общий язык для всех: -- названия слоев, существ и иерархий -- оттуда. Быстрота и легкость усвоения
различных языков здесь не может идти ни в какое сравнение с соответствующим процессом в Энрофе:
это происходит безо всякого труда, само собой. В затомисах, кроме Синклитов, обитают еще и другие
существа: будущие ангелы. Это чудеснейшие творения Божьи, и если мы вспомним сиринов и
алконостов наших легенд, мы приблизимся к представлению о тех, чье присутствие украшает жизнь в
затомисах Византии и России: к представлению о существах, предопределенных стать потом
«солнечными архангелами». В других затомисах обитают иные существа, не менее прекрасные. Всего
затомисов девятнадцать. Из них мы описываем только три -- Индийской и Российской метакультур, и
Аримойю, затомис будущего.
3. Затомисы Индийской, Российской метакультур и Аримойи.
Сумэра (или Мэру) -- Затомис Индийской метакультуры -- самый могучий из всех затомисов
Шаданакара. Уже по древней мифологии, вершина горы Сумэры была увенчана городом Брахмы, на
ее склонах располагались города других божеств индуизма, но Небесная Индия не ограничивалась их
числом, а включала несколько больших участков суши, разделенных морями. Ныне Небесная Индия
надстоит (т.е. стоит над) над географической зоной Энрофа, гораздо более широкой, чем пределы
Индийского государства. На протяжении четырех тысяч лет духовная деятельность исключительно
одаренных в религиозном отношении народов Индии привела к тому, что две метакультуры
отделились от нее, став самостоятельными системами слоев, а саму Небесную Индию восполнило
столь огромное число просветленных, что в XX веке влияние ее Синклита перевесило всю силу
демонических начал: Индия оказалась единственной культурой Энрофа, неуклонно развивающейся по
высокоэтическому пути. Еще гораздо раньше мощь Индийского Синклита воспрепятствовала
созданию силами Гантурга, как это сделали они в остальных метакультурах, слоев безысходных
страдалищ. До Христа эта метакультура оставалась единственной, обладавшей чистилищами и не
достигавшей своей нижней оконечностью до магм. Ландшафт Небесной Индии похож на ландшафт
Небесной России, но природа роскошнее:
.
. Последний по времени создания из великих затомисов находится в состоянии творения. Это
Аримойя, будущий затомис общечеловеческой метакультуры, связанной с возникновением и
господством грядущей интеррелигии Розы Мира. Материальность Аримойи, как и других затомисов,
создается одной из ангельских иерархий — Господствами; великий человекодух, бывший в последнем
воплощении на Земле Зороастром, руководит созданием того, что я решусь условно обозначить
выражением «великий чертеж». Эмблематический образ Аримойи -- Белый многобашенный собор, с
главной центральной башней, колоннадами и лестницами...
Небесная Россия. Эмблематический образ: -- многохрамовый розово-белый город на высоком
берегу над синей речной излучиной. Как и остальные затомисы, Небесная Россия, или Святая Россия,
связана с географией трехмерного слоя, приблизительно совпадая с очертаниями земной России.
Некоторым её городам соответствуют ее великие средоточия; между ними -- области просветленно -
прекрасной Природы. Крупнейшее из средоточий -- Небесный Кремль, надстоящий над земной
Москвою. Нездешним золотом и нездешней белизной блещут его святилища. А над мета-Санкт-
Петербургом, высоко в облаках того мира, высится грандиозное белое изваяние мчащегося всадника:
это -- не чье-либо личное изображение, а эмблема, выражающая направленность метаисторического
пути. Общая численность обитателей Небесной России мне неизвестна, но я знаю, что около
полумиллиона просветленных находится теперь в Небесном Кремле. (Эта страна -- Планета "Душ").
Новые пришельцы являются в Небесной России в особых святилищах, имея при этом облик не
младенцев, а уже детей. Состояние вновь прибывших похоже именно на состояние детства; смена же
возрастов заменяется возрастанием просветленности и духовной силы. Нет ни зачатия, ни рождения.
Не родители, а восприемники подготавливают условия, необходимые для просветленной души,
восходящей сюда из Готимны. Производимая преображенным телом, их одежда светится сама. Для
них возможно движение по всем четырем направлениям пространства. Та любовь между мужчиной и
61
женщиной в Энрофе, которая достойна именоваться великой, продолжается и здесь, освобожденная от
всего отягощавшего, возросшая и углубившаяся. Между некоторыми существует и телесная близость,
но от задач продолжения рода она совершенно освобождена и вообще не имеет ничего похожего на
телесную близость в Энрофе. Многие органы тела здесь полностью изменили свою структуру,
назначение и смысл, в том числе органы, связанные с принятием и усвоением пищи, потому что
процесс восстановления жизненных сил здесь похож на дыхание. Возрастание духовности постепенно
подводит просветленного к следующей великой трансформе тела, которая ведет в более высокие
миры, в Небесный Иерусалим и еще выше -- вплоть до Синклита Мира и Элиты Шаданакара.
Всюду блистают здесь души -- аналоги церквей, существовавших у нас, или таких, которые
должны были быть построены. Многие храмы имеют, однако, назначение, не очень понятное для нас.
Есть святилища для общения с ангелами, с Синклитом Мира, с даймонами, с верховными Иерархиями.
Несколько великих храмов предназначено для встреч с Иисусом Христом, временами приходящим
сюда, принимая зримый, человекоподобный облик, другие -- для встреч с Богоматерью. Лестница
дивных, один сквозь другой просвечивающих миров поднимается из алтаря в храме Женственности, в
храмах Христа, в храмах Демиурга Яросвета. Лестница поднимается в Небесный Иерусалим и,
наконец, к преддвериям Мировой Сальватэрры (это -- средоточие и вершина Шаданакара,
местонахождение Высших Космических Сущностей, "Небо", "Небеса" (1)).
Те же, кто были гениями и вестниками на Земле, продолжают после искуплений, просветлений
и трансформ, свое творчество здесь, в затомисах. Возрастает блаженство самих гамаюнов и сиринов,
когда они видят те эпопеи, которые творят там великие души, прошедшие в последний раз по Земле в
обликах Державина и Пушкина, Лермонтова и Гоголя, Толстого и Достоевского, Рублева и Сурикова,
Глинки и Мусоргского, Казакова и Баженова....Во все эпохи по дорогам России брели странники и
искатели, сказители и бандуристы, безымянные творцы сказок и духовных стихов, песен и легенд,
никем не записанных утраченных рассказов о героях своего времени и об его идеалах. А чудесные
мастера, -- где могут быть их создатели ныне и что они могут создавать теперь, если не вечные
ценности Святой Руси?....Нет возможности перечислить те пути на Земле, встав на которые путник
приходит, рано или поздно, к Синклиту. Вопрос только во времени, в стадиях, которые еще надо
преодолеть по дороге к этой цели. Цели, не проявляющейся в сознании человека с полной
отчетливостью, но ведомой бессмертной монаде и влекущей ее.
Я мог бы перечислить несколько имен деятелей русской культуры и истории, которые вступили
в Небесную Россию за последние сорок лет.. Итак -- имена некоторых из тех, кто не имел нисходящего
посмертия и сразу после смерти в Энрофе вступил через миры Просветления в Синклит: Лесков,
Римский-Корсаков, Ключевский, Гумилев, Волошин, Рахманинов, Анна Павлова, Сергей Булгаков,
Иоанн Кронштадтский, патриарх Тихон, цесаревич Алексей Николаевич, несколько творцов и тысячи
героев, погибших от руки Сталина. Очень немногие из имен тех, кто вступил в Синклит после
кратковременного пребывания в верхних чистилищах: Фет, Л. Андреев, Александр Блок, Шаляпин,
Александр П, Константин Романов, академик Павлов.
Из числа просветленных, взошедших в Небесной России на особенную высоту, мне известно
несколько имен: Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Лев Толстой, Алексей Константинович Толстой,
Достоевский, Аксаковы, Кутузов. Ближе остальных к великой трансформе, уводящей в Небесный
Иерусалим и в Синклит Мира, подошли к настоящему времени Лермонтов, Владимир Соловьев,
император Иоанн VI, а также два духа, чьи имена вызвали мое удивление, но были два раза твердо
произнесены: Шевченко и Павел Флоренский. За все время существования русского затомиса через