Одну из них оставили в Гивре, где внимательный Беснор заботливо ухаживал за раненым Сирзесом, вторую нагрузили на Туптаха. Кроме того, господин сам нес холщовую сумку, расшитую крупным бисером.
Толстый слуга шагал сзади и вздыхал, Александр то и дело поправлял лежащий на плече шест и отвечал на многочисленные вопросы молодого келлуанина, чья любознательность казалась ненасытной.
Они вчера проговорили половину дня, но у него остались вопросы и на сегодня. Бодро вышагивая по узкой дороге, Раамос интересовался, какие звери водятся на родине Алекса? Как там одеваются мужчины и женщины? В каких богов верят в разных землях, где ему случалось побывать? Встречал ли он в своих морских странствиях тех ужасных чудовищ, о которых так любят рассказывать подвыпившие матросы?
Александр почти ничего не знал об Ольвии, кроме названий нескольких прибрежных городов. Поэтому, чтобы не заморачиваться, он пересказал любопытному келлуанину историю своей жизни в империи Тонго.
Но самое большое недоверие у Раамоса вызвал рассказ о снеге. Выросший в краю вечного лета молодой человек не мог представить себе обращенную в камень воду, а тем более скованные ледяным панцирем реки и озера.
Юноша высказался в том роде, что эта байка самая удивительная из всех, которые он когда-либо слышал. Даже шагавший сзади толстяк Туптах красноречиво хмыкнул и пробормотал что-то о пьяных болтунах. Тогда раздосадованный Алекс призвал в свидетели всех богов и богинь, честь воина и посмертное спасение души!
Тут келлуанина проняло. Он долго шагал молча, сведя к переносице тонкие густые брови.
— Господин! — подал голос Туптах. — Разве вода может стать твердой?
Александр так глянул на него через плечо, что тот испуганно втянул голову в плечи.
— Ты видел когда-нибудь, как плавят бронзу?
— Нет, — замялся слуга.
— Камни нагревают так, что они превращаются в жидкость, — наставительно проговорил Алекс. — Потом её заливают в глиняную форму. Жидкая бронза застывает и вновь становиться твердой.
— Как-то один из слуг моего отца ночевал под открытым небом в последний месяц разлива, — сказал Раамос. — Он замерз, заболел и умер. Если на твоей родине так холодно, как ты говоришь, то как там люди живут?
— Нормально, — пожал плечами Александр, в очередной раз поправляя шест. — Носят одежду из шкур животных, а в домах устраивают большие очаги, где день и ночь горит огонь.
Разговаривая, они нагнали вытянувшуюся цепочкой группу келлуан. Два десятка носильщиков тащили на плечах большие плетеные корзины. Впереди шел пожилой мужчина в одежде писца, а позади непринужденно болтали двое стражников с короткими копьями.
— Кто это? — понизив голос, спросил Алекс, которому надоели бесконечные вопросы молодого человека.
Раамос бросил быстрый взгляд и по каким-то признакам сразу определил:
— Слуги храма Мина из Тмуита. Несут какой-то груз в Билд или, может быть, в каменоломни.
Александр удовлетворенно кивнул и вдруг заметил впереди на дороге пузатого ослика с двумя тяжело нагруженными корзинами по бокам.
— Господин, почему у вас грузы переносят люди, а не домашние животные? — он кивнул на приближавшегося ишака.
Раамос смущенно потупился:
— Тут много причин… Ослы появились в Келлуане вместе с армией Ипия Курса. Когда легионы встали гарнизонами от Дельты до Львиного сепа, часть животных оказалась им не нужна. Тогда радлане стали раздавать их тем, кто им помогал.
Алекс отступил в сторону, освобождая проход меланхолически размахивавшему хвостом ослику.
— После того как великий Хотептах I изгнал заморских захватчиков, люди стали мстить предателям, осквернившим славное имя Келлуана!
— И заодно перебили всех ослов! — догадался Александр.
Молодой человек засмеялся.
— Ты угадал. С тех пор прошло много лет, но большинство, по старинке, недолюбливают несчастных животных. Вот почему их так мало.
— Ну, а лошади? — торопливо спросил Алекс. Лучше задавать вопросы, чем на них отвечать.
Раамос посмотрел на него словно фанат «Спартака» на толкиниста.
— Возить грузы на лошадях, все равно, что надевать лучшие драгоценности перед тем, как посетить уборную!
«Вот так сравнил!» — молча вскинул брови Александр.
— За пару лошадей можно купить усадьбу с прудом и садом! — вскричал молодой человек. — Их запрягают только в боевые колесницы, которые считаются лучшим оружием против восточных дикарей. Табунами управляет один из помощников самого великого визиря! Когда рождается жеребенок, его записывают в специальные книги, а пастухи получают особую награду от живого бога.
— Они у вас так плохо размножаются?
— Очень, — вздохнул Раамос. — Я слышал, что жалованье табунщика такое же, как у сотника обычных войск.
Алекс усиленно переваривал полученную информацию, заполняя пробелы своих знаний о жизни Келлуана.
В полдень остановились перекусить в густой тени высокого дерева со странной зонтичной кроной.
Солнце стояло высоко, но удушающей жары не чувствовалось, сменивший направление ветер нес легкую прохладу.
— Алекс, ты вот во многих местах побывал? — вдруг заговорил Туптах, раскладывая на пожухлой траве циновку.
— Был кое-где, — осторожно ответил Александр.
Сидевший, скрестив ноги по-турецки, Раамос как-то странно усмехнулся.
— В каких землях самые красивые женщины? — спросил слуга, доставая из корзины лепешки и лук.
Молодой хозяин рассмеялся и звонко хлопнул себя по ляжкам.
— Туптах самый неутомимый любитель женщин, которых я только знал!
Алекс постарался придать своему лицу задумчивое выражение. Очевидно, желая сподвигнуть его на более развернутый ответ, толстый слуга, положив на циновку бурдюк с пивом, наклонился вперед, и широко распахнув глаза, шепотом спросил:
— Я слышал, что есть народы, у чьих женщин…
Тут он выдал такое, что Александр, несмотря на весь свой опыт проживания в этом мире, подавился куском лепешки и закашлялся так, что Раамос с удовольствием хлопнул его по спине.
— Так это правда?! — охнул Туптах
— Нет! — решительно заявил Алекс и, выпив воды из бурдюка, заявил. — Эта штука у женщин всех народов всегда расположена только вдоль!
— Значит, Кривой Схиб меня обманул, — разочарованно протянул толстяк.
— А ты нашел, кого слушать?! — усмехнулся хозяин. — Для него соврать, как высморкаться.
— И все же, какие женщины самые красивые?
— Наверное, самые желанные, — ответил Александр. — Красавицы есть у любых народов, и это не зависит ни от цвета кожи или от длины волос.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});