Она знакомилась с новыми людьми, ходила на разные курсы, посещала специалистов, которые могли бы ей помочь перешагнуть тараканов в голове.
И плакала. Она так много плакала по ночам, словно выплескивала все слёзы и негативные эмоции, которые подавляла в себе столько времени. По утрам, после таких ночей ей было легко и спокойно. Вдали от родины, вдали от любимых людей она часто чувствовала себя беззащитной и уязвимой, но в какой-то момент это чувство сменилось чувством некой внутренней наполненности. Но было одно «но».
Ей не удавалось изменить то, что было у нее на сердце. Она любила одного человека, и изменить это было ей не по силам. Но спустя полгода Диана поняла, что воспоминание про бывшего мужа не причиняют ей боли. Она улыбалась в такие моменты, полностью окутанная чувством глубокой тоски, но та невыносимая, разрушающая своими масштабами боль ушла. Временами она неимоверно сильно хотела услышать его голос. Иногда делала такие попытки, звонила с телефона соседки, и, как только протяжное молчание нарушили первые гудки, трусливо отключалась.
Спустя еще месяц, в ней наконец проснулась смелость откликнуться, когда он ответил на звонок почти сразу же. Прочистив горло, взглянула в окно.
Таир узнал ее сразу. Даже говорить не пришлось.
— Диана? Это ведь ты?
Она закрыла глаза, слегка прижимая веки.
— Я знаю, что ты. Как ты? У тебя все хорошо?
И Диана молчала, ещё крепче сжимая телефон к уху и до крови покусывая губы, боясь сорваться. Ей казалось, что хватит лишь разок услышать его голос. Хватит одной секунды.
— Да, это я… У меня все хорошо, — боясь произнести его имя, дрожащими губами сказала она, и, спустя несколько секунд неловкого молчания спросила — ты как? Счастлив?
Услышав её вопрос, Таир неслышно усмехнулся. Она звонила, чтобы узнать счастлив ли он?
— Я в порядке, — коротко сказал он, не желая вдаваться в подробности, — ты хотела о чём-то поговорить? Или просто скучала?
— Я… — замялась Диана, свободной рукой теребя подол длинного платья, — я хотела услышать твой голос.
Он ничего не ответил, но она чувствовала, что он улыбался. Могла поклясться в этом.
— Ладно, Таир. Мне пора. Спасибо… что ответил.
— Рад был тебя слышать, Диана.
Отключаясь, она снова взглянула в окно. Диана была уверена, что вновь столкнется с его холодом, или он снова проигнорирует её, отмахнется, как делают с навязчивым прошлым. Но он так тепло и спокойно говорил с ней, что она кожей чувствовала его присутствие. Продолжая улыбаться уголками губ и наблюдая за видом из окна, Диана впервые почувствовала, как расставание может приносить облегчение.
***
Недалеко от головного офиса строительной компании, в десяти минутах езды расположился известный парк. В этом году он казался блеклым, совершенно непривлекательным и каким-то пустым, несмотря на большое количество людей, что всегда находили время прогуляться там, наслаждаясь чистым воздухом.
Таир не особо любил такие места. У него были слегка другие предпочтения и вкусы насчет отдыха, и он никогда бы не заходил в подобные места даже с другом. Но в тот день что-то словно толкало его пройтись. Заглянул в телефон, что-то проверил. Неловко повел плечами, словно собирался сделать то, после чего ему станет стыдно. Зайдя в парк, молча плелся по пути, держа руки в карманах и задумываясь.
Наверно, не стоило.
— Папа!
Это была девочка. Примерно трех лет, или чуть меньше, он особо не разбирался в подобных вопросах. Близкие друзья не являлись отцами, сам он был единственным ребенком в семье, и особой заинтересованности в детях у себя не наблюдал. Почему-то он застыл, пристально глядя, как светловолосый мужчина крепко схватил девочку и высоко поднял над собой, и она громко засмеялась непосредственным детским смехом. Таир задержал дыхание, наблюдая за этой картиной, не замечая, как сердце обливается сгустком крови. Чертыхнулся про себя, провел рукой по линии воротника рубашки, снова возвращая взгляд на них. Он не мог отвести глаза. Какая-то невидимая сила заставляла его смотреть на них, не отрываясь ни секунды.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В этот день Таиру стукнуло тридцать два. Он получил то повышение, к чему стремился все это время, гоняя сам себя, как никогда в жизни и заваливая себя таким количеством работы, что даже отец часто говорил ему прекратить.
Но он не мог иначе.
Отчуждение к самому себе пришло медленно и болезненно. Раз в два-три месяца ему поступали звонки с неизвестных номеров, которые прекращались почти сразу же, как только он успевал заметить. Но он знал точно — это Диана. Она звонила, чтобы он утопал в воспоминаниях и постепенно горел в собственном аду? Вряд ли. Таир временами жалел, что давно уже вышел из мальчишеского периода и не сможет сильно напиться и с кем-то безбашенно подраться.
Когда Диана нашла в себе силы признаться, что это она, после их короткого разговора он долго сидел неподвижно, будто она парализовала его своим звонком.
До сих пор любила его так сильно? Она сказала, что хотела услышать его голос. Даже после того, как он повел себя как самый последний мерзавец.
В период своего развода от Таира не отвернулся разве что только Артём. Он пережил потерю своего ребенка и расставание с Дианой молча, в одиночку, выпивая в барах до беспамятства или проводя бессонные ночи в своем доме, будучи не в том положении, чтобы ему сочувствовали или поддержали. Тяжело сглатывал каждый раз, когда разговор заходил о бывшей жене. В общественных местах, видя молодых родителей с детьми, иногда останавливался, думая о том, каким мог бы быть их с Дианой ребенок. Она даже не взглянула на него после этого, до конца не веря, что он действительно беспокоился и о ней и о ребенке. Таир знал, что Диана никогда больше не откроется ему и не посмотрит в его сторону. То, что он сделал, ранил её ещё сильнее, чем он мог предположить.
Она не поверила, когда он сказал ей, что не блокировал ее номер. Смотрела тяжело, взглядом затравленного зверька и после, Таир не поднимал эту тему, отступая, решив дать ей время остыть.
Глава 24
В баре на центральном проспекте, где обычно люди приходили расслабиться, было слегка душно, но спокойнее, чем обычно. Артем иногда заглядывал туда с Таиром, чтобы немного отвлечься от постоянной монотонной работы.
Таир сидел в основном молча, безразлично разглядывая узоры на стеклянном стакане, время от времени прокручивая его в руках. Устало протирал шею ладонью, о чем-то задумываясь.
— Очень весёлый день рождения, — хмыкнул Артем иронично, залпом выпивая очередной бокал, — одно удовольствие смотреть на твое угрюмое лицо.
— Не смотри тогда, — пожал плечами, откинулся на кресло, широко расставив длинные ноги.
Все было не то.
И дни тянулись, словно годы.
Таир не знал, сколько времени прошло после того, как Диана с ним развелась, не помнил, когда они потеряли ребенка. Она отреклась от него, не давая ни единого шанса что-то сказать. И это было правильно, насколько горько бы он не почувствовал последствия их поступков.
Особенно, когда она все воспринимала под своим углом, до конца уверенная в своей правоте, что в самом деле была нелюбима и нежеланна для него, даже после того, что видела его полную готовность поговорить обо всем открыто.
Она ушла, и он дал ей уйти и в этот раз.
Возможно из-за того, что выглядела она довольно истощенно, совсем изможденно, словно годами проболевший человек. Ей нужно было это расстояние, чтобы многое переосмыслить и понять.
А для Таира словно жизнь прекратила свое движение.
И дело было не в том, что Вера оказалась совершенно не той, какой он ее знал и был уверен, что полюбил. Не в том, что так поздно понял и принял свои чувства к собственной жене, которую хладнокровно оттолкнул, велев не ждать, не любить и возненавидеть себя. Не в том, что до сих пор чувствовал неприятную, ноющую боль в груди при мысли о том, что у них сейчас могла быть дочь. Изо дня в день он чувствовал, как разлука с ней углубляет дыру в сердце, впустив туда незаполняемую пустоту.