Читать интересную книгу Цикорий - Фёдор Чернов

в библиотеке бывал частым гостем. Особенно ему нравилось читать фантастику да исторические романы. Читал и исторические труды. Да и общение с Алексеем Куропатовым, вузовским преподавателем, на пользу ему шло. Закрыл он глаза, задремал, а потом и вовсе уснул.

Глава 4. Попал в прошлое

Проснулся Вася от того, что кто-то его тормошил и восклицал:

– Миша, вставай, ты чё тут разлёгся! Пьяный, что ли? Спьяну-то  перепутал огороды! Всяко, конечно, быват, однакось от тебя я не ожидала такого.

Над ним склонилась женщина средних лет, одетая так, как одевались примерно в начале двадцатого века, как раз недавно фильм по телевидению транслировали.

Василий Коробов поднялся, протирая глаза. Незаметно ущипнул себя. Нет, не снится ему это. Как же он здесь очутился? Огород, за ним другие, дома виднеются. Не попал ли он в какой другой мир? Может, колодец оказался временным порталом в прошлое? Ведь читал немало книг про попаданцев в другие времена. А теперь сам через хронодыру пролез и очутился в прошлом. Вот это да!..

– Пришёл с фронта живой, слава те господи, теперь пировать будешь, штоли? Давай-давай, Миша, шагай домой. Кака-то одёжа на тебе интересная. В городе таку дают? – тараторила женщина, не дожидаясь ответов. – А чё это ты так набуздырился-то? Как тут оказался-то, нешто лукавый попутал?

Женщина явно принимала его за другого человека. В её речи ярко заметно было оканье. Когда-то село основали выходцы с русского севера. Наблюдались и другие особенности северно-русского наречия, например, стяжение, сокращение гласных в окончаниях глаголов и прилагательных. Спустя сотню лет такие особенности сохранялись, но в основном в речи пожилых людей. Так, говорили «быват» вместо «бывает», «знашь» вместо «знаешь», «красна», «синя», «зелёна»… Существовали ещё некоторые грамматические особенности.

– А-а, м-м-м, как до дома дойти, ты бы меня проводила, – промолвил Василий.

– Ты энто сурьёзно? – женщина прыснула, – ну, паря, видать, славно вчера ты с дружками налакался. Избу родную не помнишь, ха-ха-ха, ой не могу!

Она смахнула выступившие слёзы.

– Пошли, провожу тебя, горе луковое, хо-хо-хо! Одёжу только отряхни.

Они вместе вошли в ограду, окружённую сараями и высокой изгородью. Обогнули дом, приблизились к высоким сосновым воротам с крышей, которые поблёскивали кое-где выступившей смолой. Состояли они из двустворчатых ворот для проезда повозок и двери для людей. Хозяйка открыла дверь, лязгнув защёлкой, и они оказались в переулке.

Возле соседнего дома стоял старик с длинной седой бородой. Они поздоровались. Сосед удивлённо воззрился на них, и спросил:

–Тоня, у тебя гость поутру?

– Да какой гость, дедушка Яков, это же Михаил Куропатов! Ночью Миша напился где-то в стельку да и заблудился! В нашем огороде его увидела, дрыхнул возле колодца!

Они направились к выходу из переулка. Женщина говорила:

– Мой-то Степан с сыном спозаранку уехали на покос. А ты вот вместо помощи родителям горькую пьёшь! Допился, память уже отшибло! Ну ладно, вернулся на родину, на радостях один раз напился, энто ещё простительно! Но ты же дома пожил да в город на работу уехал. Не получилось с работой, чё ли?

Проходя вдоль улицы, они встретили двух женщин. Те поздоровались, воззрившись на них с любопытством. Когда прошли дальше, до Коробова донеслась фраза, мол, чё это Антонина с Мишкой Куропатовым вместе ходят…

«Придётся Михаилом Куропатовым побыть, вот так приключения у меня, – подумал Василий. Это же мой прадед! Говорили, что я на деда похож, материного отца, а тот – вылитый отец! Он ведь, кажется, с 1892 года, примерно моего возраста сейчас. Тут же обожгла мысль: а сможет ли он обратно вернуться в своё время? Не дай бог застрять здесь».

– Вона твоя изба, разуй глаза-то! – Антонина указала на дом через три жилища от них. Дом выделялся своей аккуратностью, был повыше соседних. Коробов направился туда. Тоже высокая ограда, ворота под крышей. Глубоко вдохнув воздух, как перед нырянием в озеро, лязгнул защёлкой, толкнул дверь. Вошёл в ограду, медленно выдыхая. Что-то будет впереди?..

Глава 5. Василий в роли Михаила Куропатова

Пройдя ограду, поднялся по высокому крыльцу, миновал сени, открыл дверь. В доме гомонили ребятишки. Мальчик лет шести и девочка лет девяти. Мыли руки, поддевая снизу носик рукомойника. Хозяйка возилась у русской печи. Коробов понял, что это его прапрабабушка Серафима. Помнил фотографию, где она запечатлена вместе с мужем. Заметив его, она воскликнула:

– Миша, ты что-то рано прибыл! Обещал позже возвернуться. Она поставила ухват, кинулась обнимать сына, удивилась:

– Что за одёжа на тебе? Обнову справил уже? Как всё-таки ты изменился… Бабушка не слышит, прилегла. Она заглянула за печь и стала будить задремавшую мать:

– Мама, вставай! Михаил вернулся!

Послышалось охание, кряхтенье. Василий, то бишь уже Михаил, поспешил ей навстречу. Они обнялись.

– Мишенька! Похудел ты. Как там в городе-то живётся? Возвернулся! Слава те, Господи милостивый, – причитала бабушка, едва достающая внуку до груди. Морщинистое лицо её было всё в слезах.

Старушка была из породы Куропатовых. Сейчас – вот она, не таких уж преклонных лет.

– А чё-то от тебя винцом попахиват как будто, с утра уже гдей-то перехватил?..

– Да угостили знакомые, – протянул путешественник во времени, всё больше вживаясь в роль Михаила. – Ничего плохого не случилось, расскажу потом. А одеждой поменялся на время с одним другом.

– Тебя не выгнали с работы, а? – с испугом спросила мать.

– Нет, временно отпросился, не тревожься, со мной всё хорошо.

– Наверно, кто подвёз, тот и угостил? – и не услышав ответа, хозяйка  продолжила, – отец с Артёмкой уехали траву косить. Давай садись за стол, сейчас позавтракаем.

Услыхав это, ребятня уселась за стол. Коробов, который уже начинал себя уподоблять Михаилу, умылся и тоже уселся. С любопытством оглядел младших.

В роду Куропатовых рождались в большинстве жгучие кареглазые брюнеты с крепкими головами. Крупные черты широких лиц, густые брови над сильно развитыми надбровьями, выдающиеся носы. Что-то кавказское как будто проглядывало, неизвестно, откуда такое взялось в их роду. Мать Михаила удалась в эту породу, а сын походил на неё.

– Мама, а Миша не перекрестился! – воскликнула девочка и захихикала.

– Ладно-ладно, ешь Маня, не ябедничай! Лёня, не вертись!

Василий усмехнулся и перекрестился. Мать подала ему, а затем младшим детям тарелки со щами и деревянные ложки. На столе, покрытом пёстрой холщовой скатертью, лежали в деревянных блюдцах луковки, дольки чеснока, стояли солонка, бутылочки с уксусом и перцем. На второе стали есть гречневую кашу. Тут запел торжественную песню начищенный медный самовар, стоявший на лавке у окна. Мать взялась наливать всем и подавать кружки с чаем, в котором чувствовался аромат травы душицы.

Поев, наш герой спросил:

– Мама, как у вас дела? Что по хозяйству надо сделать?

– Ой, да ничё поживам, помаленьку. Ох, как мы горевали, когда известие пришло, что ты без вести пропал на войне. Слава Богу, всё обошлось. Отдыхай пока, ведь устал.

– Ничего, отдохну ночью. По деревенской работе соскучился.

– Ну, если