Он положил обе руки на топор, надсадно крякнул и освободил оружие из асфальтового плена, продолжая качать головой. — Ты посмотри, как тротуар попортили, а? Опять будут рассказывать, что в у нас России дороги плохие, а откуда им взяться хорошим-то дорогам, ек-макарек, если приезжают клятые англичане и начинают своими топорами их раздалбывать?
— Я уже говорил, это не мой топор, — напомнил Гарри.
— А чей?
— Записи с камер посмотрите, там должно быть видно, — посоветовал Гарри.
— Мы посмотрим, ек-макарек, — пообещал Егор Михайлович. — И ты с нами посмотришь, устроим, так сказать, дневной сеанс. Садись в машину, прокатимся.
— Там пробки, — заметил Гарри.
— Нашему шумахеру на это наплевать, — сказал Егор Михайлович. — Он и по тротуарам ездить может, и автобусные остановки с наскока перепрыгивать. Так ведь, Женя?
— Так, — немного виноватым тоном отозвался водитель.
— Я, конечно, не против покататься, — сказал Гарри. — Но вы, собственно говоря, вообще кто?
Егор Михайлович переложил топор в левую руку, а правой сунул Гарри под нос служебное удостоверение.
— Страшный и ужасный КГБ, — сказал он.
— Вообще-то, ФСБ, — поправил его кто-то из спецназовцев. — Комитета вашего уже лет двадцать, как нет.
— Да какая, ек-макарек, разница, если я до сих пор на службе? — вопросил Егор Михайлович, убрал ксиву и легонько помахал топором. — Садись, англичанин, прокатимся, о делах наших скорбных покалякаем.
— А эти? — спроси Женя.
Кто-то из хулиганов начал подавать первые признаки жизни — шевелиться и стонать.
— А этими пусть местные занимаются, — сказал Егор Михайлович. — Кстати, что-то их долго нет. Даже сирен не слышно.
— В пробке застряли, наверное, — сказал Женя.
— Вот так, ек-макарек, всегда, — сказал Егор Михайлович. — Ладно, Стас, останься с ними, проследи, чтобы не расползлись. Заодно и в машине попросторней будет.
Здоровенный спецназовец кивнул каской.
— А топор?
— А топор я, пожалуй, заберу.
— Сокрытие улик…
— Ты поучи отца нюдсы в твиттер постить, — сказал Егор Михайлович и жестом пригласил Гарри в салон «патриота». — Поехали, англичанин. Расскажешь нам, на каком кладбище вы настоящего Гарри Поттера похоронили.
Садясь в машину фээсбэшников Гарри Борден подумал, что это будет очень длинный день.
Глава 2
И он не ошибся.
День действительно выдался очень долгим.
Его привезли не на Лубянку. Петляя по одинаковым переулкам, практически неотличимым от того, в котором произошло побоище, и стараясь не выезжать на загруженные транспортом улицы, «патриот» так и не выбрался из центра города и остановился у неприметного серого здания, каких тысячи. Егор Михайлович бодро выпрыгнул из машины на асфальт, открыл пассажирскую дверь и махнул Гарри рукой.
— Вылазь, англичанин.
Гарри вылез.
Спецназовцы остались в машине, очевидно, по умолчанию предполагалось, что Борден должен проявить благоразумие и воздерживаться от актов кровавого насилия.
Хотя бы некоторое время.
— Какой мой статус? — поинтересовался Гарри.
— Гость.
— То есть, я могу туда не заходить?
— Можешь. Но если ты этого не сделаешь, то не факт, что доживешь до вечера.
— Это угроза? — спроси Гарри. — С чего бы мне до вечера не дожить?
— Ищут тебя, ек-макарек, — сказал Егор Михайлович.
— Кто?
— Всякие-разные, — сказал Егор Михайлович.
Гарри подумал про хулиганов, а потом про того зеленого типа с топором, который напрыгнул на него из разлома реальности. Если там еще такие есть, и если они Гарри действительно зачем-то ищут, не факт, что стены этого здания, какими бы мощными они ни были, будут способны их остановить.
С другой стороны, почему бы и нет? Сегодняшние деловые встречи уже состоялись, и на остаток дня Гарри ничего не планировал. А завтра все равно собирался улетать в Лондон.
— А зачем они меня ищут? — спросил Гарри.
— И ты правда думаешь, что я вот так, стоя на улице, все тебе выложу, ек-макарек? — удивился Егор Михайлович. — Хочешь узнать больше — заходи.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Гарри зашел.
Сразу же за дверью обнаружилась рамка металлоискателя, как в аэропорту, только серьезнее, и трое громил в полном боевом облачении, включая каски, с тяжелыми дробовиками в руках. Словно они охраняли главный вход в Кремль, а под стенами уже стояла армия НАТО…
Гарри поставил портфель на ленту транспортера и прошел через рамку металлоискателя. Металлоискатель зазвенел.
Громилы напряглись.
— Это его стальные нервы, — пояснил Егор Михайлович. Он прошел через рамку следом за Гарри, вызвав очередной писк устройства, и дружелюбно хлопнул амбала по закрывающей плечи броне. — Не паникуйте, хлопцы, это заморский гость и он со мной.
— Проходи уже, дед, — отозвался громила. — И своего заморского гостя с собой забирай.
Гарри забрал портфель и они с Егором Михайловичем подошли к лестнице. И, вопреки ожиданиям Бордена, старый комитетчик повел его не вниз, а наверх.
— А как же зловещие подвалы? — поинтересовался Гарри. — У вас тут есть зловещие подвалы?
— У нас тут все подвалы зловещие, ек-макарек, — ответил Егор Михайлович. — Климат такой.
Они поднялись на третий этаж — сопровождающий Гарри, несмотря на возраст, даже не запыхался — и Егор Михайлович проводил англичанина в комнату для допросов. По крайней мере, она выглядела, как типичная комната для допросов из любого боевика категории Б — привинченный к полу стол, два стула и зеркало во всю стену, наверняка односторонней прозрачности.
— Жди здесь, — велел Егор Михайлович и ушел. Гарри отчетливо услышал щелчок замка, и от его взгляда не укрылось, что ручка на этой стороне двери отсутствует.
Гость, значит…
В комнате наличествовало обильно зарешеченное окно. Гарри подошел к нему, приоткрыл одну створку, закурил сигарету и вытащил из кармана телефон. Сети не было, соответственно, мобильный интернет тоже не работал, да и вай-фай по соседству никто не раздавал.
Глушат, подумал Гарри. С другой стороны, было бы странно, если бы не глушили.
Дверь открылась, впуская в помещение среднестатического человека со стандартной, абсолютно не запоминающейся внешностью. Видимо, чтобы хоть как-то выделиться из толпы, человек носил дорогой костюм, слегка собирающийся в складки под мышками.
— Здесь нельзя курить, — сказал человек.
— А запирать здесь подданных Ее Величества можно? — поинтересовался Гарри. — Может быть, мне уже требовать, чтобы вы соединили меня с послом?
— Ваш посол сейчас занят на приеме, — сказал человек. — Кстати, хороший костюм.
— Да, — согласился Гарри. — Костюм хороший.
— «Армани»?
— Это ваше барахло — «Армани», — сказал Гарри. — А я ношу костюмы индивидуального пошива от своего личного портного. Знаете, чем отличаются костюмы индивидуального пошива от того ширпотреба, который носите вы? Ваш личный портной знает не только особенности вашей фигуры, но и ваши личные привычки, и если бы вы заказали костюм в приличном месте, то вам бы сшили его так, чтобы ваши пистолеты его не оттопыривали. А сейчас они оттопыривают, между прочим. Настолько оттопыривают, что я могу даже угадать модель. Это «дезерт иглы», не так ли?
— Допустим, — сказал человек.
— Знаете рецепт хорошего костюма? — спросил Гарри. — Его нужно заказывать у портного, к которому ходил ваш отец. К отцу которого ходил ваш дед. К деду которого… в общем, я искренне надеюсь, вы что улавливаете логику. Чем дольше взаимоотношения вашей семьи с домом портного, тем лучше будет костюм.
— Одежда — это еще не все, — сказал человек.
— Конечно, — согласился Гарри. — Но разве не ваш классик сказал, что в человеке все должно быть прекрасно? И костюм, и помыслы, и «вальтер ППК» в наплечной кобуре?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ну и кто вы без вашего костюма? — поинтересовался человек.
Гарри не пришлось слишком долго задумываться над ответом.
— Миллиардер, плейбой, филантроп.