class="p1">— Вон пошли, — приказала горничным, и стайку девиц сдуло ветром. Повернувшись к Петру Исааковичу, я бросила смартфоны. Поймал, ни один не уронил. — Отдай службе безопасности, пусть проверят.
— Слушаюсь, ваше сиятельство, — еще ниже склонился он.
— И впредь никогда не шпионь за мной, в противном случае его императорское высочество лишится дополнительных ушей.
Путь от голубой комнаты до моего кабинета занял всего минуту: два лестничных пролета и поворот направо, куда меня буквально тянуло. Разыгравшийся в крови азарт охотницы обострил обоняние и усилил слух, мне чудилось, будто за стенками раздавалось мерное дыхание. Один вдох, второй, третий. Человек не двигался, не фонтанировал эмоциями, но полупрозрачная ниточка упрямо вела меня к нужной двери.
Его императорское высочество, скрестив руки за спиной, стоял у окна. Темнеющая фигура загородила обзор, поэтому я не видела озера и часть сада, зато легко представляла их в памяти. Хотя мне и не нужно было, достаточно Алексея, который даже не пошевелился.
Всевышний, как меня раздражало подобное отношение.
— Твой отчет весьма скуден. Эмоций больше, чем фактов, — прохладная капель в интонации превратилась в раскаленное масло и распалила почти затухшее пламя.
Дверь закрылась с тихим щелчком, а вот шаги я заглушить уже не пыталась. Прошла по ковру, вдавливая в мягкий ворс шпильку.
— В таком случае отыщите среди своих верных псов кого-то более лояльного, — я щелкнула пальцами и выдержала паузу, чтобы совершить крутое пике в отместку за его выпад: — Или погодите… Их нет, верно? Либо расстреляны, либо потеряли доверие?
Алексей молча развернулся. Темная бровь изогнулась, в стальном взоре зажглись огоньки интереса, кроваво-красный камень на браслете запылал. Предупреждение и мне, и ему — хаос проснулся и жаждал свободы. Но любопытство — удивительная штука, любило проявлять себя в неожиданных ситуациях.
Вот и Алексей медленно выпрямился.
— Это упрек или констатация факта?
Любой ответ вышел бы неправильным, потому что Алексей ненавидел неподчинение. А я взбрыкнула, позволила себе лишнее и не считалась с нынешним состоянием своего оппонента. Совершенно зря. Подобные поступки походили на прогулку по канату, растянутому над пропастью.
— Интерпретируйте как хотите, ваше императорское высочество, — фыркнула я, решив еще немного поиграть в независимость. — Раз мои отчеты так плохи, что не стоят толики внимания, то не следует их слать. Пусть гвардия этим занимается, служба безопасности или тот же Корф…
Едва Алексей сдвинулся, я скрестила на груди руки. Он двигался неспешно, будто плыл по воздуху, позволял пространству обтекать вокруг. Все в этом мужчине казалось идеальным до скрежета зубов: от волос, зачесанных мягкими волнами назад, до костюма. Угольно-черный пиджак удивительным образом вписался в интерьер моего кабинета, и я бы с удовольствием порвала его в клочья, затем куском ткани обмотала шею Алексея.
Ноздри затрепетали, когда аромат дождливых лесов Сибири и дубового мха обволокли меня.
— В чем дело, Ольга? — поинтересовался Алексей. — У тебя какие-то проблемы?
«Да! С твоими приказами!» — чуть не проорала я, но вовремя прикусила язык. От звона в голове потемнело в глазах, я покачнулась и схватилась за столик.
А хаосу все нипочем. Он жаждал жертву и нашел ее.
— Сегодня Софи бросила мне в лицо оскорбление, упомянув нашу связь, — Алексей приблизился еще на полметра, и у меня волоски на теле встали дыбом.
Так реагировала на него я или моя магия? В урагане чувств я не разобрала деталей, зато с успехом теряла над собой контроль.
— Ты вроде достаточно разумный человек, чтобы не реагировать на всякого рода досужие сплетни, — с ленцой протянул Алексей.
Он остановился в двух шагах, затем посмотрел на свои ногти. Рубин в его браслете загорелся утренней зарей, отчего головная боль стала просто невыносимой и давление на плечи чуть не пригнуло меня к полу.
Треклятая защита Романовых!
— Сплетни ли? — с трудом процедила я, но выпрямилась. — Софи так не считает, Натали тоже.
— У твоих падчериц всегда с извилинами было туговато, нисколько не удивлен.
— И как это отменяет факт нашей связи? — я повысила голос впервые. — Как оно вообще что-то меняет, если для всего двора я теперь подстилка будущего императора с погубленной репутацией?!
Выброса магии не случилось, поскольку Алексей оказался рядом и перехватил мою взметнувшуюся для удара руку. На борьбу ушли последние силы, где-то на угасающих искрах сознания промелькнула мысль, что я натворила. Подобное поведение не прощалось, оно было чересчур дерзким и фривольным. Но агония заточенной во мне магии сковала цепью одеревеневшие мысли, потому у меня не вышло оттолкнуть Алексея, как бы не хотелось.
— Ненавижу, ваше императорское высочество. Всевышний, как же я ненавижу вас, — из глаз брызнули слезы.
С губ слетали одни и те же фразы, словно кто-то включил кнопку повтора. Я задохнулась от прикосновения. А ведь он всего лишь прошёлся ладонью от бедра до талии, но ощущения такие, будто меня облили кипятком. Собрав в кулак мои волосы, Алексей заставил выгнуться ему навстречу.
Поцелуй получился удушливым, почти жестоким, отравляющим кровь. В своих объятиях его императорское высочество тоже предпочитал властвовать безраздельно, чтобы без всяких компромиссов и увещеваний.
Никакой демократии. Как и всегда, впрочем.
— Ненавидь, — вибрация от его голоса отдалась в нижней части живота сладкой мукой, — кричи, умоляй. Тебе все равно не уйти от меня. Никогда. Даже смерть не разлучит нас, Ольга, пока я того не пожелаю.
Мой ноутбук и флаеры, среди которых был билет в Большой театр, полетели на пол. Обхватив крепкую шею, я втянула запах Алексея, затем со всхлипом дернула за ворот к себе. На разъедающий жар браслетов я не обращала внимания, — гори пламенем! — череп без того раскалывался на части, в него клином вбивалась привычная мигрень. Спасали поцелуи, походившие скорее на укусы, и пальцы, крепко сжимавшие затылок.
Что-то изменилось, вместо боли пришла легкость и сладость — ее вкус растекся на языке патокой. Алексей расслабился, приоткрыл завесу, и защита пала. Теперь я видела, как много в нем чувственности, страсти и… злости. А потом усталость, такая бесконечная, что ни конца, ни края не видать. Все время, пока я боролась с демонами, его собственные пожирали душу изнутри. И он ни разу не показал их мне.
До этого момента.
— Ты в бешенстве, — выдохнула между чередой дразнящих поцелуев, дернули пиджак, но ткань не поддалась.
— Вроде бы просил не читать меня, — чуть громче, чем всегда, ответил