернее, ещё вчера, потому что Инди смотрит на меня с болью в глазах. А я ненавижу это.
Двенадцать часов назад она была близка к срыву. И последнее, что я хочу сделать этим утром — это сбросить на неё ещё одну проблему. Но и не могу скрыть от неё что-то подобное.
— Неисправность, которая помешала тебе улететь с Майорки, не была обычной механической проблемой.
Её глаза расширяются.
— Что это значит?
— Кто-то сделал это намеренно. Это не было случайностью или обычной ошибкой.
Инди вздрагивает, как будто её кто-то толкнул.
— Кто-то… кто-то хотел, чтобы мы разбились?
— Возможно. Или они хотели, чтобы ты осталась на месте и не смогла уйти. Но у нас всегда есть план Б. И когда ты заподозрила, что что-то не так, ты была права.
Она опускает руки, медленно идёт к деревянному стулу напротив моего стола и опускается на него.
— Бастиен.
— Возможно. Но он был там до и в течение всей игры, поэтому я не знаю, когда он воспользовался такой возможностью. Но кто-то из тех, кто работает на него, мог это сделать.
— Этот ублюдок. — Её грудь вздымается, раскрывая отвороты халата, когда на её лице отражается гнев. — В чём его чертова проблема?
— Это я и пытаюсь выяснить — выходит ли это за пределы моей мести, или это вызвано чем-то другим.
— Например?
Я хлопаю о стол контрактом, в котором её отец сделал пометки, пока она отсутствовала той ночью.
— Я знаю, что ты не хочешь слышать об этом.
Она глаз с меня не спускает.
— Это связано с моим отцом, не так ли?
— Возможно.
Она закрывает глаза и сжимает губы.
— Тогда просто скажи мне.
— Он — богатый человек. Очень богатый человек.
— И что с того? — спрашивает Индия, когда облака закрывают утреннее солнце, и в комнате становится темно.
— Это делает тебя очень богатой наследницей, потому что ты унаследуешь всё это.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
48
Индия
Я ни какая-нибудь глупая дурочка… за исключением случаев, когда дело касается Джерико Форджа.
— Вот почему ты женился на мне без брачного договора. Так ты получишь половину всего, что у него есть, когда он умрёт.