Читать интересную книгу Жизнеописания прославленных куртизанок разных стран и народов мира - Анри де Кок

Едва ли когда-либо и где-либо проституция развивалась до таких поразительно громадных размеров, до каких она достигла в великом Рим, где она, по преданию, обязана своим происхождением Акке Лауренции, прозванной волчицей (Lupa), откуда произошло название домов разврата – лупанары. В честь Лауренции до X века по P.X. ежегодно совершались празднества, душою коих был религиозный разврат, сопровождавшая самыми циническими зрелищами в цирке. На этих празднествах присутствовали целые толпы публичных женщин, подобно тому как на празднествах Адониса, Приапа, Бахуса. Культы эти, занесенные из Греции, где они тоже были культами сладострастия, культами чувственной любви, хотя и смягчались художественным чувством греческого народа, в Риме превратились в бешеные оргии сладострастия, которыми оскорблялась всяческая стыдливость и скромность. Но еще безобразнее их были культы Озириса и Изиды, занесенные на Римскую почву из Египта. Бесчисленные храмы в честь этой богини были настоящими домами распутства, а жрецы оных – первыми сводниками, обольстителями и растлителями невинных девушек.

В Риме публичный разврат развился преимущественно под влиянием аристократии, под влиянием богатых и привилегированных классов. Проституция была обязана своим появлением инициативе вельмож и богачей, а ее распространению содействовала нищета и рабство. Контингент проституции постоянно пополнялся невольницами; свободные римские женщины, занимавшиеся: проституцией, лишались всех своих прав; они объявлялись презренными, и теряли права наследства; то был род гражданской смерти. Достаточно указать на то обстоятельство, что когда Тиверий освятил донос по поводу оскорбления величества, то сенат включил в число уголовных преступлений принос изображения императора в нужное место или в дом разврата.

Но как глубоко вкоренился в римском обществе времен Цезарей разврат видно из того, что знаменитейшие римские матроны без всякого стыда, открыто заключали любовные связи с гладиаторами и мимами. Сама царственная Мессалина, – эта meretrix augusta,— супруга слюнявого идиота, императора Клавдия, не только публично жила с канатным плясуном Мнестером, но ненасытная в жажде наслаждений, под ложным именем Лизиски, посещала дома разврата, предаваясь там каждому встречному, и уходя оттуда, по выражению одного латинского автора lasciata satiata (усталая, но не насытившаяся). Гордые римские патриции разорялись на публичных женщин. Цезари Рима, властители вселенной, заводили в своих дворцах дома непотребства; содержали в них целую стаю содомитов и сводней, рачительно доставлявших им со всех концов света живое мясо, и иногда; как Гелиогабал, Тиверий, Нерон доходили до самого чудовищного, до скотского безобразия. Оргии, происходившие в этих дворцах, были каким то воплем, таким то неистовством распутства и зверской, часто кровожадной, чувственности. Один из лучших Цезарей – Юлий Цезарь был прозван лысым развратником, и тратил на своих любовниц громадные суммы.

Сервилии за одну ночь он заплатил 1 500 000 франков, что на наши деньги составит около 400 000 руб. сер.

Царственные женщины Рима были не лучше его повелителей; матери растлевали своих детей; дети насиловали матерей. Разврат разливался повсюду, во всех классах общества, и великий Рим погибает в предсмертных корчах сладострастия.

Рабство и нищета, как мы сказали, были главными поставщиками разврата. Невольник всецело принадлежал своему господину, который имел полное право проституировать и свою рабу и раба, как имел право положить на него клеймо, обезобразить его самым варварским образом и даже убить, не отвечая за это ни перед законом, ни перед общественным мнением. Невольник не был существом, он был вещью.

Нищета в великом городе иногда доходила до того, что народ вопил как безумный: крови и хлеба. И эта нищета вынуждала несчастных женщин продавать себя разврату и наполнять ту бездонную яму, из которой распространялся смрад, и в которой кишмя кишела толпа оборышей общества, – яму, называемую проституцией. Предсмертная картина римской жизни отвратительна и ужасна. Растление римского общества шло быстро и перед своим концом это общество представляет поголовное распутство. Стоить только прочесть произведения римских авторов так называемого «золотого века», чтоб составить понятие о том, до какой степени были извращены нравы даже лучших из римлян.

Проституция в Риме почти с самого начала была легально признана и терпима. Ораторы, историки, поэты признавали ее необходимость и защищали ее. Цицерон в одной из своих речей, прямо говорит своим согражданам, что воспрещение сношений с публичными женщинами, будет очень строго, и что этим будут оскорблены предки, которые признавали за ней право гражданства.

Но во всяком случае главными распространителями разврата в Риме были высшие классы, бравшие пример со своих повелителей, а эти повелители, начиная с Цезаря и Августа, только в том и проводили свое время, что растлевали невинных девушек, доставляемых в их дворцы-лупанары со всех концов вселенной, ограбленной ими и их клевретами.

И в Греции и в Риме жрецы были не последними распространителями разврата, хотя религиозную проституцию невозможно считать их созданием. В Греции и в Риме разврат был обязан и своим появлением и развитием всему, что было праздно, богато и самовластно. Дворы греческих тиранов, как дворы Дариев и Сарданапалов были исходными пунктами всепоглощающего разврата, а дворы Римских императоров довели этот разврат до такой степени, что ум человеческий невольно изумится и ужаснется при виде той картины, которую они представляли.

Взгляните вы на лучшего из них, – Юлия Цезаря – и вы с негодованием и ужасом отвернетесь от такого безнравственного человека, который, пользуясь своей неограниченной властью, не спускает ни одной смазливенькой женщине, то и дело насилует и растлевает невинных девушек, предлагает сенату проект закона о введении многоженства, проматывает на разврат громадные суммы и совершенно справедливо получает от Светония прозвище мужа всех жен. Юноша Октавий, попирая самим же им изданные законы, не перестает развращать и насиловать женщин. Августу его друзья со всех концов вселенной доставляют невинных девушек, которых, совершенно голых сама жена императора ведет к нему на смотр.

Его развратные оргии, сопровождавшиеся разыгрыванием соблазнительных сцен из греческой мифологии, так дорого стоили бедному народу, что когда в Риме начался голод, то жители с горькой иронией говорили, что боги съели весь хлеб.

Пьяница Тиверий, неумолимо строго наказывавший других за каждый проступок против половой нравственности, в то же время казнил смертью и мужчин и женщин, не соглашавшихся стать жертвами его скотского сладострастия и часто наполнял дворец толпами голых женщин, для возбуждения этой картиной своих упавших сил. Калигула был еще хуже. Он держал целую стаю содомитов, насиловал и растлевал знатнейших римлянок и наконец, завел во дворце дом непотребства в настоящем смысле этого слова. Посетители этого заведения должны были платить дороже, чем в обыкновенных лупанариях и тем пополнять промотанную казну тирана. Гелиогабал впоследствии явился достойным преемником Калигулы; а Нерон дошел до такого скотского безобразия, до такого извращения человеческой природы, когда красота и изящная обстановка уже не удовлетворяют человека, а только безобразие и грязь могут раздражать и удовлетворять его. Нерон обыкновенно инкогнито шатался по улицам Рима, посещая кабаки, харчевни и другие места самого отвратительная разврата, где часто вступал в драки и уносил на своем царственном теле следы побоев. Коммод сделал из своего дворца кабак и публичный дом, в который привлекались женщины лучших фамилий целыми сотнями. Самыми любезными и близкими друзьями Гелиогабала были три кучера: Протоген, Гордий и Гиерокл. Иногда он, на свои вечера приглашал всех до единой римских проституток, катался по городу в колеснице запряженной голыми женщинами, а в его путешествиях за ним следовало шестьсот колесниц наполненных проститутками, содомитами и своднями.

Этот пример самого отвратительного разврата, подаваемый самими повелителями, конечно развращающе действовал на народные массы и еще сокрушительнее на аристократию. В эпоху основания вселенской монархии – история высших классов запятнана развратом и непотребством; любимым местопребыванием Римской аристократии были публичные дома,– а жены патрициев в то же время толпами стекались к эдилам требовать записки в проституционные книги, на свободное занятие промыслом разврата, зарабатывая себе таким образом деньги на роскошные платья, на экипажи и лошадей; на лакомства и благовония, на пиры и на наемных любовников,– и вот Рим представляет нам собою такую картину:– разврат в домах, разврат в храмах, разврат на сцене, самые цинический разврат в цирке и на улицах!.. «Разврат достиг своего зенита!» – восклицает Ювенал. Римская аристократа со своими царями и полководцами разоряет мир, высасывает из народа последнее соки, доводя его до такой ярости, до такой бедности, до такого остервенения, что по временам вечный город оглашается неистовым криком: «крови и хлеба!» И народ утоляли сытые богачи и хлебом и развратными, кровавыми зрелищами.