…До свиданья, Имогена.
Мисс Филбрик слышит эту часть запретного разговора.
Адам возвращается в студию и проводит несколько жирных, невпечатляющих линий.
Он стирает их, но они грязно виднеются в порах бумаги. Разрывает рисунок; старый мистер Молтби протестует; юный мистер Молтби объясняет девушке строение ступни, не поднимая взгляда.
Адам принимается задругой рисунок.
Крупным планом рисунок Адама.
— Он думает о ней. — Непогрешимая Ада!
— Эти картины были бы намного убедительнее, если б брали хороших рисовальщиков делать рисунки за героя, тебе не кажется?
Браво, культурная буржуазия!
ДВЕНАДЦАТЬ ЧАСОВ
Повторение того же, что было в одиннадцать.
Многообещающий студент вычисляет соотношение двух кубов. Девушка, которая изучала строение ступни, подходит к нему и смотрит через его плечо; он сильно вздрагивает и сбивается со счета.
Адам берет шляпу, трость и выходит. Адам в автобусе.
Адам разглядывает Пуссена в Национальной галерее.
Крупным планом Адам, разглядывающий Пуссена.
— Он думает о ней.
Часы церкви Святого Мартина В Полях бьют час. Адам выходит из Национальной галереи.
ДЕСЯТЬ МИНУТ ВТОРОГО. ОБЕДЕННЫЙ ЗАЛ РЕСТОРАНА «DE LA TOUR DE FORCE»
Входит Адам, осматривается, но Имогена, как он и ожидал, еще не появилась. Садится за столик, накрытый на двоих, и ждет.
Хотя «Tour de Force» находится не в Сохо, публика там наполовину многонациональная, наполовину театральная, что Ада именует одним словом «богемцы». Столики расположены далеко друг от друга, вина превосходные, хотя и очень дорогие.
Адам заказывает шерри и ждет, поглядывая то на дверь, в которую войдет Имогена, то на известного адвоката по политическим делам, который за соседним столиком старается развлечь скучающего, изысканно-красивого молодого человека восемнадцати лет.
БЕЗ ЧЕТВЕРТИ ДВА
Входит Имогена.
Люди за другими столиками говорят:
— Смотрите, вот Имогена Квест. Не могу понять, что люди находят в ней, а вы?
Или же:
— Интересно, кто это. Привлекательная, правда?
— Дорогой, я очень опоздала. Извини. Я провела совершенно ужасное утро — ходила по магазинам с леди Р.
Она садится за столик.
— Тебе не нужно спешить обратно в школу, правда? Дело в том, что я больше с тобой не увижусь. Случилось самое ужасное… Закажи обед, Адам. Я очень проголодалась. Хочу съесть бифштекс по-татарски, пить ничего не буду.
Адам заказывает обед.
— ЛЕДИ Р. ГОВОРИТ — Я ОЧЕНЬ ЧАСТО С ТОБОЙ ВИЖУСЬ. УЖАСНО, ПРАВДА?
Гледис наконец довольна. Ясно, о чем фильм: любви молодых противятся богатые родители.
Имогена отмахивается от тележки с закусками.
— У нас была жуткая сцена. Мать вошла в мою комнату, пока я еще лежала в постели, и стала выпытывать все о вчерашнем вечере. Очевидно, слышала, как я вошла. Адам, я не могу передать, какие ужасные вещи она о тебе говорила. Дорогой, до чего странный обед — ты заказал все, что я терпеть не могу.
Адам пьет бульон.
— ВОТ ПОЧЕМУ ОНА ОТПРАВИЛА МЕНЯ ДНЕМ ЗА ПОКУПКАМИ. И леди Р. собирается серьезно поговорить с тобой сегодня вечером. Отправит Мэри и Эндрю, чтобы остаться наедине с тобой. Адам, неужели думаешь, что я буду все это есть? И ты не заказал себе ничего выпить.
Адам ест омлет. Имогена крошит хлеб и говорит ему:
— Но, мой дорогой, ты не должен ничего говорить против Бэзила, потому что я его просто обожаю, и у него очень красивая, очень вульгарная мать — ты прямо-таки полюбишь ее.
Подвозят бифштекс по-татарски и готовят на их глазах.
Крупный план: блюдо кровавого фарша; руки кладут туда неумеренное количество специй.
— Знаешь, Адам, кажется, я все-таки не хочу этого бифштекса. Он мне очень напоминает о Генри.
ПОЛОВИНА ТРЕТЬЕГО
Адам закончил обед.
— ТАК ЧТО ВИДИШЬ, ДОРОГОЙ, МЫ БОЛЬШЕ НИКОГДА, НИКОГДА, НИКОГДА НЕ ВСТРЕТИМСЯ — Я ИМЕЮ В ВИДУ, ПОДОБАЮЩИМ ОБРАЗОМ. Я говорю прямо-таки как леди Эр.
Имогена протягивает руку через стол и касается ладони Адама.
Крупный план: рука Адама, на мизинце кольцо с печаткой, на внутренней стороне большого пальца мазок краски. Рука Имогены — очень белая, с маникюром — движется по экрану и касается ее.
Гледис слегка всхлипывает.
— ТЫ НЕ ОЧЕНЬ ПРОТИВ-ПРАВДА, АДАМ?
Адам против — и очень. Он съел достаточно, чтобы стать совершенно сентиментальным.
Ресторан «De la Tour de Force» почти пуст. Адвокат по политическим делам ушел своим грешным путем; официанты стоят в беспокойстве.
Имогена оплачивает счет, они поднимаются, собираясь уходить.
— Адам, ты должен поехать на Юстонский вокзал проводить меня. Мы не можем расстаться так навсегда, правда? Ходжес встретит меня там с багажом.
Они садятся в такси.
Имогена берет Адама за руку, и они сидят так молча несколько минут.
Потом Адам наклоняется к ней, и они целуются.
Крупный план: Имогена и Адам целуются. В глазу у Адама слеза (находящая быстрый отклик у Ады и Гледис, они неудержимо всхлипывают).
Губы Имогены чуть приоткрыты.
— Как у «Венеры» Брондзино.
— ИМОГЕНА, ТЫ НИКОГДА ПО-НАСТОЯЩЕМУ НЕ ЛЮБИЛА МЕНЯ, ТАК ВЕДЬ? ИНАЧЕ НЕ УЕЗЖАЛА БЫ ТАК…
— РАЗВЕ Я НЕ ДАЛА ДОКАЗАТЕЛЬСТВА? Адам, дорогой, почему ты всегда задаешь такие нелепые вопросы? Разве не видишь, как все это невозможно? У нас всего минут пять езды до вокзала.
Они целуются снова.
Адам произносит:
— Чертова леди Эр.
Они приехали на вокзал.
Ходжес ждет их. Она позаботилась о багаже, о билетах, даже купила журналы; делать больше нечего.
Адам стоит рядом с Имогеной, ждет отправления поезда; она глядит в еженедельную газету.
— Взгляни на эту фотографию Сибил. Странная, правда? Интересно, где сделан снимок.
Поезд вот-вот тронется. Имогена входит в вагон и протягивает руку.
— До свиданья, дорогой. Ты придешь на танцы у матери в июне, правда? Я буду чувствовать себя несчастной, если не появишься. Может быть, встретимся еще до того. До свиданья.
Поезд отходит от станции.
Крупный план: Имогена в вагоне разглядывает странную фотографию Сибил.
Адам на платформе смотрит вслед поезду.
Затемнение.
— Ну, Ада, что скажешь об этом?
— Замечательно.
— Странно, что они никак не могут заставить героев и героинь разговаривать как леди и джентльмены — особенно в минуты волнения.
ЧЕТВЕРТЬ ЧАСА СПУСТЯ
Адам все еще на вокзале, бесцельно глядит на книжный киоск. На экране перед ним возникают разные виды.
Школа Молтби. Топящаяся антрацитом печь, натурщица, влюбчивая студентка («обольстительница»), студент-математик, собственный рисунок.
Ужин дома. Его отец, его мать, Парсонс, его сестра с глупым прыщавым лицом и тупой завистью ко всему, что Имогена делала, говорила и носила.
Ужин на Понт-стрит, рядом с леди Розмари.
Ужин в одиночестве в каком-то очень дешевом ресторанчике в Сохо. И в конце каждого вида одиночество и мысль об Имогене.
Крупный план: отчаяние Адама постепенно переходит в решимость.
Адам едет на автобусе к Ганноверским воротам.
Идет к своему дому.
Парсонс открывает дверь. Миссис Дауэр нет дома; мисс Джейн нет дома; нет, Адам не хочет чаю.
Комната Адама. Можно сказать, очаровательная: на верхнем этаже; за окнами деревья; в полнолуние слышно животных из зоопарка. Адам входит и запирает дверь.
Гледис уже догадывается.
— Ада, самоубийство.
— Да, но она появится вовремя, чтобы остановить его. Вот увидишь.
— Не будь так уверена. Странная это картина.
Адам подходит к письменному столу и достает из ящика для бумаг маленький синий флакончик.
— Что я тебе говорила? Яд.
— С какой легкостью люди в фильмах находят средства для самоубийства…
Адам ставит флакончик, достает лист бумаги, пишет.
— Последнее послание ей. Дает ей время прийти и спасти его. Вот увидишь.
«AVE IMPERA TRIXIMMORTALIS, MORITURUS ТЕ SALUTANT».[2]
Изящно написано.
Адам складывает лист, кладет в конверт, надписывает адрес.
Потом в неуверенности медлит.
Появляется видение.
Дверь комнаты Адама. Переодетая к ужину миссис Дауэр подходит к двери и стучит; стучит раз за разом и в испуге зовет мужа. Профессор Дауэр дергает дверь, потом трясет. Появляются Парсонс и Джейн. Спустя некоторое время дверь подается. Пока мистер Дауэр сражается с ней, волнение миссис Дауэр усиливается. Джейн тщетно пытается ее успокоить. Наконец все врываются в комнату. Сцена неописуемой вульгарности со слезами, истерикой, телефоном, полицией.