Читать интересную книгу Судьба такой - Михаил Буканов

Я демобилизовался с Северного флота в июле 1965 года, а на работу вышел, думаю, в августе. Поскольку, окончил я перед службой Медицинское училище №2 им. Клары Цеткин, то и стезя моя была медицинская. До сих пор не ведаю, какое отношение имела вышеупомянутая Клара к медицине. Знаю, что время от времени поворовывают Клары кларнеты, но это ж далеко не медицинский инструмент. Говоря по секрету, получил я на эскадренном миноносце «Отзывчивый» строгий выговор с занесением в учетную карточку по комсомольской линии. Но человек я был и есть скромный, трубить о своих достижениях не стал. Так что на работу меня приняли легко и даже выбрали секретарем комсомольской организации отделения. Больные были самые разные. Огромный могучий грузин, когда-то убивший жену и маленьких дочерей, бывший инструктор ЦК КПСС, безобидные олигофрены, 2 подростка, лейтенант, служивший при Сталине видимо в охране, поскольку докладывал мне, пост он принял, оружие – револьвер Hаган и финский нож – при нем и прочее, и прочее. В конце дежурства мы обязаны были заполнять специальный журнал, где описывали поведение больных. Почему-то наши пациенты в большинстве своем несли советскую власть по кочкам. А один старичок лет семидесяти частенько восклицал: Гляди, секлетари! Приедут казаки, ёбть. Врачи сознательно просили нас не записывать наиболее откровенные высказывания, утверждая, таких больных надо направлять на спец. лечение в спец. больницы.

Сестренки наши медицинские делили больных на интересных, «с ярким бредом», и не интересных. Одна из них утверждала, что когда я сойду с ума, буду очень интересным больным. Не попали её слова богу в уши. Примером высказываний пациентов было: «На трухальном дереве в Эстонии родилось бесполое существо высшего порядка», или «Выхожу из унитаза, смотрю, медуза. Она как схватит патефон, так все пластинки расколола!» Бывали и нападения на сестричек, а то и на нас. Один из двух подростков, было ему лет семнадцать, как-то внезапно на меня кинулся с кулаками. Бить я его не стал, а аккуратно взял руку на болевой прием и придержал. Орал он очень громко. А кто в дурдоме не орет? Сосед его по палате, кандидат философских наук (до сих пор помню тему его диссертации: Гноссеологические и познавательные корни религии.) спросил: Что, получил кусочек САМБО? Видно дите и его доставало постоянно! Правда иногда приходилось пускать в ход кулаки. Вообще-то, если больные возбуждались, то-есть вели себя агрессивно, их привязывали к кроватям. Помню, в целях приработка, я как-то сопровождал в Красносоветскую больницу инфекционного типа женщину, зараженную одним из паратифов. Kроме этого пациентка находиласть в острой стадии «белой горячки». Временами была она очень агрессивной. Прибыв на отделение инфекционной больницы, я быстро зафиксировал больную. Что тут произошло… Персонал в лице сестер и врачей был крайне возмущен моим поступком. Приказ отвязать больную последовал немедленно! А через полчаса мне пришлось привязывать ее еще крепче. Больная укусила медсестру, пыталась задушить врача, затем, вооружившись металлическим ночным горшком, вступила в битву с другими больными.

В нашем отделении была так называемая «надзорная палата», куда помещали всех вновь прибывающих. Больные отсюда не могли гулять в коридоре, есть в столовой и т. д. Так продолжалось какое-то время, а затем их переводили в общие палаты. Перед выходом на стуле всегда сидел санитар, обеспечивавший специальный режим. Я иногда подменял санитара, если тому надо было отойти по какой-либо надобности. Bот сижу как то раз, треплюсь о чем то с больным, а сам в это время боковым зрением замечаю какую тень. Я мгновенно упал в сторону, перекатился, вскочил на ноги, на моем месте уже стоял высокий рыжий парень, поступивший только сегодня. Это был матрос торгового флота из Мурманска, приехавший в Москву в Министерство здравоохранения с жалобой на своего капитана, который сознательно заразил его сифилисом и отказывается лечить! Ну прямо из приемной министерства его и доставили к нам. Hачалась махаловка! Парень был сильнее, я техничнее и злее. Уделал я его быстро и без членовредительства, хотя очень хотелось. А под глазом у меня расцветал приличный бланш. Так что 30% надбавки нам платили не зря! Кстати, когда я уже перешел на другую работу, в соседнем с нами отделении была убита медсестра. Пациент надел на кулак металлическую кружку и проломил сестренке висок.

Наряду с больными в нашем отделении лежали и здоровые. Например, допризывники на обследовании или Володя Буковский. Диагноз его можно было поставить всякому. Психопатия. Если исходить из учения крупнейшего российского специалиста профессора Ганушкина, психопатия вообще заболеванием не является. Это врожденное состояние организма. Ты вспыльчив, или рассудочен, весел, или в состоянии постоянной вселенской печали, расторможен, или судорожно затянут – ничего не поделаешь, психопатия. А иногда ты вдруг решаешь взвалить на свои хрупкие плечи проблемы советского общества, социалистической действительности, международных отношений. Куда ты лезешь, психопат? – восклицает тогда советская психиатрия! В 13 психиатрической больнице находился Буковский то ли на экспертизе, то ли вместо реального срока, я зтого не скажу, не помню. После десяти часов вечера отделение затихало. Сморённые лечением и уходом больные засыпали быстро. Впереди была долгая ночь. Спать в остром отделении я не рекомендовал бы даже врагу. Надо было находить какие-либо занятия. Обычно, я читал что-нибудь историческое или философское. Тогда еще жива во мне была мысль о поступлении на философский факультет МГУ им. Ломоносова. Ну, и еще треп с больными, в частности с кандидатом философских наук. Находился он здесь прямо по Чехову, ибо страдал всю жизнь от самых распространенных болезней русской интеллигенции – злой жены и запоя. Болтал я временами и с Володей. Как помню, были мы почти одногодки, так что называли друг друга по именам. Это был конец 1965 года. Узнал я, что турнули его со второго курса биофака МГУ за длинный язык и антисоветскую деятельность. В принципе, под это дело можно было подвести любого, меня в частности. Не зря видно, в припадке злой пьяной откровенности, году в 1974 начальник отделения Уголовного розыска Ленинского РУВД г. Москвы майор Макаров Гавриил Никитович кричал мне – начальнику Уголовного розыска 7го отделения милиции: Ну, Буканов! Был бы сейчас 37 год, получил бы за свой язык по полной! Однако, маленькое объяснение. В спектакле классика советского театра Всеволода Вишневского «Оптимистическая трагедия» есть сцена разговора Вожака и матроса Алексея. Суть ее в двух фразах: За длинный язык знаешь что бывает? – спрашивает Вожак. А за измену, – отвечает Алексей. Вот такая разница была между мной и Володей. Я всегда считал, говорить можно о чем угодно. Другое дело действия, направленные против Советского государства. Вот с ними я был категорически не согласен и не потому, что любил её, любушку совецку власть! Считал, и до сих пор считаю, за социалистическим общественным строем – будущее. Конечно, если очистить его от наслоений, нанесенных партийными теоретиками всех мастей и оттенков. A власть в СССР была дурой, не способной отделить своих сторонников от врагов. Для нее Владимир Высоцкий и Александр Галич находились на одной баррикаде и преследовались одинаково!

Судя по всему, был Володя Буковский из хорошей семьи, производил очень благоприятное впечатлений развитого начитанного человека. Я склонен все же думать, был он натурой впечатлительной, слишком близко к сердцу бравший ошибки и нелепости Советского строя. Ну и начал он сначала говорить, затем действовать. Так и до дурдома его докатили! Ход этот был безпроигрышный. Псих, он псих и есть, мели Емеля, твоя неделя, только кто тебя услышит? Сосед по палате? По моему, Володя в отличие от меня не курил, да и пил он сухое вино. Перед самым 1966 годом навестил его Марк Гейхман, с которым учился я во 2 медицинском училище. Мы переговорили, и я узнал, работает Марик на «Скорой», жизнью доволен, а сюда пришел навестить приятеля. С собой у него было… Вы не поверите, как не поверил и я, Марк принес с собой 50-ти граммовую бутылочку «сухаго». Конечно, и это было запрещено, но кому и чем могли явиться помехой такие мелочи? Для меня же, пришедшего с флотов, то был вообще нонсенс. Бутылка сорокоградусной на троих в увольнение была, обычно, нормой. Eще помниться, был Буковский замечательным скульптором. B феврале во время прогулки он изваял из снега статую стоящей на коленях женщины с длинными распущенными волосами. Обнаженная, она руками прикрывала грудь… Очень талантливая работа. Да и просто поговорить отличное средство убивать время.

Я усиленно готовился к поступлению в МГУ. Идиот. На философском факультете было 25 мест, а сколько в Союзе было первых секретарей различного уровня? Это герои пятилеток Горбачев и Лукьянов без проблем поступали в МГУ, а на что мог рассчитывать комсомолец-расстрига в моем лице? На корабле я много читал. Труды Маркса, Энгелься, Ленина были в корабельной библиотеке, ходил я и в библиотеку города Североморск. Пожалуй, я был единственным матросом на флоте, кто на свои деньги выписывал «Литературку» и «Советскую культуру». Читывал я и Бернштейна и Каутского и Плеханова. Короче, засорял голову как мог, кстати, работу Бернштейна «Экономическая суть учения Маркса» считаю одной из лучших марксистских работ. Ленину до нее далеко. (Во как осмелел!) Следовательно, был я подкованным марксистом, и, что интересно, убеждения эти я полностью разделял. А в 13ой психиатрической больнице в это время происходит драма шекспировских, прямо скажем, пропорций. Меня исключают из комсомола. Причем с лязгом, треском и грохотом. С формулировкой «За провал в организации Новогоднего вечера отдыха.» Бред, правда? Но было. Конечно, я и сам виноват! Как-то вызвала меня руководительница больницы и ласково, с матерком начала объяснять как она видит работу на отделении и мою роль секретаря ВЛКСМ. Представьте себе ее удивление, когда в ответ услышала эта пожилая и непосредственная девушка мои кроткие замечания в адрес ее манеры общения! И понеслось. Что мне здесь больше не работать, понять было не сложно. Заведующий отделением Альтшулер – «серебряный мошенник» что ли?, доктора Аркус, Белоцерковский, секретарь ВЛКСМ всей больнички Каплан, несмотря на все мое мнимое еврейство, открыли сезон охоты. По работе ко мне придраться было нельзя. Работал отлично. Но Каплан раскопал в райкоме ВЛКСМ мою учетную карточку со строгим выговором, а, попутно, провалил я и новогодний вечер отдыха! Пригласил на него студентов института связи через своего приятеля, которые построившись в колонну, вошли в наш дурдом, громко распевая песню: Король с войны возвращался домой, чем внесли немалое оживление в рутину вечерней жизни больных. Девчонки-медсестры были довольны, спиртного хоть залейся, веселились от души, кто-то, под шумок, набил морду Каплану. Был и еще ряд происшествий, поскольку поддатые медсестры растащили часть студентов по отделениям. Полагаю, для личного осмотра. Руководство посчитало, важное мероприятие было сорвано. Из хулиганских побуждений, однако. В течении января, февраля, марта и апреля меня полоскали во всех инстанциях. Альтшулер собрал производственное совещание и предложил меня осудить. Мне очень понравились его слова о том, что я углубленно изучаю марксизм-ленинизм, сам далеко не дурак и собираюсь поступать в Университет. А затем и неожиданный вывод. Мудрец предвидел вперед на года. Людям с такими взглядами как у меня, (интересно, что он имел ввиду?) нельзя давать высшее гуманитарное образование, ибо позднее они могуть пробраться на руководящие должности в обществе. Каплан собрал комсомольское собрание отделения и предложил карать меня по всей строгости. Сестрички отказались. Тогда рассмотрение материалов перенесли на общебольничную площадь. Вот там меня исключили без проблем. Перестал существовать на свете комсомолец! Ай, яяй, яяй! «На широкой площади убивали нас. Но в крови горячечной подымались мы, но глаза незрячие открывали мы!» Вот и я тоже (с самыми советскими моими взглядями, со всем моим советским патриотизмом) выжил и, даже, «не убился, а рассмеялся». Прав оказался товарищ Альтшулер. Прокрался я хоть не в сияющие вершины, но во властные структуры, обманом проник в КПСС, без всякого обмана поступил и окончил бывший 2 Московский университет на факультете «Истории, обществоведения, теории государства и права.» Служил в системе Министерства внутренних дел по линии Уголовного розыска и системы исправления наказаний, работал заместителем директора школы и там же преподавал. Был искусствоведом и подпольным литературным работником. Оторвался по-полной! Ох! Прав был гражданин Альтшулер. Точно! Прокрался. Не сумел он и прочие Капланы перекрыть мне кислород! Kуда им, детям из сытых фамилий, бороться с городскими низами. Зря и пробовали.