и просушить.
— Ещё промоем — и можно в переплавку, — Айзек кивнул на остатки ипроновых стержней, флиевых хвостовиков, рилкара и карбида бора. — А что не плавится — в сольвент, пусть отсортируется. Всё-таки удобная эта Куэннская круглая форма — жаль, с управлением у неё как-то туго…
20 ноября 07 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»
С утра в барак заглянул деловитый и несколько встревоженный Айзек.
— Гедимин, сегодня — никаких опытов, — с порога сказал он. — Развозим топливо по блокам. Стоишь на галерее, изображаешь ликвидатора. Ты, Иджес, тоже.
Механика передёрнуло, и он проверил герметичность скафандра.
— Эркенгер, ты в дежурном медотряде, на всякий случай, — закончил Айзек и, не дожидаясь сарматов, вышел. Те переглянулись.
— Н-надеюсь, мы там не вдвоём будем изображать… — пробормотал Иджес. Мимо прошли четверо Старших в рабочих комбинезонах — с ликвидаторскими нашивками на груди.
…Блок за блоком были сцеплены между собой крытыми двухъярусными коридорами. Загрузочная машина «ходила» от края до края бассейна, передавая топливные сборки транспортёрам. В коридорах дежурили спецы со станции — в белой броне — и «чёрные» ликвидаторы. На одно из дежурств услали и Иджеса — блочных хранилищ было сорок, загрузку начали с дальних, места по коридорам хватало не на одну бригаду. Командир ликвидаторов хотел скомандовать что-то и Гедимину, но Айзек крепко взял ремонтника за плечо и быстрым жестом дотронулся до шлема. Он встревоженно щурился; Гедимин увидел, что его височные пластины подняты.
— Чуешь что-то? — отрывисто спросил Айзек. Слушать их было некому — рабочие делили топливо меж блоками и проверяли герметичность контейнеров.
«Обычно с галереи какие-то щупальца уже ощущались…» — Гедимин на секунду крепко зажмурился — так проще было сосредоточиться. Айзек уже тащил его вниз по лестнице — но сармат не чувствовал ничего, кроме слабеющего ровного жара. Убывал он по мере выгрузки топлива, но волокна хранителя пропали раньше.
— Ничего, — прошептал он. — Как будто оно… спряталось.
Айзек поёжился.
— Может, мы всё-таки навредили ему… Оно ведь не боялось, когда ты показывал, как топливо разделят?
Гедимин пожал плечами.
— Нет вроде. Радовалось, что будут реакторы…
— Стоп машина! — рявкнул Айзек, врубив динамики на полную громкость — даже Гедимин вздрогнул. — Поднять твэл!
Вокруг бассейна, отсекая двоих сарматов от «чистой» зоны, встало защитное поле. Айзек протянул руку к светящейся «колонне».
— «Эданна», приём. Как ты?
Гедимин дотронулся до холодных стержней. Сейчас он не ощущал даже фантомного тепла ирренция — всё «втянулось» в сборки.
— Молчит, — прошептал он. — Не могу понять. Когда ему плохо, оно, наоборот, накаляется…
— Майна! — крикнул Айзек, отступая за опасную черту. Выгрузка продолжилась. Гедимин посмотрел на дальнюю галерею, предположив, что Исгельт там, но командира в хранилище не было.
— Он обходит блочные, — пояснил Айзек. — Так ты думаешь… надо и нам их проверить?
— И его спросить, — буркнул Гедимин. — Не всё же ему до нас докапываться!
…Исгельт был в хранилище тридцать седьмого энергоблока; оно было разделено надвое — для свежего и отработанного топлива — и «свежая» часть была заполнена от края до края. Командир сидел на корточках над вскрытыми ячейками, занеся над ними руку.
— Что-то есть? — взволнованно спросил его Айзек. Исгельт молча качнул головой.
Гедимин подошёл ближе к открытой ячейке. Здесь не было ничего, что мешало бы «сигме» циркулировать — но сармат не ощущал даже привычного ирренциевого тепла. Существо будто полностью «втянулось» в твэлы и прервало все контакты.
— Странное дело, — пробормотал Айзек, глядя на дозиметр. — Слабый омикрон, в пределах нормы для необлучённого… а сигма — по нулям. Гедимин, ты такое видел?
— Оно… похоже, оно свернулось в клубок, — неуверенно сказал сармат. — Привыкает к новому… расположению. Это же нелегко — поделиться на сорок частей…
— Пока шестнадцать, — уточнил Исгельт, сверившись с передатчиком. — Что делать? Какие предложения?
Гедимин пожал плечами.
— То же, что в начале. Общать потихоньку. Может, даже твэлы не трогать. Следить за сигмой. Оно сейчас… очень растеряно. Через несколько дней, возможно, привыкнет.
Исгельт закрыл ячейки и тяжело вздохнул.
— Когда-нибудь и я привыкну к вашим атомным делам… Выгрузку закончим двадцать второго. До тех пор — никаких экспериментов! Ничего не взрывать в подвале, ничего не трогать в хранилищах. Приказ ясен?
Он впился взглядом в глаза Гедимина, прикрытые тёмным щитком. Сармат мигнул. «Да что всё время я-то⁈ Я затолкал хранителя в твэлы⁈»
…Он — «обычный ликвидатор», с «арктусом» и распылителем меи наготове — стоял у подвесных рельсов. Контейнеры с топливом двигались медленно; блочные хранилища заполнялись одно за другим — Гедимину только и нужно было передать топливо от одной загрузочной машины другой. Хранитель молчал, и ирренций был холоден — и даже Гедимин быстро понял, что с общением к ним лучше не лезть.
22 ноября 07 года. Земля, Северный Союз, Шпицберген, ИЭС «Эданна»
— Последний блок! — шумно выдохнул Иджес, спускаясь с транспортной галереи. За два дня сарматы изучили сеть крытых переходов, как свои четыре пальца. Главное хранилище опустело; его промывали — так, на всякий случай — дезрастворами, вокруг бродили дозиметристы.
— Ну что, с нами вниз? — спросил Иджес. Гедимин качнул головой.
— Мне сегодня работать запретили. Буду слоняться по хранилищам. Вдруг станция проснётся…
— Смотри, не хапни лишней «сигмы», — тут же насторожился медик Эркенгер. — А лучше бы шёл с нами. Третий пилот нам бы не повредил. Это же не считается работой?
Гедимин мигнул — такое «предложение» он ждал от Иджеса, но никак не от Эркенгера.
— Нет. Не моё. Удачи вам там…
…За два дня к нему привыкли — даже там, где у санпропускников скучала охрана, никто не пытался его останавливать. Гедимин заглянул в хранилища первых трёх блоков