Канцлера нужно было остановить, чёрт возьми. Я ещё помнила Йуя и свою беспомощность — о, последнюю как я могла забыть! — когда уползала от местного снайпера, или когда мне вручали убийцу под видом наложника.
Как говорят здесь, если долго гнать волка собаками, рано или поздно он остановится, обернётся и бросится на них. Настало время и мне так сделать.
К слову, в продолжение сказанному про волка — он убивал собак, но и сам умирал. Этого я хотела избежать, но тут уж как повезёт. Кто не рискует, тот не пьёт шампанского.
В своей последней попытке отговорить Ли зашёл с другого конца. Во сне, в который уже раз разрубив скалящуюся дрянь (она педантично навещала меня каждую ночь — какая настойчивость!), мой телохранитель сказал:
— Госпожа, вы помните, что говорил обо мне император?
Я разминала затёкшие запястья — ссадины с них не сходили даже наяву.
— Он много что говорил.
Ли поймал мой взгляд и покачал головой.
— Я убийца, госпожа.
Он думал меня напугать? Наивный.
Я хмыкнула и сказала, что думала:
— Тут все убийцы.
Ли вечно забывал, что я не местная изнеженная барышня, принимающаяся визжать от вида обнажённого клинка. Большинство здесь и правда такие.
Ли спрятал изумление под маской спокойствия и продолжил:
— Мне предлагали убить вас.
Я уже знала, что рабы здесь не как в Древнем Риме… Или не так, как нам об этом рассказывают. Во всяком случае, рабов здесь можно было подкупить, этим часто пользовались.
Уверена, Ванхи, когда он стал моим старшим евнухом, покупали по несколько раз в день, а он всё равно был мне верен. Я же умудрялась этого не замечать.
Но вернёмся к Ли. Он сказал всё так, словно это что-то могло изменить. Говорю же, наивный.
— Канцлер? — подняла брови я.
Ли кивнул.
— И ты согласился?
— Да, госпожа. Взамен мне предложили помощь в освобождении Соля.
Ясно. А я-то гадала, как он умудрился, будучи всегда при мне, узнать, где Соля держат и даже проникнуть в императорские покои. Я слышала, именно там его и поймали.
— Почему же ты меня не убил?
— Я поклялся вам, госпожа. Теперь это в прошлом.
Интересно, думал ли его наниматель так же?
Вслух я сказала только:
— Ну и отлично. Это всё? Я хочу спать.
Ли считал, что это не всё.
— Госпожа, я дважды предал вас. Сначала, когда использовал, чтобы остаться во дворце, потом, когда продал, чтобы спасти Соля.
Я уже поняла, что в ближайший час мне заснуть не светит. Жаль, назавтра планировался ранний подъём, а мне, сове, это было как ножом по сердцу. Куда страшнее, чем слова Ли, о которых я давно уже догадывалась. После слов императора я, конечно, сложила два и два.
— И что?
Ли больше не прятался за маской спокойствия — он потрясённо смотрел на меня.
— Неужели для вас это ничего не значит, госпожа?
— Почему это должно что-то значить?
Он был сбит с толку, точно.
— Госпожа, почему после всего вы мне помогаете?
— Тебе? Я помогаю себе избавиться раз и навсегда от канцлера.
— Госпожа, не нужно лгать. Я же Шепчущий. Я чувствую то же, что и вы. Я знаю, что нравлюсь вам, и не понимаю: вы должны меня ненавидеть, тогда почему…
Я чуть его не ударила. Мы столько тренировались в эти дни, и я так ненавидела его в этот момент. Мне хотелось затолкать эти слова обратно ему в глотку — как он смеет?..
Видимо, он и правда что-то почувствовал, потому что наконец заткнулся.
— Я не Шепчущий, — сказала я, подойдя очень близко, так, что могла бы поцеловать его, и тянуться бы не пришлось, во сне мы были одного роста. — Но я знаю, зачем ты это говоришь. Так вот, завтра я отправляюсь на эту чёртову охоту, а ты из кожи вон вылезешь, но поможешь мне. Понятно?
Ему было понятно, я по глазам видела. Но он ещё попробовал возражать:
— Госпожа, это очень глупо…
Тогда я подалась к нему ещё ближе и выдохнула в лицо:
— Умолкни.
Слава богу, на этот раз он послушался. Мне потребовалась минута, чтобы успокоиться и сказать:
— Я не дура, Ли. Я понимаю, где оказалась. Я видела тебя насквозь с самого начала. Мне хотелось ошибаться, но… — О да, я не Шепчущая, но не заметить, как он вздрогнул от моих слов, было невозможно. — Я не верила тебе и не верю сейчас. Невозможно предать того, кто тебе не верит.
Он сказал в ответ только:
— Госпожа, умоляю, останьтесь.
Я усмехнулась.
— Да ладно, ну умру я — тебе-то что?
— Я клялся, госпожа. Я умру следом.
— Ну да! Соль-то жив, — фыркнула я. — Всё, довольно. Я хочу спать, а не слушать тебя.
Больше Ли ни о чём подобном действительно не заикался.
На охоту евнухов не брали — только телохранителей. Мои все десять собрались ехать в полном составе, пока я их пыл не охладила: дескать, еду налегке, беру только Ли. С ним у нас была общая цель, значит, пока Ли можно было верить. Остальным — боже упаси. Засланными казачками и подарками от душки-канцлера среди них могли быть вообще все.
Я жалела, что Ванхи придётся оставить во дворце — по хозяйственной части он сильно помогал, и, если что случится с моей одеждой, конём или оружием, справляться придётся самой. Сомневаюсь, что Ли за пару мгновений пришил бы мне оторванный рукав — а Ванхи это делал, когда после тренировок я возвращалась в «непотребном виде». Или находил того, кто сделает это ещё быстрее.
Но больше всего меня беспокоил чёртов конь. Ли подобрал мне самого спокойного, но мы возненавидели друг друга с первого взгляда. Впрочем, меня все кони или ненавидели, или презирали, я видела это в их глазах. Твари непарнокопытные. Тело принца привыкло сидеть в седле и даже править — я могла легко взлететь на коня и кое-как на нём удержаться. Но всё это мало помогало, потому что кони чувствовали, что я их боюсь. А вы бы не боялись скалящуюся махину, которая мечтает выбросить тебя из седла и наподдать копытом? Ну-ну.
Ли говорил о какой-то тайной связи между наездником и конём, что, дескать, животное всё чувствует, оно умное и так далее. Не знаю, кто там умный, но абсолютно каждая моя поездка заканчивалась вылетом из седла. Я чудом ничего себе не сломала (правда чудом), зато отбила всё, что можно (и нельзя). Я даже подлизываться к этим тварям приходила, яблоками угощала. Яблоки они охотно брали, потом клацали у меня перед носом вот такенными зубами, и желание с ними мириться у меня тут же пропадала.
Следовало признать: у всех свои слабости, и у меня это верховая езда. Я её ненавижу.
Ли никак не мог понять, почему — его кони любили, изумительно было смотреть, как легко он держится в седле. И как — на контрасте с ним — в нём сижу я.
— Ваше высочество, конь не может укусить вас, когда вы верхом, — объяснял Ли, показывая удила и остальные пыточные конские принадлежности.
Мы с конём это слушали и (поверьте) в его глазах в тот момент читалось: «Ничего, потом отыграюсь».
Конечно, я боялась ездить верхом!
Увидев меня в седле, министры с трудом сдержали улыбки, а император расхохотался и сказал:
— Засиделся ты во дворце, да, Ичи? Всю сноровку растерял, какая жалость.
Именно в этот момент мой конь захрапел и попытался встать на дыбы. Я кое-как его успокоила.
Впрочем, проблемы с конём были мне на руку: предполагалось, что как только подуют в рог, и император объявит о начале охоты, я оторвусь от общей кавалькады, углублюсь в лес, останусь без Ли… то есть, стану лёгкой добычей. Охотники могли бы что-то заподозрить, сделай я это неестественно. А так — мой конь всё-таки встал на дыбы, когда протрубили в рог. А потом рванул вперёд, не дослушав императора. Вся сноровка принца и моя смелость ушли на то, чтобы удержаться верхом.
Ненавижу лошадей.
Минут десять меня мотало туда-сюда, и красивый кафтан принца наверняка не в одном месте порвался. Меховую шапку (не спрашивайте, зачем она нужна в такую жару) я потеряла сразу. Зато всё шло по плану.
Напоследок конь остановился перед каким-то обрывом (внизу шумела река) и попытался меня прицельно туда сбросить. Не вышло: наученная падать, я вывалилась из седла и покатилась вниз по склону — к счастью, не в реку. Нет — кому-то под ноги.