частый секс. Этот ученый ссылался на находки доктора Олдхема (он давал показания против Брауна), сделанные во время анатомирования женских тел. Олдхэм утверждал, что «яичники проституток редко бывают без болезненных повреждений» [8]. Тилт, разумеется, связал эти повреждения исключительно с избыточной сексуальной активностью секс-работниц. Ему и в голову не приходило, что бедность, плохие условия жизни, отсутствие доступа к медицинской помощи и любые другие факторы, кроме половой жизни, могут влиять на здоровье яичников. По мнению Тилта, если обычные женщины не получали достаточно сексуальных стимулов (от своих мужей, разумеется), оварит приводил к «спинномозговой» патологии, которая проявлялась симптомами истерии. Помимо избытка или недостатка секса причины «раздражения яичников» включали детские болезни, верховую езду и поездки на поезде во время менструации. Женщины, склонные к нервозности, и девушки с длинными ресницами считались наиболее уязвимыми. Однако некоторые случаи Тилт не относил ни к физическим, ни к конституциональным. Заболевание, по его теории, часто возникало в связи с «моральными причинами» или «возбуждением», усиленными «импульсами неудовлетворенных желаний» [9]. Он считал, что женщины могут чрезмерно возбудить свои яичники, если будут читать книги, смотреть картины, разговаривать, слушать музыку и наслаждаться общественной жизнью.
У незамужних девушек даже чтение могло привести к оргазму.
Если пациентка продолжаться перевозбуждаться от этого процесса, она раздражала свои яичники до такой степени, что они становились причиной истерики [10].
В последующие десятилетия разгорелись споры о том, где зарождается истерия: в нервной системе или половых органах. Прогрессивному Томасу Кингу Чемберсу, главному врачу и лектору в больнице Сент-Мэри, казалось, что связь истерии с маткой безнадежно устарела. В 1861 году он сказал своим студентам: «Не могли бы вы забыть о том, что истерию придумали древние греки? Это так же неверно, как то, что истерия у женщин связана с наличием у них матки, а подагра у мужчин — с наличием бороды» [11]. Чемберс воспринимал истерию как психическое расстройство, которое поражает органы, связанные с «болью и удовольствием»: сердце, легкие и желудок. Чтобы узнать точные причины заболевания, по его мнению, нужно было слушать пациенток и наблюдать за их симптомами, а не считать их матками на ножках. Нездоровые женщины страдали, поскольку почти любое их заболевание объяснялось медицинским мифом об истерии. И слово «истерия» каждый раз означало то, что вкладывал в него сам врач. Не существовало ни четкой классификации этого заболевания, ни конкретных диагностических критериев. Пониманию женского тела и разума веками мешали предрассудки о женской сексуальности и репродуктивной системе. Врачи, лечившие женщин с «истерическими» симптомами, сами были невежественными и безнравственными. По словам Чемберса, не было ничего удивительного в том, что многие доктора «были склонны скорее наказывать, чем лечить пациенток, которые им перечили» [12].
Чемберс заметил, что многие симптомы, обозначенные как истерические, например необъяснимая боль, рвота, каталепсия, трепет в груди, сильный плач и судороги, часто следовали за шоком, испугом или горем. Однажды к нему в больницу Сент-Мэри поступила 17-летняя няня с мышечной болью, параличом ног, обильным потоотделением и учащенным сердцебиением. Через четыре дня ее «история была собрана по крупинкам» в ходе разговора с «пожилой женщиной, лежавшей на соседней постели». Пациентка работала и не была дома с 12 лет. За год и четыре месяца до обращения ко врачу она вернулась домой и узнала, что ее любимый отец скончался. Семья забыла сообщить ей об этом. Из-за сильного горя девушка перестала справляться со служебными обязанностями и была уволена. Выражаясь современным языком, у нее начались панические атаки, которые сопровождались учащенным сердцебиением, неконтролируемыми приступами смеха и плача, а также подавленным настроением. У девушки временно прекратились менструации, но когда возобновились, ее самочувствие не изменилось. Чемберс диагностировал «истерию, вызванную конкретными психическими причинами и проявляющуюся в основном психическими симптомами» [13]. Он не имел в виду, что боль существовала лишь в голове пациентки, а признавал, что болезнь оказалась результатом сложного взаимодействия тела и разума. Тяжесть симптомов доказывала, насколько сильное влияние эмоциональное состояние женщины может оказать на физическое здоровье.
Чемберс знал, что истерия имеет гораздо большее отношение к жизненным проблемам, чем к дефективности организма. По его мнению, идеальным лечением должна стать полная смена обстановки. Для бедных женщин это было пребывание в больнице, благодаря которому они могли выздороветь, «постоянно не подвергаясь <…> влиянию, вызвавшему болезнь». Состоятельные пациентки имели возможность поправить здоровье в сельской местности или на берегу моря. Однако дочери и жены «фермеров, лавочников, священников и им подобных» не были ни достаточно богатыми, ни слишком бедными, чтобы позволить себе небольшой отдых.
Предположения о том, что социальный класс и жизненные обстоятельства играли роль в развитии истерии, бросали вызов традиционным представлениям об этом заболевании, они были действительно радикальными. Мужчины-гинекологи зарабатывали много денег на девушках и женщинах, чьи семьи могли позволить себе бесполезные методы лечения сомнительных заболеваний. Придерживаясь мнения о том, что истерия — это болезнь репродуктивной системы, «которая наиболее распространена среди высшего класса цивилизованных рас», мужчины вроде Тилта могли свободно говорить ерунду о том, что «избалованные» воображение и интеллект чрезмерно возбуждают яичники. И им не было дела до того, есть ли у женщины нарушения менструального цикла.
Тилт считал, что яичники оказывают настолько «отравляющее» влияние на нервную систему, что даже обычные месячные могут привести к истерии у склонных к ней девушек.
Ими оказывались те, «у которых интенсивные эмоции, отрицательно влияющие на разум и самоконтроль, вызваны непродуманным обучением в детстве и последующим баловством, которые сделали их непригодными для преодоления жизненных трудностей» [14]. Таким образом, у любой менструирующей женщины якобы могла начаться истерия, если ее интересы, хобби и мысли не контролировались с самого детства.
Начиная с середины 1860-х годов новые идеи о связи между яичниками и нервной системой воскресили гинекологические теории об истерии. Одной из таких идей стало предположение немецкого физиолога Эдуарда Фридриха Вильгельма Пфлюгера, что менструации вызваны неврологическими причинами, которое он высказал в 1865 году. Согласно этой гипотезе, граафов пузырек, готовый выпустить яйцеклетку, стимулирует нервные импульсы в яичниках, и они рефлекторно вызывают овуляцию и менструацию. Да, он считал, что эти процессы происходят одновременно. Тилт же был большим поклонником подобных научных теорий о рефлексах, впрочем, как и многие американские врачи, полагавшие, что женская биология делает женщину безумной. Поскольку менструация — непроизвольный процесс,