который был помещен в боги по смерти своей за свою добродетель. Он был весьма богат; один из знакомых, желая завладеть его богатством, хотел отравить его, но, зная что у него есть верная собака, сначала хотел отравить ее; верное животное, почуяв яд в кушанье, не только не стало есть оного, но в ярости бросилось на изменника и на месте его загрызло. Услышав сию сказку, я весьма удивлялся, что китайцы столь охотно едят собачье мясо. В Кантоне до собак падки особенно плотники и столяры.
Третий день называется Чью-ять, т. е. свиной день, в честь свиньи, вскормленной одним жрецом, хранившим священную книгу обрядов. В храме, в коем он жил, сделался пожар, и книга бы непременно сгорела, если бы ученая свинья, почувствовав всю важность потери, не положила оною в безопасное место. В день сей не едят свинины, но в другие дни это есть блюдо sine qua non[43] китайского обеда. При всем почтении к свинье, сохранившей священную книгу, они без милосердия пожирают всю ее братию; по мнению моему, в Китае больше едят свинины, чем во всем остальном свете. Особа, рассказавшая мне историю сей свиньи, спросила меня, знаю ли я, каким образом европейцам достались их 24 буквы. Получив отрицательный ответ, она мне рассказала, что о сем предмете гласят их летописи: китаец, любивший прогуливаться с книгой, однажды, зашедши в лес, лег отдохнуть, а книгу положил на земле, прикрыв оную камнем. Встав потом, он пошел домой, забыв книгу, которая оставалась там несколько лет, доколе вся сгнила, исключая 24 букв, камнем накрытых. Обезьяна нашла сии буквы и, не могши разобрать оных, передала европейцам, которые и составили из сего свою азбуку. Сказка сия сколь ни глупа, но показывает все самолюбие и гордость китайцев и их презрение к европейцам. Мой китайский приятель чрезвычайно рассердился, когда я, захохотав, сказал ему: может ли он верить такому вздору? «Почему и не так?! — отвечал он. — В нашей земле есть весьма древние книги, писанные самыми мудрейшими в свете людьми, и притом столь давно, что я не могу сомневаться в их истине. Да, кстати, знаете ли вы, — продолжал он, — что обезьяны могут говорить, да только боятся, чтобы люди не вздумали их поработить?»
По расспросам узнал я после, что это простонародное общее мнение в Китае, равно как и множество других подобных сказок. Некоторые из китайских знакомцев моих, казавшиеся во всем другом умными людьми, безусловно верили всем подобным бестолковым сказкам, слишком глупым и не стоящим повторения. Все наши сказки о духах, ведьмах и мертвецах ничто в сравнении с китайскими преданиями, кои столь же странны и невероятны, как и воображение их. Если ребенок болен оспою, посылают, для умилостивления богов, живую свинью в храм, где таковые животные часто содержатся, доколе не издохнут естественной смертью.
Четвертый день именуется Яонг-ять (бараний день) в честь Пун-кву-вонга, впервые открывшего пользу овцы. Его представляют бедным человеком, питавшимся сырыми овощами и одевавшимся рогожами. Ему воздвигнут храм, где конфеты, вино и плоды суть единственные приношения на его жертвеннике.
Ню-ять, или коровий день, есть имя пятого дня. Вот что гласит о сей корове китайская летопись: была корова в бедной семье, все члены оной померли, исключая грудного ребенка; корова, почувствовав сожаление к беззащитному сироте, приходила в известные часы и, ложась подле ребенка, кормила его молоком. Ребенок вырос и, отличась силою и проворством, был, наконец, сделан мандарином; в счастии своем он никогда не забывал коровы, вздоившей его, сам своеручно всегда кормил ее и, наконец, установил в честь нее сей праздник. Многие из китайцев, по суеверию своему, не едят говядины; другие же в сорок лет перестают употреблять оную, полагая, что если они не воздержатся от сего мяса, то не попадут в небеса. Здесь кстати упомянуть, что в сорок лет китайцы отращивают усы, а в пятьдесят — бороды, хотя некоторые начинают сие и ранее, а особливо те, кои, женясь в молодых летах, имеют уже взрослых сыновей. Если кто не носит усов в 40 или бороды в 50 лет, то над ним смеются и говорят, что хочет казаться молодым. Все китайцы неумеренно курят табак, и того, кто отказывается курить, считают педантом, чудаком: они полагают, что всякому человеку должно обращать рот свой в дымную трубу.
Шестой день называется Ма-ять, т. е. конский день; оный установлен для того, чтоб научить китайцев уважать сие полезное для человека животное.
В седьмой день бывает праздник Янь-ять, или день человека, в честь славного мудреца Пон-цо, коего обоготворили, воздвигнув ему храм. Он научил китайцев употреблению риса и других растений и животных в пищу. Дотоле он, по словам их, питался травою. В храме его приносят в жертву только вино, воду и плоды.
Восьмой день именуется Ко-ять, или день зерен, в честь того же Пон-цо, за открытие употребления хлебных зерен.
Ему же посвящен девятый день, называемый Мо-ять — льняной день, в честь открытия сего полезного растения. Все, гоняющиеся за счастьем или имевшие удачу в ремеслах, приносят ему жертвы.
Десятый день, называемый То-ять, или день гороха и бобов, посвящен сему же Пон-цо как первому, начавшему сеять сие прозябаемое (растение. — В. М.). Его описывают умнейшим человеком, соединявшим ум Соломона с долговечностью Мафусаила. Все полезные открытия полагают происшедшими из обильного мозга сего знаменитого мудреца.
ГЛАВА IX
Первый месяц китайского года. — Второй месяц. — Жертвы, приносимые теням умерших. — Третий месяц. — Праздник фонарей. — Игры. — Четвертый месяц. — Бог цветов. — Пятый месяц. — Честь, воздаваемая богу Чай-Конг. — Его деяния. — Шестой месяц и праздник богини Кун-ям. — Седьмой месяц. — Шесть богинь. — Восьмой месяц. — Честь, воздаваемая Луне. — Девятый месяц. — Спускание змей. — Предание о двух царях. — Жертва богу огней. — Десятый месяц. — Недоверчивость к иностранцам. — Низшие божества. — Почтение купцов. — Одиннадцатый и двенадцатый месяцы
Первый в году месяц называется Ят-юить. В течение сего месяца все воры празднуют память одного славного разбойника, который ушел из тюрьмы необыкновенною употребленною им хитростью и, наконец, сделался великим мандарином. Месяц сей заключает в себе все вышеописанные праздники и почти, можно сказать, весь состоит из празднеств; ибо многие китайцы до конца оного гуляют и пируют.
Второй месяц называется Эй-юить. Самый важный из всех, ибо в течение оного совершаются священные обряды поклонения умершим родственникам