уже тянул его за руку к санпропускнику. «Ну, в принципе…» — сармат оглянулся на реактор, закрытый защитными полями. «Там в самом деле безопаснее. Вон, когда ипрон синтезировали, Айзека даже не оцарапало…»
…Пара минут возни с «каналом» — и Гедимин установил связь с электромагнитной пластиной. Это был единственный элемент управления, контролируемый снаружи, — даже облучатель-пульсатор работал по своим датчикам и таймерам, и если уж им не хватило бы скорости реакции — сармат тем более не смог бы помочь.
— Эх, опять Исгельт всё пропустит… — вздохнул Айзек. — Ну? Ты нажмёшь или я?
Гедимин занёс уже палец над большой красной кнопкой, но вдруг передумал. «И реактор не мой, и меня не пускают, и работать не дадут… Пусть уже Айзек с ним управляется!»
— Жми, — он протянул сармату пульт. Айзек изумлённо мигнул.
— Н-ну… спасибо за доверие…
Из санпропускника не было слышно ничего. Часы на запястье Гедимина отсчитывали секунды. Через пять минут он коснулся рычага и оглянулся на Айзека.
— Сиди тут, я проверю.
— Да щас, — Айзек криво ухмыльнулся. — Кто нажимал⁈ Вдвоём пойдём. Скафандр герметичен, кислорода хватит?
Выходили оба вперёд сигма-сканерами — и, кроме слабой гаснущей «сигмы» и пары лишних градусов, ничего не «учуяли». Гедимин смотрел на плотный белый кокон сложной формы, застывший над верстаком. «Или поле успело сгенерироваться, или… или я не ошибся в расчётах. Посмотрим…»
Айзек оказался быстрее — выдернул дозиметры, закупорил патрубки и присвистнул.
— Ну ничего себе! Если такую штуку хотя бы в два метра в поперечнике — она заменит десяток альнкитов! Точно тебе говорю, заменит…
Гедимин смотрел на тёмно-синие, почти чёрные накопители, наполненные энергией до краёв, — всё, «выдавленное» направляющей пульсацией из реактора, ушло в патрубки и засело в синем «стекле». «Ещё немного, и был бы перегруз. И это — миниреактор…»
— Буду поле убирать, — предупредил он Айзека, пряча накопители под ипроновую броню.
— Валяй, — сармат вернул ему дозиметр, прикрепил к рукаву свой и уставился было на него — но перевёл взгляд на Гедимина и пристёгнутый к поясу пульт.
— Атомщик… А давай-ка ещё раз поднимем аварийные. Только с пульта. Сработает, нет?
— Да их, небось, намертво вплавило… — пробормотал Гедимин, но кнопку нажал. Поле вспыхнуло изнутри слабой зеленью. «Стержни… поднялись⁈» — Гедимин, отодвинув Айзека за выступ стены, смахнул верхнюю часть защитного поля. Элекромагнитная пластина была цела; с неё свисала гроздь ипроновых стержней, горячих, но не оплавленных. Сармат уставился на сам реактор. Тот «фонил», источая «сигму» и «омикрон», но почти уже не грелся — медленно остывал от «рывка» на две тысячи градусов. Твэлы не слиплись — Гедимин мог когтем двигать их.
— Атомщик! — из-за перегородки вперёд дозиметром высунулся Айзек. — Если оно там цело — давай второй прогон!
— Остыть дай, тут две тысячи градусов, — буркнул Гедимин. Айзек уже выбрался из укрытия и разглядывал дымящийся реактор.
— А выдержал, мать его колба! Выдержал! Э-эх, опять Исгельт пропустил всё самое интересное… Так, давай, он тут остынет — и прогоним его ещё раз. Мне кажется — теперь он многоразовый… Да, пластины-то верни!
— Они заряжены до упора, — напомнил Гедимин. Айзек отмахнулся.
— Вон там излучатель — выдави лишнее и верни. Сейчас не время жалеть энергию! Вон, вниз лучи направь, — там экраны, там скала, никто, кроме ксенофауны, не пострадает…
…Второй прогон — через два часа — снова делали из санпропускника. В этот раз Айзек вылетел первым; когда Гедимин нагнал его у установки, сармат рассматривал дозиметры и тёмно-синие пластины и тихонько посмеивался.
— Два раза по полторы минуты — и хоть бы хны! Завтра запускаем при Исгельте. А то он мне голову откусит — такое пропустить!
Гедимин недовольно сощурился.
— Погоди с Исгельтом. Я буду переделывать топливо. Бора всё-таки мало. Эту штуку можно раскрутить минуты на три. Четвёртого с ним приходите, тогда оно будет нагляднее.
Айзек весело хмыкнул.
— Три минуты! А полноразмерный, наверное, продержится все пять?.. Хорошо, работай, мешать не будем. Ну вот, а говорил — «Та-Сунгар», «Та-Сунгар»… Мало мы всё-таки знаем об ирренции!
04 декабря 07 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»
— Ты там как, всё в реакторах? — спросил Иджес, угрюмо щурясь. Уже который день Гедимин встречался с ним и Эркенгером только в душевой по утрам. Медик наскоро осмотрел его, заглянул в глаза, пощупал пульс.
— Даже «сигмы» не нахватался. Удивительно…
— Пока не спускайся, — предупредил Иджеса Гедимин. — Сейчас я работаю с мелкими моделями. А дальше от меня, похоже, захотят двухметровую махину. А это совсем другие мощности.
Иджеса передёрнуло.
— Будто мало того, что за стенкой две тонны ирренция… Чего мне в Ураниуме не сиделось⁈
…Очередной миниреактор скрылся за слоями защитных полей. Пока шла работа, Исгельт и Айзек маячили в нескольких метрах от стола, изучая приборы.
— Эта штука работает считанные минуты — но мощность гигантская, — Айзек так сиял от гордости, будто сам её конструировал. Гедимин хмурился.
— Пошли в санпропускник, запускать будем.
…В этот раз от нажатия красной кнопки отсчитали десять минут. Потом Гедимин, оттеснив остальных, выбрался наружу. Дозиметры, встроенные в установку, уже не верещали, только горели красными светодиодами. Гедимин заткнул патрубки, убрал приборы, вынул чёрные пластины накопителей.
— Стержни подвижны, — Исгельт, прихватив с собой пульт, развлекался с электромагнитной пластиной и яркостью реактора. — Тысяча восемьсот нагрев… Через сколько часов можно снова запускать?
— Выжди три, пусть успокоится, — отозвался Гедимин. Исгельт прикинул что-то про себя.
— Да в общем-то, как дойдёт до дела, — выжидать оно может хоть все четыреста лет… Куэннский альнкит, вот он какой. Не думал, что увижу вживую.
Гедимин мигнул.
— Что в нём Куэннского⁈
— Форма, — усмехнулся командир. — И отсутствие защитных оболочек. Это максимальный уход