то каналы окончательно разорвутся при следующем обмене. Кэтлин может не выдержать.
И снова молчание.
— Может, оно и к лучшему? — спросила Сандрия, наконец поворачиваясь. Её лицо было безучастным, ни единой эмоции.
— Как это может быть к лучшему? Она эн-нари. Конечно, она должна жить! — вспылил я, начиная подозревать, в какое русло Высшая пыталась вывести разговор.
— Бросьте, милорд. Шесть месяцев — за это время остров может затонуть дважды.
— Я удержу его! — подскочив на ноги, сделал шаг и остановился в полуметре от Сандрии.
— А если нет? — её голос, тихий и вкрадчивый, заставлял кровь бурлить и леденеть одновременно. И ведь я с самого начала подозревал, что разговор будет таким. Лучше бы соврал ей о сроках. — Нам очень повезло, милорд. Хотя эн-нари похитили и сломали, мы ещё можем всё исправить. Не для неё, но для народа. Для острова можем, — её голос поднялся выше и наполнился одухотворённостью. Таким голосом она обычно читала проповеди новопробуждённым нари.
Таким голосом она вдохновляла их на клятву о верности острову — непреложную клятву не покидать Иль-Нойер без благословения Высшей. Таким голосом она собиралась вдохновить меня на казнь единственной девушки, с которой я мог построить хоть и шаткую, но семью.
Осознание, что Сандрия шла сюда, надеясь именно на такой исход, заставило кровь вскипеть окончательно.
— Нет! — взревел я. — Этого не будет.
— Её смерть — станет великим благом. Сила перетечёт в вас сама, — настаивала Сандрия, делая свой тон всё более возвышенным. — А наследника вы выберете из другой семьи.
— Наследника?! — Так вот, о чём её мысли — о наследнике. Её, но не мои.
У меня же в голове всё смешалось. Я был счастлив, когда нашёл свою Каталину. Я был обнадёжен и уверен в своей правоте, когда вёз её на Иль-Нойер. Я искренне верил, что всё так, как должно быть. Что мы следуем предначертанному пути.
Но разве происходящее сейчас могло быть правильным?
Я представил, как хрупкая и чистая Кэтлин, не познав ни счастья, ни жизни, должна будет исчезнуть. Не потом, не по прошествии нескольких лет, а сегодня, сейчас.
Моими руками…
Её жизнь, та, которую она так жаждет, перетечёт в меня. И каждый день, каждую секунду до самой своей смерти я буду помнить об этом. Каждое моё мгновение будет осколком её сломанной жизни.
— Нет, — повторил я, глядя Сандрии в глаза. Холодные, голубые. — И если вы посмеете сделать это за моей спиной, расплата вам не понравится.
Она скривила губы в гримасе презрения.
— Вы не удержите остров, — процедила, сверля меня взглядом. — И я как Высшая нари не позволю его затопить. Я исполню свой долг!
— Два месяца.
— Что два месяца?!
— Взывей восстановит каналы за это время. У него не будет выбора. И у вас его не будет тоже! — повысил голос. — Два месяца не такой большой срок, чтобы прерывать из-за них династию. Ваша спешка народу не понравится.
Мы сверлили друг друга взглядом и молчали. Но я знал, что победил.
Должность Высшей нари — выборная. Если Сандрия утратит доверие, то вскоре ей придётся оставить пост.
— Два месяца, — выплюнула она вместо прощания.
— Два месяца, — повторил я шёпотом, когда за ней закрылась дверь.
Слишком малый срок, но на большее она бы не согласилась. Впервые я по-настоящему жалел, что привёз Кэтлин на Иль-Нойер.
***
— Мы же ещё вчера это обсудили, — не унимался взывей, услышав моё требование ускорить лечение. — Чем короче срок — тем опаснее. Сращивать каналы — та ещё пытка. А вы хотите, чтобы я что? Рисковал жизнью Кэт?
— Не Кэт, а Кэтлин, — поправил его и отошёл к окну. Моего спокойствия хватило на Высшую, но почти не осталось на взывея. — Вчера ситуация была иной. Поверьте, господин Фенри, промедление для Кэтлин более губительно, чем спешка.
— Но не два же месяца! — закричал он и потянул меня за плечо, привлекая внимание. Я взглянул на взывея с неохотой. Чего он хотел услышать? Что мы можем сохранить прежние сроки? Не можем.
— Два месяца — больше у нас времени нет.
— Я не возьмусь, — взывей, оттолкнув меня, отступил на пару шагов. — Мы с вашими людьми договаривались на три месяца. Сюда я ехал на таких условиях.
— Откажетесь — и Кэтлин умрёт, — мне не верилось, что я произносил это вслух.
— Соглашусь — и тогда она тоже умрёт, но от моих рук. Два месяца — нереальный срок. Мне нужно минимум три.
Но где я возьму эти три? Где я их возьму?!
Выдохнул. Сейчас важно было сохранить холодный разум.
— Допустим… Допустим, я найду способ, как продлить срок. Готовы ли вы к дополнительным рискам? Последний месяц… третий… будет непростым. Нам придётся уехать из Жермэна и отправиться на Мёртвую гору. Там разыскать нас будет сложнее.
— Эрр Шенье, иногда мне кажется, что это не ваш остров, — взывей смотрел на меня хмуро, с осуждением. — Три месяца — сойдёмся на том. Что касается риска… За свою жизнь я не переживаю. Так что поехали хоть на Мёртвую гору, если надо.
— Хорошо, — кивнул я и не сдержал тяжёлый вздох. — Но никто не должен знать о нашем уговоре, господин Фенри. Ни одна живая душа, даже Кэтлин. — Порывшись в кармане, я достал оттуда красную нить истины. — Вам придётся дать мне слово.
— Тогда и у меня есть условие, — взывей буквально сверлил меня взглядом. — Вы сами сообщите Кэт, что лечение придётся ускорить. А ещё будете присутствовать на каждом сеансе и наблюдать эту пытку вместе со мной.
— Справедливо, — я протянул ему руку, чтобы скрепить уговор.
Теперь предстоял непростой разговор с невестой.
***
Брижина Арди
Стоя голыми ступнями на холодном полу храма, Брижина сметала капли застывшего воска с подсвечников. Огарки свечей она собрала ещё до уборки, и теперь молельня выглядела чистой, но покинутой. Это казалось неправильным.
«Сегодня поставлю свечу первой», — решила Брижина и, выйдя в центральный неф, направилась к лестнице за алтарём. Пройдя по ней, можно было попасть в многоуровневое подземелье, где располагался венчальный зал и подсобные помещения. Обычно свечи Брижина брала у дежурной торговки, но сейчас для этого было слишком рано. Придётся идти в хранилище.
Лестницы и подземелье убирали реже, чем Верхний зал, и голыми ступнями Брижина ощущала покрывавшую камень пыль. Ей вдруг захотелось обуться, но башмаки остались в молельне. Вздохнув, Брижина стала спускаться дальше, но снова остановилась, услышав эхо голосов. Возможно, ей стоило бы проявить чувство такта и не мешать разговору, но стойкое желание непременно спуститься за свечой, подтолкнуло её дальше.
Шаг, другой, и голоса стали отчётливее. Один