- Я знаю, ты очень расстроена, — сказал Тед. Он всеми силами старался проявлять терпение. — Я понимаю это. Но будет очень нехорошо, если мы отменим нашу поездку, ведь тебе не надо организовывать похороны или хлопотать по любому другому поводу. Все уже сделано.
Слезы навернулись на глаза Элизабет при упоминании о похоронах. Она даже не спросила, где именно похоронили Рене. Ей захотелось расплакаться навзрыд, захотелось облегчить свое сердце и душу. Она закрыла глаза и молча позвала к себе Теда. Она хотела, чтобы он обнял ее, утешил, разделил с ней ее чувства, а не игнорировал их.
Но Тед продолжал сидеть. Элизабет потрясла головой, пытаясь прогнать горечь и разочарование.
- Это не имеет значения. Мне надо остаться здесь и решить, что мне делать дальше.
— С ребенком?
Она кивнула, все еще не в силах поверить, как это Рене - сама почти еще ребенок — стала матерью.
— Неужели ты хочешь усыновить девочку? — с волнением спросил Тед. — Ведь она может быть с отклонениями в развитии! Ты сама говорила мне: Рене употребляет наркотики.
Его жесткие слова резанули Элизабет. Она медленно повернула к нему побледневшее лицо.
- Ты думаешь, для меня это имеет значение, Тед? У меня есть племянница. Племянница! Эта девочка — единственный родной для меня человек на всем белом свете. И я не собираюсь отказываться от прав, которые я на нее имею, и притворяться, будто ее никогда не было.
Мгновенно раскаявшись, Тед встал, подошел к ней и обнял за талию.
— Прости, Элизабет, — пробормотал он, уткнувшись носом в ее волосы. — Я не подумал. Конечно, ты несешь ответственность за малышку, и это совершенно естественно. Но ты не должна принимать поспешных решений, Сейчас ты в шоке. Пройдет неделька-другая, ты свыкнешься с потерей и начнешь видеть все в несколько ином свете.
Она прижалась лицом к его шее, обвила его плечи руками, отчаянно нуждаясь в его поддержке и понимании. Но как бы крепко она за него ни цеплялась, никакого тепла она не ощущала. Никакого отклика, только жесткость его воротничка, царапавшего ее кожу, и неподвижность его тела, касавшегося ее.
Элизабет покачала головой.
— Я не смогу поехать с тобой, Тед. Не сейчас.
Он отпустил ее так внезапно, что она покачнулась, едва не потеряв равновесие.
— Прекрасно. — Тед схватил со спинки стула свой пиджак. — Но если ты думаешь, что я останусь здесь и буду сидеть рядом с тобой, держа за руку, когда ты станешь оплакивать свою сестру, которую не видела и не слышала много лет, ты сильно ошибаешься. Я поеду в Европу с тобой или без тебя,
— Тогда возьми это с собой. — Слезы наполнили глаза Элизабет. Она сняла с пальца кольцо, подаренное Тедом в честь помолвки, и протянула ему.
Он взглянул на кольцо, потом — на нее. Глаза его стали холодными и жесткими. Схватив кольцо с ее ладони, он сунул его в карман и зашагал к выходу.
Когда дверь за Тедом с шумом захлопнулась, Элизабет закрыла лицо руками.
— Да, — устало произнес Вудроу. — Я все еще в Далласе. — Держа телефонную трубку возле уха, он подошел к окну и взглянул на улицу. Уже семь часов вечера, а машин — полным-полно. Удивляясь, почему люди выбирают для себя такую скученную и суматошную жизнь, он проговорил: — Но не собираюсь здесь задерживаться.
— Ты с ней разговаривал? — спросил его брат.
Вудроу нахмурился и отвернулся от окна.
— Да, я говорил с ней, хотя без всякого результата.
— Она собирается сражаться с нами за ребенка?
— Не знаю. Она сказала, что ей нужно время для раздумий.
— Это меня не удивляет, — мрачно произнес Эйс. — Конечно, она в шоке от этих известий. Когда ты снова с ней увидишься?
— Мяч на ее поле. Я оставил ей мой номер телефона.
— И ты собираешься сидеть сложа руки?
— Какого черта ты от меня хочешь? — раздраженно бросил Вудроу. — Приставить пистолет к ее голове и потребовать, чтобы она отказалась от своих прав на девочку и предоставила вам с Мэгги возможность играть в мамочку и папочку? — Он тут же пожалел о своих словах. Он знал, как сильно его брат и невестка любят ребенка. Он почесал рукой затылок. — Я не хотел, прости, — сказал он устало. - Просто у меня плохое настроение. Ты же знаешь, как я ненавижу эти большие города.
— Да, я знаю, поэтому еще больше ценю то, что ты для нас делаешь.
Вудроу хмыкнул.
— Да уж. Как будто у меня был выбор.
— Привези ее сюда.
Он крепче прижал трубку к уху.
— Что? Повтори еще раз!
— Привези сестру Стар на ранчо. Вполне понятно: она не захочет доверить опекунство своей племянницы совершенно незнакомым людям. Пусть она познакомится с нами, пусть увидит: мы — самые обыкновенные люди.
— Обыкновенные? — повторил Вудроу, затем разразился смехом. — Ну, брат, в жизни семейства Таннер нет ничего обыкновенного. Мы живем от одного скандала к другому, без всякой передышки.
Элизабет нервно теребила в руках кусочек бумажки, который она минутой раньше достала из кармана. Цифры, нацарапанные на ней, — номер телефона Вудроу Таннера. Он просил, чтобы она позвонила ему, когда будет готова разговаривать по поводу опекунства. Но она еще не приняла никакого решения, слишком мало прошло времени с того момента, как она узнала о смерти сестры.
Но у Элизабет были вопросы. Сотни вопросов. Как умерла Рене? Была ли она одна в этот момент? Сколько лет ее ребенку? Похожа ли девочка на мать? Почему отец Вудроу не женился на Рене? Где она жила? Где работала? Где она похоронена? Упоминала ли она когда-нибудь, что у нее есть семья? Рассказывала ли она о своей сестре?
У Вудроу должны быть ответы, сказала себе Элизабет и набрала номер телефона. Когда она получит их, она поймет, как поступить с дочерью Рене.
-Да.
Она подпрыгнула от неожиданно резкого приветствия.
— Мистер Таннер?
— Он самый.
— Э... это доктор Элизабет Монтгомери.
— Да, я понял. На моем телефоне есть определитель номера, а также часы. Сейчас половина второго ночи. Вы в курсе?
Она заморгала. Господи, она и забыла, что сейчас ночь.
- Извините. Действительно. Я совершенно потерялась во времени, а перед тем, как позвонить вам, не посмотрела на часы. Я перезвоню вам утром.
— Нет необходимости. Я не спал.
— О-о... — Элизабет прижала руку ко лбу и стала ходить по комнате. — Так вот, я думаю, мистер Таннер...
— Вудроу.
Она остановилась и нахмурилась.
-Что?
— Вудроу. Это мое имя.
— О-о... — Элизабет вздохнула и на мгновение остановилась. — Так вот, я думаю... Вудроу, — произнесла она с осторожностью, будто пробуя его имя на вкус, — о том, что вы сказали днем. Насчет опекунства, — прояснила она и снова стала ходить по комнате. — Я надеюсь, вы ответите мне на несколько вопросов.