class="p1">После того случая я с осторожностью и недоверием относилась к собакам. Головой я понимала, что влезла сама, что рассудочно приняла то решение, но тело... Тело помнило боль и связывало её с появлением собаки на нашем пути.
— Не знаю, люблю ли я собачек, но знаю точно, что отношусь к ним без восторга, — со вздохом ответила я Всёле.
— Это хорошо, что с опаской. Потому что с большими собачками так и надо. Вставай, пойдём.
— Всёля, куда? — Но я уже поднялась из-за идеально чистого, абсолютно белого стола, который всё ещё казался непривычным без скатерти. «Негигиенично», — на мою просьбу постелить хоть что-то самое простое ответила Всёля. Уже разворачиваясь, чтобы уйти, я ещё раз провела пальцем по гладкой поверхности, похожей на отполированный камень, но не каменной — слишком тёплой и блестящей.
Мыслям о природе окружавших меня вещей места больше не осталось.
Сначала Всёля приказала одеться так, чтобы можно было пройти где угодно, и я с нетерпением надела тот костюм, который она воплотила по моему желанию. Это сменило моё просто большое уважение к ней на безмерное. Темные, почти чёрные штаны, черная блуза в обтяжку и просторный плащ дополнялись удивительными ботинками. Я видела такой костюм в одной из подвижных картинок, которые мне во множестве показывала Всёля, знакомя со своим устройством и многоликостью.
«Это называется ролики, Ольга!»
Меня потрясла ловкость девушки, одетой в такую одежду, и особенно — вот эти ботинки. Они сами по себе были отличным средством защиты и, возможно, нападения — толстая подошва с ребрами, высокая шнуровка и при этом — мягкие и гибкие, будто сшитые из змеиной кожи.
И пока я одевалась, по-детски радуясь новому наряду, и пока шла к выходу, неожиданно открывшемуся простой дверью в самой большой из комнат, Всёля «транслировала» мне картинки скелетов.
— Это собаки, — поясняла она мне между краткими указаниями, куда идти. — Так нужно обрабатывать кожу перед операцией. — И я видела, как малюсенькая гребенка на толстой ручке снимала шерсть с бока животного. — А вот расположение внутренних органов. — Наблюдала я подвижные картинки со светящимися сердцами, кишками и рёбрами сквозь ровные ряды древесных стволов.
Смотреть одновременно и на одну, и на другую реальность было трудно. Но даже это не мешало бояться всё сильнее. Идти, правда, пришлось недолго — на полянке, под развесистым кустом лежала... лежало... В общем, огромная зверюга с короткой чёрной шерстью с хрипом дышала, лёжа на боку под нависшими ветвями. На шее поблескивал ремешок.
Ошейник? А где тогда хозяин? И... кто он?
Я оглянулась — вокруг совершенно такие же деревья, как в лесах у моего отца.
— Всёля, где мы? И кто это?
Несомненно, это была паника. Она прозвучала в голосе пронзительным звоном, пробежала дрожью по позвоночнику и выступила холодным потом на ладонях. Страшно!
— Ольга, не стоит волноваться, мы в другом мире. А это... Это собачка, — сказала моя подруга, и в тоне я услышала то ли ласку, то ли тонкую издёвку.
А, может, в непривычной обстановке я плохо расслышала интонации? Здесь, за пределами станции, к которой я уже начала привыкать, голос Всёли звучал по-другому.
— Госпожа Вселенная, ты спасаешь собачек? — уточнила я.
Чужой мир — это здорово, потому что неприятные своей неожиданностью встречи исключены. И от облегчения я, наверное, не сдержала неуместную насмешку.
— Ольга, — голос потерял всякую эмоциональную окраску, — займись животным. Не забудь tunika.
Я отбросила ненужные разговоры и потребовала:
— Туника!
И снова с затаённым восторгом наблюдала, как мелькнули и сомкнулись вокруг моего тела белые пластины лат, в мгновение становясь невидимыми. А потом перевела взгляд на собачищу, сделала шаг вперёд и присела рядом.
Пёс зарычал и приподнял голову.
— Чш! Тихо! — строго приказала я, копируя тон нашего псаря, и наклонилась поближе.
На тёмной шерсти более светлым оттенком поблескивала рана. Из неё торчало что-то белое, и даже на вид острое. Косточка. Тонкая, плоская. Ребро?
Я сглотнула подкатившую к горлу муть. Отвернулась. Нет, не хочу! Не умею! Не получится!
— Ольга! – строгий голос в голове.
— Нет!
Я так и сидела — отвернувшись и давя дурноту, строя планы отступления.
— Сканируй! — вывела меня из оцепенения Всёля.
— Как?! — голос сорвался и захрипел. – Может, не надо?
— Надо. Руками проведи вдоль всего тела. Начни с морды. Между ладонями представь то зеркало, в которое ты смотрела в своей ванной комнате. Давай.
Спокойный голос Всёли отсёк мои эмоции и привёл меня в то монотонное состояние, в котором размеренно что-то делаешь, и посторонним мыслям, эмоциям, страхам места уже не остаётся. Я будто со стороны следила за своими ладонями, которые развела по обе стороны от головы собаки. Вот между ними возникла едва заметная сияющая светло-голубая полоска. Растопырив пальцы, я растянула её в плоскость. А проводя ею через тело огромного животного, видела повреждения так же, как тогда, в первый раз, когда смотрела на себя в зеркале ванной комнаты.
— Передняя лапа справа сломана, даже в двух местах. В правом боку рваная рана, и там ещё рёбра сломаны. Два ребра.
Это не я, это Всёля обозначила то, что я увидела, но не знала, как назвать.
— Что делать? – вопрос мне.
— Надо соединить обломки рёбер, зашить кожу, затем собрать кости на лапе, магией заживляющей... или чем? — столь же отстранённый ответ. Вот только слово не смогла подобрать, слово, которого не знала: — ...Заживить?
— Верно, — согласилась Всёля. И в голосе снова послышались оттенки эмоций. — Только мы будем не магией, а лекарствами.
Я уловила удовлетворение и одобрение. И улыбнулась. Неожиданно и приятно получить одобрение просто за то, что подумала и ответила.
Собака хрипло вздохнула и зарычала. И рык этот перешёл в стон.
— Всёля! — испугалась я. — Её надо к нам, где инструменты, где светло, где лечебные растворы!
— Лекарства, — поправил меня бесстрастный голос. – Правильно соображаешь.
— Но как? Я её не дотащу! И потом... — я снова рассматривала торчащие из раны на боку обломки рёбер. — Нельзя её волочить. Можно хуже сделать.
Собака больше не поднимала голову, но время от времени угрожающе рычала.
— Тоже верно. И что делать будем?
— А нельзя её как-то доставить к тебе? Внутрь?
— Как? — в голосе я услышала отчётливый интерес.
Подумала, пытаясь представить,