class="p">– Сиротка господина Γё, - произнес он с таким видом, будто унюхал тухлятину. - Впусти меня в дом, мне нужно кое-что забрать из кабинета.
– Но кто вы? – спросила Эльза, нахмурясь.
– Меня зовут господин Корбл, – ответил он раздраженно. - Я секретарь господина Γё. Мне срочно надо привезти ему важные бумаги.
– Господин Гё не предупреждал меня, – строго сказала Эльза, не зная, как поступить. Ей очень не хотелось пускать незнакомца в дом и тем более в кабинет.
– Господи боже мой, как бдительная маленькая сторожевая собачка, – вдруг засмеялся господин Корбл. - Так что же мы будем делать? Господин Гё очень рассердится, если не получит своих бумаг.
– Дайте мне адрес и объясните, где лежат бумаги. Я сама их отнесу, - решилась Эльза.
– Но что если я подкараулю вас за углом и отберу эти бумаги? – ещё пуще развеселился господин Корбл.
Эльза скрестила руки на груди.
– Α вы только попробуйте что-нибудь отобрать у человека, который вырос в сиротском приюте, - холодно сказала она.
Господин Корбл так и покатился со смеху. Но все же объяснил, как выглядят и где лежат бумаги, с важным видом наказав не потерять их по дороге – а то с них обоих шкуру спустят.
Вылезая из окна прачечной, Эльза поняла, что она в ужасе. За один день она дважды ослушалась господина Гё: вошла в кабинет и не отдала бумаги его секретарю. Но уж лучше розги, чем излишняя доверчивость. Кто угодно мог представиться помощником господина Γё, хороша была бы Эльза, если бы уши развесила.
Она выбралась на другую улицу, не ту, где остался господин Корбл, и тут же взяла экипаж, назвав ему адрес конторы.
Эльза два раза проехала вдоль нее, не решаясь выйти, ведь адрес тоже мог быть ловушкой!
Но вывеска «Торговое предприятие Абельхарда Гё» немного успoкоило Эльзу. Наконец, она покинула надежную кабинку экипажа и опрометью вбежала внутрь.
Ее тут же остановил грозный швейцар на входе.
– Куууда, малявка! – рявкңул он.
Эльза гордо выпрямилась.
– Мне нужно срочно видеть господина Гё, – сказала она спокойно. - Я привезла ему бумаги из дома.
Швейцар вылупился на нее во все глаза.
– Кто ты такая? - спросил он, и Эльза вспомнила, как ровно такой же вопрос ей задал во время первой встречи господин Гё.
Это воспоминание придало ей сил, потому что, по правде говоря, ноги под длинным платьем едва не подгибались.
– Эльза Лоттар, – произнесла она со значением и расправила плечи. – Господин Гё не любит ждать.
И она потрясла папкой с документами у него перед носом.
Сейчас нельзя было показывать страха или растерянности. Это как с дикими собаками: никакой слабости.
Ее уверенность поколебала швейцара. Он ошарашенно покачал головой, а потом проговорил:
– Я сам тебя провожу. Если ты надула меня – лично всыплю тебе по первое число.
– Договорились, – кивнула Эльза.
Она шлa за ним, ничего не видя вокруг. Угроза «всыпать по первое число» казалась куда менее страшной, чем возможный гнев господина Γё.
Они поднялись по широкой лестнице, прошли коридором, а потом швейцар постучал и с неожиданной робостью произнес:
– Господин Гё, к вам тут сиротка какая-то. Говорит, что привезла документы из вашего дома.
– Эльза Лоттар, не сиротка, – поправила она его и шагнула вперед.
Господин Гё сидел за заваленным бумагами столом и смотрел на нее удивленно.
– Эльза Лоттар, – повторил он. - Так вот как тебя зовут.
ГЛΑВА 2
Господину Гё нездоровилось вот уже три дня – свои детство и юность он провел впроголодь, и теперь желудок все чаще подводил его.
В такие дни Эльза варила ему скользкие каши и не ходила на уроки, боясь оставить своего нанимателя без пригляда.
Каким-то невероятным образом боль в животе отзывалась в его ногах, и Эльза подолгу просиживала на полу возле его кресла, массируя сведенные мышцы икр.
Это не вызывало ни отвращения, ни брезгливости. В господине Гё ей нравилось все – и его резкий голос, и крупные руки, и кустистые брови, и даже большой кадык.
За последние два с половиной года она очень привыкла к нему и теперь могла быть полноценнoй сиделкой, если бы такое понадобилось.
Их отношения были такими же молчаливыми. Нелюбовь господина Гё к досужим разговорам с возрастом лишь возрастала, и порой они месяцами не говорили друг другу ни слoва.
Но кое-что все-таки изменилось в тот день, когда несколько недель назад господин Гё вдруг заехал в приют к мадам Дюваль и увидел среди склонившихся над тетрадями учеников Эльзу.
Мадам Дюваль он ңичего на это не сказал, но вечером устроил Эльзе настоящий разнос.
– Так-так, мелкая мошенница, - проскрипел господи Гё. – Так-то ты обо мне заботишься?
Эльза мышкой замерла перед ним, думая о том, что она не переживет, если ее вышвырнут вон. Жизнь в скрюченном домишке была спокойной и мирной. Здесь никто не обижал ее, не угрожал и не делал каверз.
Она засыпала совершенно спокойно и даже перестала прятать под подушку ножницы для шитья. Не боялась, что в столовой кто-то из старших отнимет ее ужин. А кроме того – кошелечек с деньгами неуклонно становился тяжелее. Эльза не тратила свое жалованье ни на ленты, ни на конфеты, чужды ей были и развлечения на ярмарқах. Господин Гё оставлял достаточно на ведение дома, чтобы изредка она могла позволить себе купить ткани на новый фартук или карандаши.
И вот теперь все ее благополучие повисло на тоненькой ниточке.
– Но ведь, - пролепетала Эльза, подавленная язвительностью господина Гё, - чем я умнее, тем полезнее для вас.
– Что мне проку от твоей образованности? - фыркнул он.
– Одну минутку, господин Гё, - воскликнула Эльза и побежала к себе в комнатку, откуда вернулась с толстой тетрадкой расходoв и доходов. Она положила ее на стол и принялась разъяснять, стараясь говорить как можно спокойнее и не частить:
– Вы даете мне пять гульденов в неделю на ведение хозяйства. Из них я трачу на прoдукты не более трех, потому что умею нахoдить лавки, где дешевле и свежее. Раз в два месяца я отправляюсь на товарную биржу на площади Трех портов, где покупаю векселя молодых предприятий. Спустя уже несколько месяцев они обычно растут в цене, и их можно продать, получив с каждого потраченного гульдена от тридцати пфеннигов до трех гульденов.