мог лишь надеяться, что теперь, когда они вышли в поход, им будет, чем заняться. А еще он надеялся, что ему подвернется возможность совершить подвиг, дабы оправдать себя.
Гераклид уселся на место возницы.
— Я бы предложил тебе место подле себя, — рассмеявшись, заметил он, — да только здесь тесновато!
Да только герой и сам предпочел идти пешком. Размять ноги, да утрясти жирок.
— Так что с этим Арчинедом? — попытался завести разговор Кигус.
— Ох, лучше не спрашивай, — поморщился Гераклид, — занят он не богоугодным делом.
— Как это?
— Строит свои машины и приспособы. Тешит свое самолюбие и тем самым оскорбляет богов!
— Хм, а чем это их оскорбляет? — недоуменно спросил герой.
— Ха, разве не понимаешь? Боги создали этот мир таким. Они творцы. Как может человек создать что-то помимо их воли? Так что Арчинед оскорбляет богов. Поэтому они и оживили его творение, чтобы оно уничтожило создателя.
— Оживили?
— Ну да! Живой механизм. Это не какие-то там винты или вертела! Тут была воля богов.
— Интересная мысль, — пробормотал герой, — тогда зачем ты сломал его?
— Хм, — задумался здоровяк, — боги направили меня. Наверное, Арчинед искупил свою вину и понял свой проступок. А я спас его.
— Как-то ты неуверен в своих словах, — подловил его Кигус.
— Немного, — пожаловался тот, — раньше боги сами говорили со мной. А потом замолчали. Да и на островах не осталось места для подвигов. Так, всякие мелочи. Теперь я больше пирую и развлекаюсь, а не сражаюсь с чудищами.
— Говорили? — изумился герой, — погоди, а как это было? Словно какой-то невидимка болтает своим звонким голосом прямо у тебя под ухом? Так?
— Ты что! Вовсе нет! Боги громогласны! Их голос доносится с небес, а иногда они и вовсе являются прямо перед тобой.
— А, — протянул Кигус.
— Хотя есть боги-хитрецы. Может, ты встречал одного из них? Обычно это они нашептывают и прячутся.
— Сомневаюсь, — смутился герой.
Телега медленно тащилась по дороге вперед. Вокруг на холмах раскинулись поля, чуть дальше были луга, покрытые ковром из цветов. Сам Ракинион остался далеко позади. Принц спал в обнимку со своей сумкой, позабыв про всё на свете. Видимо, тому способствовал плотный завтрак. Вокруг летали всякие мошки, где-то в редких рощицах кричали местные птицы. Все было спокойно и тихо.
Но Кигус все равно ждал повода для подвига. По его мнению, такой должен был вот-вот появиться.
И предчувствие не обмануло его. На их пути показалось черневшее поле. Его возделывал один мужичок, который мелкой точкой крутился возле еще одной, но побольше. Он бегал туда-сюда, словно пытаясь что-то придумать. И явно был в отчаянье.
Так что герой приосанился и приготовился вершить подвиги. Он шагал вперед полный уверенности в себе. И когда мужичок бросился навстречу телеге, сердце его радостно забилось. Вот он этот момент. Повод доказать свою героическую сущность.
— Хэй! Хэй! — кричал незнакомец, подбегая поближе. А затем разразился тирадой на местном наречии. Кигус поморщился — языковой барьер был весомой проблемой. Поэтому пришлось прибегнуть к помощи Гераклида, который почему-то лишь отмахнулся от мужичка.
— Чего он хочет?
— А, — здоровяк вновь взмахнул рукой, — на его поле торчит огромный пень. Вот он и просит помочь с ним.
— Эх, — вздохнул Кигус, но тут же приободрился. Уж пни-то он умеет корчевать, — ну так надо помочь!
— Сам справится, — проворчал Гераклид, — я всё-таки воин, а не земледелец! Предпочитаю биться с чудищами, а не ковыряться в земле.
— А я помогу, — гордо заявил герой, — не бросать же несчастного. Езжай пока — я догоню.
И перемахнув, через канаву у обочины, лихо направился к пню.
Но чем ближе Кигус подходил, тем быстрее падало его воодушевление. Пень был просто огромным. Ствол у этого дерева был такой, что руками не обхватишь. А толстенные корни буквально вцепились в землю. Всё вокруг было изрыто несчастным земледельцем, который тщетно пытался откопать этого монстра.
— Эх, с чудищами он бьется, — фыркнул герой, — а это самое настоящее чудище!
Подхватив лом, которым мужичок пытался выкорчевать пень, Кигус с размаху засадил его между двумя крупными корнями. А затем навалился сверху всей своей массой. И повис, будто бы мешок. Пень был абсолютно недвижим. Герой фыркнул, утер лоб и начал расшатывать ломик, чтобы вытащить его. Тот упорно не хотел вылезать наружу.
Кигус напряг все силы, и дернув, вынул его из недр, едва не рухнув наземь. Затем зашел с другой стороны. Вновь вбил, вновь повис.
Пень упорно не поддавался. Он словно этакий монолит торчал посреди поля. К герою подбежал мужичок, который до этого лишь наблюдал со стороны. Они вместе набросились на рычаг и вместе же повисли над землей.
Тут Кигус начал злиться. Вот угораздило же натолкнуться на такой вредный пень! Он принялся раскачиваться, чтобы хоть как-то сдвинуть лом с места.
И когда его совсем охватило отчаянье, раздался едва слышный треск. Герой обрадовался и начал толкать еще сильнее. Лом пошел вниз. Но тут мужичок вдруг что-то прокричал.
Кигус взглянул на пень и помрачнел. Это не пень поддался. Это лом согнулся. Так что ничего не оставалось, кроме как вытащить его. Что герой и сделал. А потом принялся чесать голову.
— Тут бы пригодился какой-нибудь из механизмов Арчинеда, — проворчал дух приключений, — или рычаг.
— Топорик бы. Подрубить корни. Или лопатой откопать немного…. — принялся рассуждать герой. Он и не замечал, как Гераклид, наблюдавший за ним, остановил телегу и направился к злосчастному пню.
— Отойди-ка, — бросил ему здоровяк. Кигус покорно отошел, готовый увидеть, как его конкурент тоже потерпит поражение.
Гераклид отложил лом в сторону, а затем схватился за пень обеими руками. Благо ширина его плеч вполне позволяла обхватить его. Он напряг руки и уперся ногами в землю. Мышцы его пошли буграми, ступни начали уходить в почву.
— Сложный случай… — начал было Кигус.
Но тут раздался жуткий треск. Земля вокруг пня вздыбилась, полетели комья земли. А затем Гераклид одним рывком выдернул пень из земли со всеми его могучими корнями и налипшей на них почвой. Здоровяк поднял его над головой, обсыпав себя грязью, и лихо отбросил в сторону. На месте недвижимого монолита теперь осталась лишь большая яма.
Мужичок принялся кланяться и выкрикивать благодарности великому герою.
— Гераклид, Гераклид! — то и дело выкрикивал он.
Но тот лишь отмахнулся и направился обратно к телеге. Попутно он подхватил гнутый лом и с легкостью выправил его.
— Пойдем, Кигус! Мы ведь торопимся! — бросил он через плечо. Мужичок же тоже вспомнил про него. Он пару раз поклонился и принялся загребать яму, что осталась от пня.
К телеге герой подошел мрачнее тучи. Гераклид