Декорации тоже добросовестно спланированы. Стены увешаны горшками, мисками и картинами — последние представляют собой главным образом серию обнаженных, полноватых женщин, которую юный мистер Молтби не смог продать. В дальнем конце над помостом висит очень темный скелет.
— Слушай, Гледис, мы увидим его натурщиц?
— Ну, Ада, ты даешь.
Адам входит и идет к доске, на которой висит план размещения мольбертов; девушка, которая одалживала фиксатив, подходит к нему, продолжая курить.
— ДАУЭР, РЯДОМ СО МНОЙ ЕСТЬ СВОБОДНОЕ МЕСТО, ПОШЛИ ТУДА.
Девушка крупным планом.
— Она влюблена в него.
Адам крупным планом.
— А он в нее нет. Так ведь, Ада?
Место, на которое указывает девушка, превосходное, во втором ряду; другое находится рядом с печью. Напротив этого места Адам пишет свои инициалы.
— ИЗВИНИ, СВЕТ С ТВОЕГО МЕСТА БЕСПОКОИТ МЕНЯ. ОЧЕНЬ МАЛО ТЕНЕЙ — ТЫ НЕ НАХОДИШЬ?
Девушка не обескуражена; она закуривает новую сигарету.
— Я ВИДЕЛА ТЕБЯ ВЧЕРА ВЕЧЕРОМ В «ВАСИЛИСКЕ» — ТОЛЬКО ТЫ НЕ ВИДЕЛ МЕНЯ.
— В «ВАСИЛИСКЕ», ВЧЕРА ВЕЧЕРОМ? АХ ДА… КАКАЯ ЖАЛОСТЬ!
— ЧТО ЗА ЛЮДИ ТАМ БЫЛИ С ТОБОЙ?
— А, НЕ ЗНАЮ, КТО ОНИ.
Адам делает движение, словно собираясь уйти.
— ЧТО ТАМ БЫЛА ЗА ДЕВУШКА, С КОТОРОЙ ТЫ МНОГО ТАНЦЕВАЛ, — ХОРОШЕНЬКАЯ, БЕЛОКУРАЯ, В ЧЕРНОМ?
— О, ТЫ ЕЕ НЕ ЗНАЕШЬ? ТЕБЕ НУЖНО КАК-НИБУДЬ С НЕЙ ПОЗНАКОМИТЬСЯ. ПОСЛУШАЙ, Я ОЧЕНЬ ИЗВИНЯЮСЬ, НО МНЕ НУЖНО СПУСТИТЬСЯ, ВЗЯТЬ БУМАГИ У МИСС ФИЛБРИК.
— МОГУ ОДОЛЖИТЬ ТЕБЕ.
Но Адам уже ушел.
Ада говорит:
— В этой картине слишком много разговоров, а, Гледис?
Голос с кембриджским акцентом что-то произносит об «удалении титров».
ОДНА ИЗ НЕУДАЧНИЦ В ЖИЗНИ
Входит молодая женщина в наброшенном халате, впереди нее идет юный мистер Молтби.
— Натурщица — вот увидишь.
Она слегка простужена и сморкается в крохотный носовой платочек, который комкает в руке; поднимается на помост и неуклюже садится. Юный мистер Молтби приветливо кивает тем ученикам, кто привлекает его внимание; его привлекает девушка, которая разговаривала с Адамом; он улыбается.
— Он влюблен в нее.
Она отвечает теплой улыбкой.
Юный мистер Молтби шурует в печи, слегка открывает верхний световой люк, потом поворачивается к натурщице; та сбрасывает халат и вешает его на спинку стула.
— Ада, смотри!
— Ну и ну.
Молодой человек из Кембриджа без конца говорит о Матиссе, словно хорошо знаком с этой темой. Он очень заинтригован.
Женщина обнажила вялое розовое тело с коротковатыми ногами и красными локтями; как у большинства профессиональных натурщиц, пальцы ногу нее шишковатые, уродливые. Юный мистер Молтби ставит ее на стул и придает ей установленную для школы искусств позу. Класс принимается за работу.
Адам возвращается с несколькими листами бумаги и приспосабливает их на мольберте. Потом стоит и смотрит на натурщицу, не проводя ни единой линии.
— Он влюблен в нее. — Однако на сей раз объяснение Ады ошибочно.
Потом начинает набрасывать основные контуры позы.
Он работает пять-шесть минут, жар от печи становится просто-таки невыносимым. К нему подходит сзади, выдыхая дым, старый мистер Молтби.
— Скомпоновал рисунок? Где у тебя центр? Где будет ступня? Где верхняя часть головы?
Адам не скомпоновал, поэтому раздраженно все стирает и начинает заново.
Тем временем между юным мистером Молтби и влюбленной в Адама девушкой идет оживленный флирт. Он наклоняется и указывает ей ошибки; его рука лежит на ее плече; на ней джемпер с глубоким вырезом; он водит большим пальцем по ее шее; она признательно изгибается. Он берет у нее уголь и начинает рисовать в углу ее листа; ее волосы касаются его щеки; оба не обращают никакого внимания на то, что он рисует.
— Эти богемцы не занимаются делом, а, Гледис?
Адам за полчаса трижды стирает свой рисунок. Всякий раз, когда он начинает интересоваться какой-то конкретной комбинацией форм, натурщица подносит к носу платочек и после каждого сморкания слегка меняет позу. Антрацитовая печь пышет жаром; он работает еще полчаса.
ОДИННАДЦАТЬ ЧАСОВ. ПЕРЕРЫВ
Большинство девушек закуривают сигареты; мужчины, число которых увеличилось из-за пришедших с опозданием, начинают собираться отдельно от них в углу. Один из них читает журнал «Студио». Адам закуривает трубку и, отойдя назад, с отвращением смотрит на свой рисунок.
Крупный план — рисунок Адама. Он очень неплох. В сущности, гораздо лучше всех остальных; один будет лучше в конце недели, но пока что он представляет собой измерения и геометрические фигуры. Автор его не имеет понятия, что натурщица отдыхает, — занят вычислением в уголке листа средней части ее тела.
Адам выходит к лестнице, на которой стоят женщины из нижней студии и едят принесенные в пакетах булочки. Возвращается обратно в студию.
Девушка, которой юный мистер Молтби давал указания, подходит к нему и смотрит на его рисунок.
— Как будто сделан с похмелья.
Именно эти слова юный мистер Молтби сказал о ее рисунке.
Натурщица вновь принимает свою позу с небольшими отличиями; бумажные пакеты убраны, трубки выколочены; многообещающий студент вычисляет площадь прямоугольника.
Сцена меняется.
ПОНТ-СТРИТ, 158. ЛОНДОНСКИЙ ДОМ МИСТЕРА ЧАРЛЗА И ЛЕДИ РОЗМАРИ КВЕСТ
Открывается интерьер, в котором продюсеры наконец-то сделали попытку удовлетворить социальные ожидания Гледис и Ады. Правда, там очень мало мрамора, нет лакеев в пудреных париках и бриджах, но все же есть несомненное великолепие в высоких комнатах, мебели Луиса Сейза, и здесь есть лакей. Молодой человек из Кембриджа оценивает доход этой семьи в шесть тысяч в год, догадка обоснованная, хотя и несколько щедрая. В глубине видна коллекция лиможского фарфора леди Розмари.
Наверху в своей спальне Имогена Квест звонит по телефону.
— Ада, какое замечательное кимоно.
Мисс Филбрик входит в верхнюю студию, где Адам наконец начинает проявлять какой-то интерес к своему рисунку.
— МИСТЕР ДАУЭР, МИСС КВЕСТ ХОЧЕТ ПОГОВОРИТЬ С ВАМИ ПО ТЕЛЕФОНУ. Я сказала ей, что по правилам студентам запрещается пользоваться телефоном за исключением обеденного часа. — Мисс Филбрик и старый мистер Молтби вечно ведут жалкую игру, делая вид, будто существует какой-то свод правил, который все обязаны соблюдать. — Но она говорит, это очень важно. Будьте добры, попросите своих друзей не звонить вам в утренние часы.
Адам кладет уголь и идет за ней в контору.
Над телефонным аппаратом висит уведомление, написанное печатными буквами, выводить которые бедная мисс Филбрик научилась в вечерней школе на Саутгемптон-роу:
«В рабочие часы студентам запрещается пользоваться телефоном».
— Доброе утро, Имогена.
…Да, вполне благополучно — только очень устал.
…Имогена, не могу — прежде всего у меня нет денег.
…Нет, и ты не можешь себе позволить. Да и все равно сегодня я ужинаю с леди Р. Тогда и можешь сказать мне, верно?
…Кто живет там?
…Не этот отвратительный Бэзил Хай?
…Да, пожалуй, он такой.
…Я иногда встречался с ним в Оксфорде.
…ЛАДНО, ЕСЛИ ТЫ УВЕРЕНА, ЧТО СМОЖЕШЬ РАСПЛАТИТЬСЯ, Я ПОЙДУ С ТОБОЙ НА ОБЕД.
…ПОЧЕМУ ТУДА? ТАМ УЖАСНО ДОРОГО.
…БИФШТЕКС ПО-ТАТАРСКИ — ЭТО ЧТО?
Голос с кембриджским акцентом объясняет:
— Это сырой фарш с оливками, каперсами и прочим.
…Дорогая, ты превратишься в оборотня.
…Мне бы понравилось.
…Да, кажется, становлюсь болезненно впечатлительным.
…Эгоистка. Пожалуйста, не опаздывай — у меня есть всего сорок пять минут.
…До свиданья, Имогена.
Мисс Филбрик слышит эту часть запретного разговора.
Адам возвращается в студию и проводит несколько жирных, невпечатляющих линий.
Он стирает их, но они грязно виднеются в порах бумаги. Разрывает рисунок; старый мистер Молтби протестует; юный мистер Молтби объясняет девушке строение ступни, не поднимая взгляда.
Адам принимается задругой рисунок.
Крупным планом рисунок Адама.
— Он думает о ней. — Непогрешимая Ада!
— Эти картины были бы намного убедительнее, если б брали хороших рисовальщиков делать рисунки за героя, тебе не кажется?
Браво, культурная буржуазия!
ДВЕНАДЦАТЬ ЧАСОВ
Повторение того же, что было в одиннадцать.
Многообещающий студент вычисляет соотношение двух кубов. Девушка, которая изучала строение ступни, подходит к нему и смотрит через его плечо; он сильно вздрагивает и сбивается со счета.