Шел шестой месяц ее беременности.
С Дианой кто-то обязательно должен был оставаться, чтобы она случайно не свалилась в обморок. Она не хотела постоянно лежать и понемногу передвигалась по комнатам, тихо что-то бормоча под нос, словно говорила со своим ребенком. Диана была весела, когда рядом были Луиза или Давид, послушная и серьезная, когда это была мама. Но ее настроение мигом улетучивалось от одного голоса Таира. Он пытался взять себя в руки, набирался терпения и каждый раз хотел завести разговор о том, чтобы менять доктора, консультироваться у другого специалиста, возможно, будет способ как-то облегчить ее состояние. Но она не хотела.
В ту же ночь он остался с ней. Молча сидел рядом, откинувшись на спинку кресла, не сводя с нее взгляда.
Было невыносимо смотреть на то, как она мучается. Он бы взял ее боль на себя, если бы мог. Но ему приходилось каждый раз стискивать зубы и натягивать привычную сдержанность и холодность, чтобы не выдавать собственную безысходность и то, как ему в самом деле паршиво. Как никогда прежде.
Диана спала неспокойно, хмурясь во сне и что-то тихо шептала, словно говорила с кем-то. Таир, наклонившись к ней, осторожно укрыл ее, на секунду задерживая ладонь на животе. Совсем недавно им сказали, что это девочка. Сглотнул, медленно отодвинулся, взволнованно глядя на то, как Диана зашевелилась и что-то снова прошептала.
— Воды…
Налив в стакан воду, Таир осторожно помог ей приподняться. Диана пила медленно, словно тратила последние силы и устало откинулась назад, сквозь приоткрытые глаза неотрывно следя за его побледневшим лицом.
— Спасибо.
Ему по-настоящему стало страшно за нее. Особенно после той странной улыбки, что появилась на ее лице после того, как заметила выражение его лица.
— Ты в порядке? Хочешь еще чего-нибудь? — тихо спросил Таир.
Она покачала головой, закрывая глаза.
— Со мной все хорошо.
***
В день следующего осмотра Диана была беспокойна и с трудом дождалась Таира, который обещал, что сходит с ней в больницу. Ему часто звонили, и неприятно жгло внутри особенно тогда, когда она видела, как быстро он реагирует на любой звук, исходящий от телефона, вспоминая, как он игнорировал ее.
— Можно мне твой телефон? — тихо спросила после того, как слегка злой бывший муж сказал помощнику не звонить следующие два часа и он выключил звук телефона, собираясь впихнуть тот в карман.
Таир удивился, но молча дал ей его в руки, глядя на то, как она усмехнулась, что-то проверив.
— Что такое? — спросил устало.
— Мой номер в твоем черном списке.
Таир не успел ответить ей что-то, потому что она посмотрела на него с режущим своей остротой разочарованием. Он понятия не имел, как ее номер оказался в черном списке своих контактов. Поэтому она так обиженно твердила, что он ее игнорировал после того звонка? Понимая, чьих рук это могло быть дело он сильно сжал губы, пытаясь совладать с собой. Осторожно взял ее за локоть, стараясь помочь передвигаться. Казалось, один небольшой порыв ветра, и она исчезнет — испариться в воздухе. Он молча поддержал ее на лестницах больницы и останавливался каждый раз, когда она об этом тихо просила. Ей было не хорошо еще с утра предыдущего дня. Она снова не могла ничего есть, но вместе с тошнотой было еще что-то, что ее беспокоило. Диана со страхом заметила, что не чувствовала в себе движение ребенка уже второй день. Он не шевелился.
Ее обследовали долго. Из кабинета она вышла еще бледнее, чем была тогда, когда только вошла туда. Рядом был ее лечащий врач, и Таир, увидев их резко встал, подойдя сразу к Диане. В ее глазах было нечто, при виде чего сердце сильно сжалось меж ребер. Он затаил дыхание, когда она с отчаянием рвалась к нему и сразу прижалась к его груди, и через мгновение Таир ощутил, как вздрогнули ее хрупкие плечи.
— Его больше нет… сердце нашего малыша не бьется.
Ему казалось, что собственное сердце тоже перестало биться. Он бы рухнул, если бы не она. Лишь железная сила воли позволило ему стиснуть зубы, чтобы обнять ее, поглаживая волосы, дать ей ту поддержку, в чем она так нуждалась. Внутри разрасталась жуткая боль, и в ушах эхом прозвучал голос самой настоящей и разрушающей холодный разум паники. Диана не почувствовала, как подрагивали его пальцы, когда Таир быстро смахнул ее слезы, глядя ей в глаза.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Мне так страшно… — заплакала она еще больше, одной рукой держась за живот, другой помяв воротник рубашки Таира, — не уходи. Мне очень страшно.
— Все хорошо, я рядом, — успокаивающе и нежно сказал Таир, смахивая ее слезы.
Лишь боги знали, какое усилие он над собой сделал, чтобы подбадривающе ей улыбаться. Когда он перевел свой взгляд на доктора, тот лишь покачал головой.
— Нам нужно подготовить ее к операции, извините. Мы должны спешить.
Диана не хотела его отпускать. Когда ее посадили на кресло, она не сводила взгляда с него.
Он ходил с ней до той двери, дальше которой ему бы уже не позволили, чувствуя, как отчаянно крепко Диана сжимала его руку в своих, сама того не осознавая. Дрожала всем телом, до конца не понимая, что в самом деле происходит. Когда Диана поняла, что дальше он с ней уже не пойдет, обернулась, испуганными, еще большими из-за худобы глазами глядя на него. Таир присел перед ней на корточки, обеими руками держа ее ладони, заставляя себя вновь улыбаться ей и коротко поцеловал тыльную сторону ее руки.
— Не бойся, — тихо сказал он снова, обнимая ее, успокаивающе погладив напряженную спину, — не бойся ничего. Я никуда не уйду.
***
Диана потеряла ребенка в достаточно большом сроке тяжёлой беременности. Очнувшись уже в палате, слабая и ещё не сконцентрированная после наркоза, она словно знала, что уже пустая. Что теперь одинока так, как никогда не была прежде. Она не знала, что делать теперь. Лежала неподвижно, не открывая глаза, чтобы ни с кем не встречаться. Диана уже не хотела никого видеть.
Таир продолжал упрямо быть рядом, то сжимая слабую руку, то поглаживая пальцы, словно пытаясь успокоиться.
— Где мама?
Он очнулся, услышав её голос. Диана хмурилась, словно ей было больно и одной рукой слабо поглаживала место, где раньше был виден живот. Таир укрыл её руку своей.
— Она у доктора. Скоро придет.
Прошли несколько тяжёлых, наполненных густой пустотой секунд, прежде чем он вновь услышал её голос.
— Я хочу побыть одна.
Таир сжал зубы, видя, как она медленно вынула руку из-под его ладони и закрыла глаза, чтобы не встречаться с ним взглядом.
Диана знала, что хоть раз, хоть на секунду взглянет на него и полностью потеряет контроль над собой. Она не должна была в этот раз позволять ему увидеть свою боль, потому что они теперь чужие. Все, что когда-либо связало их, исчезло. И их брак, и тот ребенок, которому Диана хотела дать целый мир и собственную жизнь. Таир убрал руку и долго смотрел на бывшую жену, перед тем, как закрыть за собой дверь.
Из ее палаты он вышел медленно, слегка шатаясь, словно пьяный. Ему с трудом удалось сфокусировать взгляд на стуле, чтобы присесть. Пальцы словно одеревенели, и тело отказалось слушаться. Он закрыл глаза, больно прижимая веки все сильнее и медсестра, собиравшийся зайти в палату Дианы на секунду испуганно остановилась, когда он тихо, протяжно застонал, проведя руками по низко склоненной голове.
Глава 23
Решение уйти на некоторое время пришло к ней спустя две недели после того, как она потеряла ребенка, в день своей выписки из больницы. За ней приехал отец, и, крепко обняв, отвел к машине, где их ждала Луиза. Диана была молчалива и собрана, общалась с родными спокойно.
— Ты не придешь домой? Мне будет спокойнее видеть тебя рядом, — спокойно сказал Давид, когда остановил машину.
— Нет, пап. Мне тут хорошо, — сказала Диана, видя, что отцу не понравился ее ответ.
Лидия ждала их дома, приготовила легкий стол для недолгой посиделки, потому что знала, что Диане нужен отдых. Та с благодарностью крепко обняла мать после обеда. Лидия улыбнулась, поцеловала ее в щеку и погладила макушку дочери.