Я зачарована ей, когда она такая: слетевшая с катушек моя спокойная и вежливая подруга.
Моя любовница сейчас, она так нежна со мной и так груба, желая сделать мне хорошо. Она пережидает, пока моя дрожь не начнет стихать и пока мои вопли не сменятся удовлетворением, после чего, со стоном прижавшись своим ртом к моему, она позволяет себе кончить.
Истекающая потом и тяжело дышащая, Лера падает на меня.
Как только она поворачивает меня на бок и устраивается позади, на меня накатывает чудовищная усталость, будто из меня выкачали весь воздух. Её губы прижимаются к моей шее, а голос хриплый и сонный:
— Я охуеть как устала, но не знаю, как долго смогу спать, зная, что ты в моей постели.
Я согласно мычу и улыбаюсь, прижавшись лицом к её руке, которую она просунула под моей шеей и обняла меня спереди.
— Проснусь и захочу еще, — шепчет она с легким намеком в голосе, наполовину извиняясь, наполовину предупреждая. К моему бедру прижата её все еще мокрая киска.
— И я.
Я засыпаю, ощущая, как приспособились мои вдохи и выдохи к её вздымающейся груди.
***
Окружающий мир вторгается в сознание сначала гудками машин, потом порывами ветра, а потом и шумом волн. Открыв глаза, я любуюсь неторопливым восходом.
Потягиваюсь в объятиях Леры, — слишком жарко. Почему-то я оказалась лицом к ней. А она — словно сонная осьминожка, так приятно обхватившая меня длинными руками, что мне никак не сдвинуться с места.
Я чувствую, как она начинает просыпаться — по еле заметному подрагиванию её рук вокруг меня — и спокойно жду, что сейчас все станет неловким: этой ночью между нами не осталось ничего скрытого. В комнате витают тяжелые запахи секса, а мы лежим, сплетенные и совершенно голые.
Прошлая ночь накатывает на меня вспышками воспоминаний звуков и ощущений: как она шипела сквозь зубы, раздвигая пальцы во мне. Как вместе с её движениями надо мной поднимались и опускались её плечи. Как её рот накрывал мой. Какой опытный и нетерпеливый у неё язык.
У меня ноет между ног. А кожа помнит прикосновения её рук и губ. Я подозревала, что секс может быть таким, просто никогда не думала, что он может быть таким у меня.
Её твердое тело рядом со мной такое притягательное. Мысль выбраться из её объятий кажется столь же манящей, как идея отрезать руку или ногу.
Что происходит, когда эмоций так много, что они заполняют вены, грудь, руки и ноги?
Я представляю, как в меня вливается солнечный свет, пока я не взрываюсь — и остаются покрытые звездной пылью мои осколки на кровати.
Закрыв глаза, я мысленно рисую, как вместо этого солнце обходит меня стороной и не касается ног. Считаю до десяти, потом до двадцати, фокусируясь на том, как воздух покидает мои легкие. Все изменится и не будет прежним. Наши с Лерой отношения станут другими. Внутри меня что-то с треском ломается, что-то постоянное и незыблемое, и это одновременно волнует и страшит…
Моя любовь стала такой глубокой и сумасшедшей.
Она поднимает голову от моей шеи, целует меня и шепотом говорит:
— Доброе утро, Сладкая Тася.
Я натягиваю простыню себе на рот.
— Доброе утро.
Она целует меня сквозь простыню.
— Я по-прежнему люблю тебя, — убрав ее с моего лица, она касается губами подбородка и наблюдает за мной, перестав улыбаться губами, но продолжая глазами. — Что бы ты там себе не надумала… с рассветом ничего не изменилось. Я любила тебя и до этой ночи. Буду любить и завтра. Просто сказала об этом совсем недавно.
Зажав губу зубами, я чувствую, как солнце заполняет мою грудь и кровь и вот-вот польется из глаз.
— Я хотела трахнуть тебя задолго до этой ночи, — с игривой улыбкой говорит она и, нависнув надо мной, коленом раздвигает мои бедра. — А теперь, когда это произошло, хочу еще больше.
Вот на это чувство мне легче ответить взаимностью:
— Давай будем заниматься сексом весь остаток дня.
Её смех такой теплый и счастливый.
— Недели.
— Месяца.
— Года.
Вот она и сказала это. Так долго я не была ни с кем. Мы смотрим друг на друга, и никто не произносит это вслух. Все слишком рано, даже при всех этих заверениях, что дымкой парят в воздухе. Но чем дольше Лера смотрит на меня, тем больше я догадываюсь, о чем она думает.
Весь остаток жизни.
— Ладно, — бормочет она.
Я отвечаю, прижавшись своим ртом к её:
— Ладно.
========== Лера ==========
Сигнал оповещения телефона Таси прозвучал, пока она пила свой утренний кофе. Мое решение попытаться удержать ее в постели как можно дольше было почти незыблемым, но в конце концов мы обе нуждались в душе, кофеине и еде.
— Вот черт, — взяв телефон и открыв календарь, говорит она.
Мы сидим бок о бок за моим обеденном столом: я в джинсах, она в одной моей вчерашней футболке. Она, конечно, ей длинная, но не настолько, чтобы мне не было видно все ее тело, особенно когда она сидит, закинув одну ногу мне на колени и прижав другую к моей лодыжке. Благодаря кофе мой мозг потихоньку возвращается к жизни, но я все еще ощущаю себя разогретой и тягучей глиной, с которой хорошенько поработали. И на самом деле не хочу, чтобы она уже уходила.
— Что такое? — спрашиваю я.
— Мне нужно кое-что успеть сделать до одиннадцати, — она хмурится, глядя на часы.
На них почти десять.
— «Кое-что»?
— Чат с UCSD Arts publication, — из ее кружки поднимается пар и клубится между нами, растворяясь в лучах солнца. — Черт, я совершенно выпала из графика. — говорит она, а затем скорее для себя добавляет: — Обычно я никогда о таком не забываю.
Поставив чашку, я подаюсь вперед и беру ее свободную руку в свою.
— Можешь сделать это и здесь. Wi-Fi правда не всегда стабильный, но мой ноутбук в
комнате в твоем распоряжении.
Еще на середине фразы она уже начинает мотать головой.
— Это видео-чат, — поясняет она и показывает на свои волосы. Обычно волосы Таси гладкие и прямые. Сейчас же они могут принять на постой небольшую птичью семью.
Я наклоняюсь и со смехом целую ее в нос.
— В любом случае мне нужно появиться в магазине проверить Олю. Может, встретимся за поздним ланчем?
Изучая меня взглядом, Тася придвигается ближе и, наклонившись к моему рту, говорит между поцелуями:
— Я не знаю, сколько буду занята, — она отстраняется и гладит большим пальцем мою щеку. — Мне нужно в душ, потом позвонить Бенни… Давай я напишу тебе, когда закончу?
— Ага. Напиши, — мои слова звучат сдавленно, и я снова наклоняюсь вперед, целуя ее все более отчаянно.
Она мне необходима, как пища и вода. И я никогда не смогу утолить эту жажду.
Резко выдохнув, она отпихивает свой стул и оказывается у меня на коленях, шепча у моего рта:
— Не хочу уходить, — произносит она, скользя рукой по моей голой груди.
— Давай вернемся в постель.
Мои джинсы расстегнуты и еле держатся на бедрах, и все, о чем я могу думать, — это как окончательно их снять, задрать ее футболку и заставить ее кончить прямо здесь, на моем обеденном столе.
Она прижимается ко мне, влажно скользя по моей ширинке.
— Садись на стол, — говорю я в ее приоткрытый рот. — И дай мне поцеловать эту маленькую вагину.
Покраснев, она отпрянула и прикусила губу.
— Мне нравится, как ты говоришь это слово.
— Я заметила. Из-за него ты ерзаешь и стесняешься, — я провожу языком по ее губам. — Не совсем уверена — нужно еще поизучать — но кажется, есть прямая связь между тем, как я это говорю, и тем, как быстро могу заставить тебя кончить.
Тем не менее я замечаю, что она так и не забралась на стол. Скользнув пальцами ей под футболку, я поглаживаю теплую мягкую кожу ее талии.
— Знаю, у тебя там все болит, — говорю я ей. — Но я буду хорошей девочкой, обещаю.
Звонит ее телефон, и мы обе застываем.
— Увы, вторжение реальности, — бормочу я.
Тася делает недовольную гримасу.