— Я не могу.
Император рассмеялся.
— Что же… Развяжите.
Телохранители бросились к канцлеру. Я смотрела, как его освобождают от верёвок и чувствовала, что сглупила, чертовски смалодушничала.
Но, чёрт возьми, я не убийца.
— Акито, — улыбнулся император. — Мой сын только что держал в руках твою жизнь. И подарил её тебе. Отблагодари его.
Словно во сне я наблюдала, как канцлер опустился передо мной на колени.
— Мой господин, я клянусь вам в верности…
Я слушала и понимала лишь, что больше он не попытается меня убить. До меня стало доходить, что в этом мире, похоже, серьёзно относятся к клятвам. Тем более канцлер клялся в присутствии императора.
— Принимаю, — сказала я.
И канцлер поклонился. Усмехнулся, выпрямился — и император сказал, что он свободен.
— Ты же забыл про этот обычай, не так ли, Ичи? — спросил его величество после его ухода. — Почему тогда не убил его?
— Я не убийца, — тихо сказала я. Внутри меня было пусто, посмотреть на Ли я боялась. А зря, его окружали императорские телохранители, и это был плохой знак.
— Надо же, — усмехнулся император. — Что же… Я подозревал, что ты можешь выкинуть подобный финт, поэтому…
Я услышала странный шорох и вскинула голову.
Шатёр огласило громоподобное рычание.
— Я привёл для тебя настоящего тигра, Ичи.
Ли бросился ко мне, но гвардейцы его удержали.
Тигра тем временем выгнали из замаскированной клетки, он выскочил на середину залы, потянул носом. И кинулся на меня.
Думаю, ему давали мои вещи, чтобы он привык к запаху и считал его угрозой. Тогда всё это было неважно. На меня летела оскалившаяся громада, а я приросла к земле от ужаса.
Может быть, Ли был прав насчёт моей стойкости. Какая-то часть меня не собиралась сдаваться даже тогда. В панике или нет, но не размышляя, совершенно машинально я выхватила второй оставшийся у меня кинжал и метнула.
Клинок чудом вонзился зверю прямо в глаз.
Тигриная туша рухнула мне под ноги, конвульсивно дёрнулась пару раз и затихла.
Я непонимающе уставилась на него.
— Ну вот. Теперь твоя часть уговора выполнена, — спокойно сказал император. — Прекрасно, Ичи, мне понравилось…
Я не слушала — к горлу подкатил смех, и я расхохоталась. И упала бы — колени подкосились, меня трясло, — но Ли помог. Его уже отпустили, и он успел меня подхватить. Я вцепилась в него так, словно от этого зависела моя жизнь.
— Ичи, ну что это такое! — возмутился император. — Ты ведёшь себя неподобающе.
Я посмотрела на него и… знаете, будь у меня тогда ещё один кинжал, я метнула бы его и наверняка бы попала в глаз или сердце. И всё бы закончилось…
Но надо было брать себя в руки.
— Простите, отец, — просипела я, отпуская Ли. — Мы можем идти?
— Конечно, Ичи. Хорошей охоты, сынок. — Уверена, император знал, о чём я думала, и ему было плевать. Что ж, он прав: я не смогла убить один раз, вряд ли смогу снова. Но как я ненавидела его в тот момент!
Позже, когда Ли подвёл меня к коню, я не выдержала и рухнула на землю, хватая ртом воздух.
— Господин? Что с вами? — Ли упал на колени рядом.
— Сердце, — прошептала я, одной рукой сжимая грудь. — Больно…
Ли держал меня за плечи, пока приступ не прошёл. Потом помог забраться в седло и, не дожидаясь приказа, сел позади меня.
Ехать верхом вместе с ним оказалось совсем не страшно…
Мы молчали всю дорогу — только однажды я рассмеялась, и Ли проследил мой взгляд. Среди деревьев, петляя, бежал голый Такихиро, и, чёрт возьми, это было так забавно! А ещё меня накрыла истерика: я смеялась и смеялась, но Ли не пытался меня успокоить. Слава богу.
Император вылечил Соля этим же вечером.
Меня позвали в гостевую комнату, где слабый, ничего не понимающий Соль встретился со мной взглядом и прошептал:
— Я знал, что ты спасёшь меня, брат.
Он тут же провалился в беспокойный сон, и я недоумённо повернулась к императору.
— Скоро он придёт в себя, Ичи, — сказал тот. — Моё слово крепко. Ну а ты развлечёшь меня снова.
И обещающе улыбнулся, взглянув на Ли.
Моё сердце сжалось… и оборвалось.
— Ли, останься с Солем, — попросила я, когда император ушёл.
— Господин, я должен защищать вас…
— Никто на меня уже не нападёт, мы же оба это понимаем, — заметила я, не глядя на Ли. — Останься. Это приказ.
Он повиновался, а я часа два провела с Ванхи. Было что обсудить.
Как быстро всё делается, когда ты принц — с ума сойти можно…
Потом я вернулась к Солю — он спал, а Ли сидел рядом, держа его голову у себя на коленях. Может, колдовал, не знаю. Он тут же поднялся, когда я вошла — и проследовал за мной в сад.
Здесь мы были одни.
Говорить, как я благодарна ему за всё, не имело смысла. Он делал это вряд ли из большой любви ко мне и получил свою награду. Мы были квиты.
Поэтому я сказала:
— Соль уедет сегодня вечером.
Ли внимательно посмотрел на меня и кивнул. Я продолжала:
— Ты поедешь с ним.
Ли нахмурился.
— Господин, разумно ли это? Я должен защищать вас…
— Больше не должен, — перебила я. — Я освобождаю тебя от клятвы.
Это выбило его из колеи — он даже маску свою потерял.
— Господин… почему?
Потому что ты моя слабость. Потому что император будет шантажировать меня тобой. Потому что тебе не место в этом змеином гнезде.
Потому что мне больно смотреть на тебя.
— Ты мне больше не нужен, — сказала я вместо этого. — Ты же слышал, канцлер оставит попытки меня убить. Я в безопасности.
— Господин, это не так, канцлер не единственный…
Я понимала это, но понимала так же и то, что не буду больше у убийц столь популярна, как раньше. Канцлер у меня в должниках, а он силён, и это что-нибудь да значит.
— И тем не менее. Я не верю тебе Ли, ты предал меня, и не раз. Я не хочу тебя видеть.
Он не отводил взгляд, а я помнила, что он мысли читает, как открытую книгу…
Поэтому контрольным ударом я достала из рукава свиток и протянула ему.
— Ты свободен.
Ли ошеломлённо смотрел на меня.
— Господин… но я слишком много знаю.
Вот именно.
Я усмехнулась и кивнула.
— Надеюсь, ты никому не расскажешь. — А потом чужим, чопорным голосом объявила: — Я хочу, чтобы ты уехал как можно скорее. Завтра ни тебя, ни Соля здесь быть не должно. Убирайтесь.
Он так и не взял свиток с вольной, а я так и не сказала ему «прощай».
Я просто отвернулась и ушла, а свиток остался лежать у Ли под ногами.
Он уехал на закате.
Больше мы не виделись.
Я позвала Ванхи в тот вечер, и других евнухов тоже. Мы славно напились в честь удачной охоты. В местном вине хорошо топится горе…
Спустя несколько дней император прислал мне шкуру того тигра. Её повесили в моей спальне, где с тех пор я ночую одна.
Я заканчиваю на этом свои записки — в них больше нет нужды. Я писала их от одиночества, а ещё в попытке разобраться, что со мной происходит. Кажется, я поняла.
Ли следовало отпустить, и я ни о чём не жалею. Иногда мне так тоскливо, что хочется кричать, но оно того стоит.
Ещё я поняла, что верного слугу делает не только клятва, но и дружба. Я скверно раньше обращалась с Ванхи, а он всё равно хорошо мне служил. Его надо наградить.
И познакомиться с другими слугами. Я должна заслужить их верность, так или иначе. Тогда мне не нужен будет такой суррогат любви, каким был Ли. Может быть, я перестану страдать от одиночества?
Император часто зовёт меня с тех пор — на игру в шахматы. Он почти всегда выигрывает, но не грозит мне больше ничем. Только загадочно улыбается. Плевать, ему больше нечем мне угрожать. Моя жизнь важна для него — она козырь в переговорах с Рё-Ка. А ведь это всё, что у меня осталось.
Наверное, я победила. Во всяком случае попытки убить меня, даже во сне, прекратились. Канцлер относится ко мне уважительно, и все его приспешники тоже.
Жизнь и правда налаживается.