– Ох, детка, – вздохнула миссис Ливен, – тебе, насколько я помню, достался воин из элитного отряда?
Девушка кивнула.
– Обычно такие не женятся. Их не интересуют такие вещи, как любовь, семья, дети. Они не умеют любить и заботиться о близких. Поэтому от тебя ему нужна будет только энергия.
– А дети? Я никогда не рожу сына? – спросила Марла.
– Не думаю, что с таким мужчиной это может получиться. Но по прошествии года ты можешь разорвать связь и покинуть академию. Ты будешь свободна от обязательств, и сможешь выйти замуж за обычного парня. Но это возможно, только если только вы не консумируете брак, в чем я лично сомневаюсь.
– Моя сестра уже сделала это, – щеки Марлы вспыхнули пунцовым.
Женщина только вздохнула и отвела взгляд. Ничего хорошего это не обещало.
– А что будет с нунгалином, если разорвать связь? – спросила я.
– Смотря по чьей инициативе этот разрыв произойдет. Он сможет выбрать себе новую спутницу, и она, возможно, родит ему ребенка. Но связь будет не такой глубокой, какая могла быть в первой паре. Рисунки на коже во второй раз уже не станут такими четкими.
– То есть они могут успеть “выпить” не одну девушку, пока мы будем отбивать атаки? А как все закончится, так и новую выберут? – снова возмутилась Алиса, а преподаватель кивнула в ответ.
– И ваша первостепенная задача – научиться контролировать вашу связь и не дать избраннику исчерпать весь ресурс. А уж те, кто выживут, будут думать про рождение детей.
11.3
После первого урока с Розеттой Ливен девушки пребывали в задумчивости. Не сказать, что они были совсем разочарованы, но флер романтичности с великих князей слетел, а истинность больше выглядела символом исключительности. Мы поняли, что это серьезная работа, где на кону жизнь, а призом может стать почет, уважение и счастливая семейная жизнь. Но так повезет не всем.
Профессор обещала научить нас открывать и блокировать энергетический поток, чтобы в критической ситуации партнеры не могли выпить девушек досуха.
Если у нас будет достаточно времени. Это замечание заставило даже самых романтично настроенных особ прислушаться к словам женщины.
– А у вас был свой истинный? – робко спросила одна из адепток, когда мы уже собирались.
– Был, – Розетта опустила взгляд вниз и задумчиво продолжила, – у нас не сложилось. Мы были вместе год, но он был холоден и груб. Я чувствовала, как он тянет из меня соки. Я боялась близости и всячески ее избегала. Благодаря своим родителям я смогла освободиться от его власти. Наверное, именно поэтому меня и выбрали вести этот спецкурс.
– А что стало с ним? С вашим истинным, – раздался другой взволнованный голос.
– Его вторая избранница старалась изо всех сил, чтобы быть ему достойной супругой. Родила сына. Хороший мальчик получился, жаль, мать рано умерла. Я рада, что смогла избежать этой участи, – ответила миссис Ливен.
Я подумала, что раз она миссис, значит, жизнь ее сложилась вполне удачно, и она все же вышла замуж, несмотря на то, что была связана с одним из великих князей.
– Аниша, задержись на минутку, – профессор подошла к моему столу, когда я уже собиралась последовать за подругами, направляющимися на обед.
Я кивнула.
– Я виделась с твоей матушкой вчера, – сказала она ласково.
Я не знала, как реагировать. Насколько они близки? Кажется, эта женщина что-то говорила про баронессу во время вступительных испытаний. Но вот сама Лория Вальпурга никогда не упоминала миссис Ливен.
– Она мне поведала о твоем решении, – продолжила Розетта, и тут я напряглась, потому что сама я планы на жизнь с “матушкой” не обсуждала.
– Нет ничего постыдного в том, чтобы расторгнуть истинную связь, – она говорила, словно успокаивая меня, – ты не обязана оставаться с ним, если он ведет себя грубо или недостойно. Вся академия знает, что он напал на тебя.
– Но это же было в самый первый учебный день. Не думаю, что это что-то значит, – ответила я.
– Ты права, для расторжения связи, особенно если это не обоюдное желание, нужны веские доводы. Можно привести показания свидетелей. Баронесса может подтвердить, что Макей был груб с тобой. Слуги тоже будут на твоей стороне. Поверь, я смогла избавиться от этой мерзости, и ты сможешь!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я вздрогнула. В словах миссис Ливен скользила такая ненависть, что стало страшно. Еще никто на моей памяти здесь не высказывался так о нунгалинах. Тем более, преподаватель академии истинных.
– Не бойся, у Лории есть план, она поможет тебе выбраться отсюда и вернуться домой, где ты сможешь жить прежней жизнью.
О, у баронессы есть план! Кажется, он был у нее с самого начала, а наше внезапное распределение немного смешало ей карты, однако, от своего первоначального плана она не отказывается.
– Я немного в смятении от последних событий, – уклончиво сказала я, – из-за объявленной тревоги мы не успели как следует поговорить с матушкой и обсудить детали. Не думаю, что в ближайшее время нас отпустят по домам.
– Ну пока тебе и не нужно ничего делать, просто держись от своего темненького подальше, не подпускай к себе и демонстративно избегай его общества. Хорошо, если подружкам расскажешь, что он тебя запугивает. Всех мы не спасем, но я обещала своей подруге, что верну ее дочь в лоно семьи целой и невредимой! – с жаром воскликнула миссис Ливен.
Я поблагодарила женщину за участие и обещала следовать ее советам. Кажется, шансов на выживание у меня становится все меньше.
11.4
Еще меньше возможностей выжить давали уроки, на которых мы занимались вместе с Эдвином. Если расправа от баронессы угрожала мне только через год, то декан боевого факультета грозился сделать это едва ли не на каждом уроке.
Это больше не были прогулки за ручку в поисках спрятанных предметов. У меня даже закралось подозрение, что профессор Кайрус на самом деле вознамерился сам меня убить, чтобы его любимчику Макею проще было обрести свободу.
Сложнее всего было научиться энергообмену. Кайрус заставлял нас перекачивать жизненные силы так, словно мы были сообщающимися сосудами. Самостоятельно у нас это получалось не очень, поэтому для того, чтобы стимулировать скорость энергопотоков, профессор использовал мощный артефакт.
После таких уроков я просто выпадала из кабинета, а Эдвин еле плелся сзади, привалившись к стеночке. Но жаловаться было бесполезно.
– Однажды это спасет вам обоим жизнь! – рычал декан боевого и продолжал терзать нас тренировками несмотря на все протесты.
На этих занятиях мое состояние колебалось от невероятной эйфории до такого упадка сил, что в глазах темнело. Эдвин тоже то искрился, словно излучал электричество, то зеленел. Но стойко держался на ногах. В отличие от меня.
– Ты должна уметь поставить барьер! – злился Кайрус. – Однажды от этого будет зависеть ваша жизнь.
Я старалась. Напрягалась изо всех сил. Но снова и снова проваливала задание. Мне было так обидно. Ведь я выкладывалась по полной. Но из урока в урок не было никакого прогресса. Кайрус негодовал.
– Брамс. Ты выбыла. Снова. Погибла на задании! – холодно чеканил профессор после каждой моей неудачи, чем вгонял мою самооценку глубоко под плинтус.
– Ты тоже не лучше! – бросил он ухмыляющемуся Эдвину, и у того сползла с лица самодовольная улыбка. – Ты должен в пылу битвы сберечь свою девчонку, если она сама не сможет за себя постоять!
Макей лишь отмахнулся.
– У меня же нет глаз на затылке, чтобы еще и за ней, как за маленькой, смотреть! – возмущался Эдвин в ответ на увещевания декана.
Профессор злился и начал метаться по кабинету, словно голодный зверь, учуявший добычу, но не имеющий возможности до нее дотянуться.
– Да поймите, что вы пара! Вы должны работать как единый организм, тонко чувствуя друг друга! – распалялся профессор.
– Да не хочу я ее чувствовать! – вспылил Эдвин, отскочив от профессора к окну, словно боялся, что тот его ко мне привяжет. – Навязали на мою голову неопытную малолетку!