Она быстро приходит в себя и не задерживается. Еще одно подтверждение тому, что это не игра. Иначе она бы просидела гораздо дольше.
Пока спрашиваю, что с ней, рассматриваю лицо. В контрасте с этим голубым с крупными цветами платьем ее лицо выглядит бледным. Даже болезненным. Может, у нее на самом деле проблемы со здоровьем? Поэтому и вернулась в Россию? Почему тогда этот Шаолинь не приехал? Или ему совсем нет дела, что происходит с девушкой, которая его выбрала.
Я не задерживаю Леру, а рассматриваю стопку бумаг на столе. Как она вообще умудрилась столько напечатать за утро и еще разложить по важности. Это же на полдня работы. Может, она перетрудилась и поэтому ей стало плохо?
Бросаю взгляд на стол и замечаю документ, который надо было срочно отправить. Поднимаюсь и иду к двери. Она же отпрашивалась тогда. Может, уже ходила в больницу и что-то знает, а сейчас не договаривает…
Берусь за ручку, чтобы открыть дверь, но замираю, когда слышу за дверью разговор.
— Понравилось? — Без утреннего приветствия скрипит сейчас голос Вероники.
Я еще не понимаю, кому адресован вопрос и в чем причина ее недовольства. Но по короткому в ответ: “Для меня это работа, а не кастинг в порноактрисы”, понимаю, что претензия к Лере. Почему только? Что они за неделю работы не успели поделить? Вчера в лифте Вероника хотела Лере за ее предложение язык вырвать. Потом еще в лифте оправдывалась, что ей не сложно и после работы. А потом с удивленными глазами смотрела на меня, когда я на самом деле остановился возле метро. Она искренне ждала, что я подвезу ее домой, но… зря.
— Ты кем себя возомнила, Орлова? — Ого. То что Лера может ответить и постоять за себя я и не сомневался, а вот что моя тихая и всегда милая секретарша не такая уж и милая с остальными, стало откровением.
— Тем, кем тебе никогда не быть. — Последняя реплика от Леры и звук удаляющегося стука каблуков.
Почему меня так заводит в ней эта черта?! Не ноет без дела. Умеет удивлять. Не навязывается, но, одновременно, всегда рядом.
— Да ты никто, и он не будет твоим.
Настало время выбраться мне и узнать причину спора.
— Что за крик? — обращаюсь к секретарю и одновременно понимаю реплику про порноактрису. Это платье, несомненно, эффектно на ней смотриться, но больше смахивает на пояс неверности.
— Михаил Егорович, доброе утро. — Ее лицо меняется на приветливое. — Я вернулась, взяла счета и принесла вам образцы. — Меняет тему разговора, не желая посвящать меня в подробности.
— Хорошо, потом посмотрю. Вероника, у вас не совсем подходящая одежда для офиса. Если вы после работы собрались на свидание, то в следующий раз берите сменную одежду с собой. Я считаю, что это отвлекает клиентов и сотрудников.
— Но я…
— Надеюсь, мы поняли друга, — перебиваю ее попытки оправдаться.
— Хорошо, извините.
— Отправь этот документ сейчас, — протягиваю ей бумаги. — Валерия уже все разобрала и распечатала. Я перепроверю и дам вам дальше задания.
Она кивает и быстро садится за компьютер, чтобы выполнить поручение. Недовольно прикусывает губу, хотя должна радоваться, что ей работы меньше.
Я возвращаюсь к себе в кабинет, когда слышу из коридора звук мобильного.
— Да, Алиса, привет.
— Привет, Мишань, я тут возле твоего офиса, хочу зайти к тебе и посмотреть, где ты теперь работаешь.
Адский треугольник из Леры, Алисы и Вероники медленно опускается, заключая меня в чертов капкан.
— Да, заходи. Шестьсот седьмой кабинет. Хотя подожди, я встречу тебя возле лифта.
Сбрасываю вызов и тут же набираю Леру. Не знаю, что у них происходит, но на всякий случай решаю не будоражить этот улей прямо тут.
— Да, — девушка отвечает тут же.
— Ты где?
— Я? — переспрашивает и заминается, как будто ушла без разрешения. — Я в кафе спустилась.
— Сейчас ко мне Алиса зайдет. Ты, кажется, не хотела, чтобы она знала, где ты работаешь. Поэтому, если надо, можешь пока погулять. Если ваша встреча не проблема, тогда иди работай.
— Вот черт, — чертыхается в трубку, — еще какая проблема, спасибо, Миш.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
16
Лера
Выглядываю из кафе, с рожком уже надкусанного мороженого в руке, и осматриваюсь по сторонам. В офис нельзя, но там осталась сумочка и одежда. Без них я даже сходить никуда не смогу или, как сказал Миша, погулять.
Надо рисковать. Чтобы не спалиться сразу, поднимаюсь не на лифте, а иду пешком. Приоткрываю дверь и выглядываю в коридор, чтобы осмотреться. В моем положении нельзя нервничать, но сейчас во мне столько адреналина, что кажется, при желании я даже превращусь в человека-невидимку.
Ни Миши, ни Алисы нет, поэтому я быстрым шагом иду к нашему кабинету. Проходя мимо открытой приемной, мельком заглядываю туда. Вероника, замерев, сидит и вслушивается в тишину. Либо хочет узнать, что творится за дверью босса.
Иду в наш кабинет, представляя ее лицо, если бы мы вдвоем с Алисой зашли в его кабинет и втроем уединились. Глубоко дышу, пытаясь делать спокойный вид, внутри все дребезжит. Сгребаю быстро нужные вещи и проверяю, не выдаст ли что-то именно моего присутствия.
— Я по делам, босс отпустил, — кидаю на прощание всем и выхожу в коридор, откуда слышу голос Алисы. Вот блин. Дергаюсь назад и скрываюсь за стеной. Миша показывает Алисе что-то на стене. Он же думает, что меня нет и сейчас поведет ее по офису. Мне надо сбежать. Сейчас. У меня шанс пройти за их спинами незаметно.
Я выглядываю. Они все еще стоят спиной ко мне. Выдыхаю и поднимаясь на цыпочки. Крадусь за их спинами.
— У тебя так уютно, — комментирует Алиса.
Я дохожу до середины, когда замечаю, как они разворачиваются. Миша первый меня замечает, сменяя выражение лица от удивления до упрека.
— Смотри, что тут, — он успевает подхватить Алису за локоть и не дать развернуться.
Я не задумываясь вытягиваю губы вперед, словно целую его, и на цыпочках проскакиваю мимо. Еще раз оборачиваюсь, когда меня уже не видно, и останавливаясь взглядом на Веронике, которая готова отправить на тот свет Алису, вслед за мной.
Уже в лифте я понимаю, насколько в нашей ситуации это выглядело странно. Из меня вырвался такой дружеско-благодарящий жест, хотя на самом деле все так сложно и явно не про нас.
Может, ну ее, эту гордость. Так просто все им рассказать и надеяться, что они поймут. Ну что Алиса сделает? Ну позлится немного, потом все равно примет это.
Я как будто барахтаюсь в тине и никак не могу ухватиться за что-то, что подскажет мне, как действовать дальше, чтобы выбраться, и самой снова устанавливать правила. Шарюсь на дне сумки в поисках мелочи на проезд, но в руку попадает визитка.
Никогда еще у меня не было столько бесполезных визиток, как теперь, ведь их пихают на каждом шагу. Вынимаю бумажку, занося руку над мусоркой, но останавливаюсь. Психолог из консультации. Я так и не сходила к ней больше, потому что ее фраза про психологическое бесплодие попахивала сектой и мозгоковырянием, которого мне не хотелось. Или я просто боялась заглянуть туда, чтобы откопать там что-то, что навсегда похоронено.
Но, одновременно, это единственный человек, с которым я могу непредвзято поговорить. Кто не знает меня и моих косяков.
Я до сих пор не уверена, что правильно делаю, когда иду за советом к постороннему человеку, но через час сижу под ее кабинетом и пытаюсь расслабиться. Не знаю, о чем говорить, но знаю, что после общения с ней все меняется. Взгляд на себя со стороны меняет поведение и на некоторое время этого хватает.
— Здравствуйте, — здороваюсь и захожу после того, как из кабинета выходит девушка с уже округлившимся животом.
Врач кивает в ответ и забирает мою карту, пролистывая ее.
Находит, видимо, свою последнюю запись. Конечно, запомнить меня, такую исключительную, в потоке животов сложно.
— Валерия с психологическим бесплодием, да?