перевел дух — при неудачном стечении обстоятельств падальщики получат отличную отбивную.
Он зажал в зубах срезанный обломок древка, и, сделав несколько глубоких вздохов, выдернул стрелу из тела. Кровь, сочившаяся тонкой струйкой, потекла сильнее. Астид протяжно застонал и выплюнул деревяшку, на которой остались следы зубов.
Вогнав нож глубоко в щель на краю обрыва, полукровка накинул на рукоять петлю веревки и крепко затянул, используя древко. Подёргал, проверяя, и пытаясь вспомнить хоть одну молитву. Затем опоясался веревкой, навалился животом на край скалы и стал нащупывать здоровой ногой уступ. Три грифа, выставив над обрывом плешивые головы, с любопытством следили за потенциальной добычей, упорно не желающей становиться таковой.
Веревка закончилась, когда до земли оставалось не менее тридцати локтей. Астид подумал и распустил веревочный узел. Поискал пальцами ноги выемку и, прильнув к скале, с сожалением выпустил веревку. Ухватившись рукой за острый выступ, скрипнул зубами от боли. Опустил ногу чуть ниже, шаря по скале, и, не сумев подчинить себе правую онемевшую руку, рухнул на землю. Грифы, радостно гаркнув, ринулись вниз.
Глава 2
Исчезновение Астида вывело Гилэстэла из равновесия не сразу. Первый день князь ждал, что полукровка вот-вот появится и своей уверенной ухмылкой даст понять, что дело выгорело. Утром второго дня червячок сомнений выполз из норы и впился в сердце Гилэстэла. Сомнение переросло в опасение. Покинув постоялый двор после полудня, Гилэстэл неторопливым шагом направился на рынок. Проходя мимо святилища Безмолвия, слегка удивился царившему в нём спокойствию. Ни усиленной стражи, ни суеты. Князя кольнуло подозрение.
Охраны в избытке было у покосившейся заброшенной хижины, которую они с Астидом избрали перевалочным пунктом. Князь кинул короткий внимательный взгляд на лачугу, отметив и сорванную с петель дверь, и дыру в крыше, крытой циновками. Безгласные проводили его холодными взглядами. Лицо и дыхание князя было спокойны, но сердце колотилось с удвоенной частотой. Значит, затея провалилась, и за Астидом увязалась погоня. Остался один вопрос — удалось ему уйти или… Гилэстэл неспешным шагом миновал хижину, ненадолго задержался у лавки, где торговали вялеными голубями, и двинулся по улице, не переставая напряженно размышлять о судьбе друга.
Из окна лачуги, заслоненный спинами стражей, за князем заинтересованно наблюдал высокий Безгласный. В отличие от остальных, он был облачен не в доспехи и шлем, а в приталенный темно-зеленый камзол и тюрбан, свободный конец которого был обмотан вокруг нижней части лица. Прищурив миндалевидные голубые глаза, опушенные светлыми ресницами, Безгласный проследил за князем до конца улицы, а затем покинул лачугу и двинулся следом. Дорожная пыль оседала на сапогах с высокими каблуками и длинных полах одежды, когда незнакомец, потеряв князя из виду, тем не менее, с удивительной точностью быстро шел тем же маршрутом.
Преследователь остановился у молельного столба с нишами для пожертвований, под которым на утоптанной земле дремал попрошайка — мальчик лет десяти. Притаившись в тени, Безгласный видел, как Гилэстэл, широко распахнув калитку гостиничного двора, поспешно устремился к дому. Через некоторое время открылась створка ворот, и князь выехал верхом на гнедой лошади. Преследователь несильно пнул мальчишку ногой, и тот, словно и не спал, резво вскочил на ноги. Безгласный указал взглядом на удаляющегося рысью всадника, мальчишка кивнул и помчался следом.
Миновав городские ворота, Гилэстэл направился на север, к Игскому хребту. Судя по тому, что он увидел, у Астида не осталось другого выхода, кроме как покинуть Джезъян.
Два дня Гилэстэл провел в пути, коротая летние ночи у костра. Игский хребет показался утром третьего дня. Отвесные скалы высились неприступной стеной, отделяя Джезъян от Масгитии. Окруженный с юга и востока морем, скалами с севера и гиблыми болотами с запада, Джезъян был обширен, изолирован и негостеприимен. Минуя пограничные посты, покинуть его было очень непросто. Но Гилэстэл хорошо знал своего ученика и его возможности. А потому, съехав с дороги, направил лошадь вдоль скал, внимательно их осматривая.
Долго искать не пришлось. Молчаливые фигуры Безгласных у подножья князь разглядел издалека. Вернувшись на дорогу, он неспешным шагом приблизился к тому месту, где суетились два десятка человек. От скал отчетливо пахнуло кровью. Князь поднял голову, скользя взглядом по скале. Алая точка, призывно светящаяся высоко над головами Безгласных, привлекла внимание Гилэстэла. Метка, оставленная для него Астидом! Но ближе подойти не получится — слишком много стражи у скалы. А несколько человек, нацепив «кошки», тщательно обшаривают стену. Гилэстэл отвернулся, опасаясь ненароком выдать взглядом тайное место, где Астид, возможно, спрятал украденный свиток. Сейчас важнее найти друга, а не привлекать к себе внимание избиением солдат. В сердце снова всколыхнулась тревога. А если полукровке не удалось перебраться в Масгитию?
Подстегнув лошадь, Гилэстэл двинулся мимо рыщущей стражи дальше, к джезъянскому пограничному посту.
В узком ущелье было немноголюдно. Три закутанные в покрывалаженщины с глубокими пустыми корзинами, усевшись прямо в дорожную пыль, тараторили, перебивая друг друга и жестикулируя. Возле одной из них, ковыряя в носу, топталась босая девочка лет шести в длинной неопрятной рубахе.
Понурый ослик, запряженный в тележку-двуколку, уткнувшисьгрудью в каменную ограду, без интереса смотрел на ручей, журчащий в ложбине под дорогой. Возница в ветхой одежде, с лицом, похожим на высохший финик, стоял рядом и курил длинную изогнутую трубку.
У навеса, служившего защитой от солнца, под подозрительным взглядом стражи переминался с ноги на ногу путник. Рядом стоял его мул, со спины которого два солдата стащили вьюки, и, развязав, осматривали содержимое.
Гилэстэл спешился. Ведя коня в поводу, подошел к ждущимосмотра людям. Возница взглянул на князя, чуть повел головой, давая понять, что он в очереди последний.
Стража работала споро. Гомонящих теток пропустили без задержки, еще и прикрикнули на них, когда девчонка, так и не вынув палец из носа, остановилась напротив солдата и уставилась на него. Одна из женщин поспешно вернулась, дала ей подзатыльник и дернула за руку, увлекая за собой.
Повозка подверглась недолгому осмотру, после чего возница получил пропуск, и, пятясь и часто кланяясь, потянул ослика к перегораживающим дорогу жердяным воротам. Стражник приподнял створку и оттащил её в сторону, давая возможность пройти.
Гилэстэл вошел под навес, остановился у стола, глядя на офицера Лицо и шея того были багровы от жары и мокры от пота. Над головой солдата вились жирные оводы. Один опрометчиво снизился, прожужжав перед глазами стража, и был схвачен молниеносным движением руки. Офицер стиснул кулак, затем разжал его и большим пальцем стряхнул с ладони дохлое насекомое. Трупик упал на стол, страж сбилего на землю щелчком, и поднял взгляд на