Мой рекламный профиль работы как раз требовал сейчас таких специалистов. Обучение стоило по меркам моей теперешней зарплаты дорого, поэтому пока я решила остановиться на бесплатных уроках, которые можно было в избытке найти в сети. Распланировала обучение, чтобы могла работать у Миши, внедрять и проверять какие-то идеи у него. Создавать при этом свой бренд и готовиться зарабатывать столько, чтобы смогла уволиться и переехать.
В пятницу всех ждала такая долгожданная зарплата. Моя первая. Но от нее я увидела только расчетный. Кажется, в эту пятницу Миша специально свалил после обеда, чтобы не встретиться со мной. Но это ему не помогло, потому что был еще телефон.
— Да, — он отвечает сразу, уверенно, голос приглушен посторонними звуками, похожими на движение в автомобиле.
— Здравствуйте, Михаил. Меня очень интересует, почему у меня такая маленькая зарплата, и почему я получу ее только в понедельник, хотя у всех она уже есть?
— У всех такая, Лера.
— У всех? Я не все.
— Брал я тебя на общих условиях, контракт ты подписывала. Так что, извини и читай документы.
— То есть, я должна прожить на пятьсот долларов?
— Вычти оттуда еще аванс. И да, остальные так живут. Я предупреждал, что тебе надо завести карту, мне просто некуда перечислять деньги. Бухгалтер у меня на полставки, поэтому ее рабочее время закончилось. Она сможет получить деньги и выдать в кассе только в понедельник.
— Делай, что хочешь, но деньги мне нужны до выходных.
— Я ничего не могу сделать, извини.
Он говорит так спокойно и рассудительно, что моя злость сменяется крайней беспомощностью. Я знаю, что я не завела карту. Знаю, что забыла про это. И мне одной хватило бы этих денег, скорее всего. Но я была теперь не одна. Мне надо было готовиться к родам. Купить кучу необходимого для ребенка. А еще лучше не увольняться, а уйти в декретный на его фирме. Пускай выплачивает мне потом пособие.
Убираю телефон от уха и сбрасываю вызов. Он ничего не может… Какой он к черту директор, если он ничего не может.
Миша следом перезванивает, а я выключаю звук, игнорируя входящий вызов. Больше он не перезванивает.
* * *
— Девчата, я сейчас закончу готовить ужин и можем садиться, — тараторит тетя Нина, оставляя нас с Алисой наедине. Марк отпустил свою жену на субботний девичник и мы как раньше, в студенчестве, решили провести вечер. Ей нужна была перезагрузка и отдых перед открытием своего сервиса.
— Лер, я все хотела спросить, — Алиса усаживается напротив и делает голос тише. — Ты ведь вернулась в Россию не просто так?
Вот я и дождалась этого момента, когда она сама захотела все узнать.
— Я рассталась с Ваней.
Она сразу меняется в лице и внимательно следит за мной.
— Почему?
— Подумала, что неправильно начинать семейную жизнь с вранья и призналась, что изменила ему, не сказала только с кем.
— Так действительно правильно. Почему сразу не рассказала?
— У тебя был медовый месяц, — улыбаюсь, вспоминая их свадьбу. — Я не хотела тебя грузить. Ничего критичного нет.
— А почему тогда живешь не у себя?
— Папа не оценил нашего расставания, потому что он потерял много денег. И поставил мне ультиматум: или я возвращаюсь к Ване, или он забирает квартиру и машину. Ты понимаешь теперь, что я выбрала.
— Черт, Лера. Это же твой папа? Как он так может?
— Ну вот так. Теперь у нас холодная война. Кто кого. Честно говоря, я уже давно с ними не разговаривала.
— А мама?
— А мама… Мама будет делать то, что он скажет, потому что всю жизнь прожила за ним и ей и уйти-то некуда. — Я опускаю глаза в диван, рассматривая тканый рисунок. — если бы не ты, то и мне некуда было бы уйти.
Она пододвигается ко мне ближе и обнимает. Мне и слова сейчас не нужны. Ее теплое дыхание в макушку как облако нежности расслабляет и дарит спокойствие.
— У Марка раньше было несколько квартир запасных в центре, но я настояла, чтобы он все продал. Вместе, значит, вместе, а не разбегаемся по норам.
— Правильно, все нормально, если вы с тетей разрешите мне и дальше пожить у вас, то меня все устраивает.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Конечно.
Она молчит про Мишу, а я сама боюсь поднимать эту тему. Сначала должна убедиться, что она не категорична. Как же хочется рассказать ей все. Сейчас она так прониклась моей жизнью, что скорее всего порадовалась бы моей новости.
— Алис, я должна еще кое-что тебе рассказать.
Была не была. В конце концов — это ребенок. Она не сможет выгнать на улицу беременную подругу. Пусть даже она такая непутевая, что не знает, кто отец.
18
— Девчата, — голос тети Нины прерывает меня, — у меня все готово, пойдем за стол.
— Наконец-то, а то я думала, что сброшу у вас пару килограмм, пока дождусь, — смеется Алиса в ответ и поднимается с дивана.
Момент упущен и минутка откровений тоже. Внезапно проклюнувшееся желание открыться тут же спрячется назад. Так глубоко, что в следующий раз, возможно, уже и не надо будет ничего говорить. Скорее всего, все будет видно по округлившемуся животу. Путешествия, огороды, ремонт автомобилей — эти разговоры совсем не располагали к признанию и никак не вязались с детьми, чтобы я могла хоть немного понять их отношение к этой теме.
В понедельник я наконец-то получила свои деньги и в тот же день сходила и оформила карточку. Первая официальная зарплата. Я даже смирилась с тем, что она небольшая. Все равно я уже приняла решение учиться, а следом уволиться. Я даже вспомнила про рабочего, который вскрывал мне замок и которому я обещала вернуть деньги. Когда-то я легко забыла бы об этом, но сейчас понимала, что даже тысяча иногда может здорово выручить. Часть денег отдала тете Нине. Пусть я и покупала какие-то продукты, но чаще это делала она, да еще и готовила для нас двоих. Жизнь стабилизировалась и я уже представляла то будущее, в котором хотела оказаться.
Я выхожу из метро на следующий день, улавливая как крупные, уже сентябрьские, капли дождя бьют по носу и щекам. Скрываюсь от них под козырьком ларька и разглядываю тучу, что вот-вот должна скрыться и вернуть солнце.
Рядом прячется женщина, заставляя меня сдвинуться в сторону и прижаться к витрине. За стеклом на меня большущими глазами смотрит целый ряд пушистых медвежат разных цветов. В воображении вспыхивает картинка моей детской в нежных тонах. Куча игрушек, картины цветов, белоснежная кроватка, масенькое постельное, подушечка. Руки сами тянуться в сумочку за кошельком, чтобы купить небольшого плюшевого Мишку персикового цвета с огромным розовым бантом.
Когда дождь немного стихает, проверяю время и направляюсь к зданию офиса.
— У медведя пропуск есть? — шутит охранник, а я понимаю, что медвежонка и спрятать-то некуда.
— Может пропустите так? — заговорщицки шепчу ему, — а то как в стишке будет “мишку бросила хозяйка”.
— Да, а по прогнозу обещали солнце, между прочим. Ладно уже, иди, — щелкает моим пропуском. — Нечего бросать мишку под дождем, он же хороший.
— Надеюсь, вы не меня собирались под дождем оставить? — встревает в наш диалог голос позади.
— Доброе утро, Михаил Егорович. — Кивает мне за спину охранник, — да нет, Валерия вон медведя притянула. Думаю, можно ли его пропускать в здание?
Миша незаметно оказывается рядом со мной, разглядывает игрушку и подает свой пропуск.
Черт. Фотография с животом, теперь медведь этот детский. Сейчас он точно подумает, что я либо беременна, либо специально принесла медведя, чтобы позлить, когда он сказал, что это не лес и тут мишек нет.
— Я думал, Валерия, что вы уже выросли из возраста игрушек.
— Что вы понимаете? — заступается охранник, — моей дочери восемнадцать и она до сих пор спит с медведем в пол ее роста. Тоже поклонник подарил небось?
Я хочу расцеловать охранника, потому что он решил проблему, да еще и помог мне выкрутиться.