китайцев может уподобиться их одежде, нестесняющей, легкой и с наружным блеском, прельщающей глаза и прикрывающей широкими складками все недостатки и неопрятность.
Так как исчисления времени они делают по Луне, то хотя год их состоит из 12 месяцев, но счет никогда ровно не выходит; почему они весь недостаток наполняют ежегодно праздниками, а по прошествии 19 лет в каждом из семи годов считают по 13 месяцев.
Едва заключится старый год, как все бедные, богатые, знатные и низкие ни о чем более, кроме удовольствий, не помышляют, попеременно посещая храмы, театры и пиры. Все дела прежнего года, казенные и частные, должны быть окончены ко взаимному между всеми удовольствию перед первым днем Нового года. Власть мандаринов на несколько дней останавливается, что производит иногда беспорядки, ибо частным людям предоставляется заключать свои счеты и дела, как им угодно, согласно с древними обычаями.
Часто сие весьма неудобно как для заимодавца, так и для должника; но, вероятно, менее и, без сомнения, не столь разорительно, как искать судебным порядком перед мандарином. Однако ж справедливость требует сказать, что они, будучи предоставлены самим себе, оканчивают дела гораздо миролюбивее, чем можно было бы предполагать. Если должник не может всего заплатить, то кредитор довольствуется частью, а на остальное берет вексель с платою процентов по условию. Если же денег не случится и должник откажется от сделки, заимодавец приступает к насилию, посылает постояльцев в дом должника, ломает его мебели и самого его бьет, когда успеет поймать; разве, как иногда и случается, партия должника, будучи сильнее, прогоняет заимодавца с поля сражения. Беспорядок и частые нападения продолжаются, доколь не истек последний день старого года; тогда заимодавец перестает беспокоить должника, отлагая свои нападки опять до конца другого года. Иногда заимодавец нанимает нищих, прокаженных и других отвратительных бродяг садиться у дверей должникова дома, дабы сею неприятностью понудить его к какой-либо сделке. От них он может избавиться, только подкупив мандарина над нищими, высшею суммою противо заимодавца; ибо закон строго запрещает бить или обижать нищего, хотя сей мандарин часто и за безделицу их наказывает, если того потребуют.
Торжества Нового года называют Сун-нин и празднуются на четырех концах города в следующих храмах: Шинг-сай-пак-тай, т. е. западный храм великого бога севера; Сайло-ям-тай-вонг, т. е великий храм китайского эскулапа; Пау-чен-ци-сай-кайль-шиинг-вонг, или храм бога, покровителя Кантона; Сай-вонг-кай-иок-вонг-маиен, или храм, посвященный врачебному искусству. Говорят, что земля сих храмов имеет свойство сохранять мертвые тела так, что все мягкие части оного обращаются в прах, а кожа и кости остаются целыми. При каждом из сих храмов на случай празднества воздвигают из бамбука большие театры, в коих в честь божества и для забавы народа дают представления. В сей день в каждом доме приготовляют новые фонари, а двери и передний угол дома, где помещаются домашние боги (пенаты), оклеиваются красной бумагой, и все члены семейства надевают новое платье — одним словом, возобновляется все, исключая мебелей и других постоянных предметов, не требующих перемены.
Китаец, как бы беден ни был, старается во что бы ни стало купить себе обнову в сей счастливый день, ибо старинное суеверие научило его верить, что от неисполнения сего он будет во весь год несчастлив. Если нет средства выпросить или занять, то он скорее украдет, нежели решится пренебречь сей обряд. Едва пробьет 12 часов последнего дня года, как каждый хозяин дома или старший в семье пускает несколько ракет, хлопушек и пр. перед дверьми своими, дабы тем показать, что он счастливо заключил дела свои, и поклониться пришествию Нового года. В сию ночь во всем Кантоне, и, можно сказать, в целом Китае, раздается ужаснейший шум от хлопушек и потешных огней. У дома каждого мандарина огромная цепь хлопушек и бураков[42], привязанных к длинному красному шесту, пускается в сию минуту и производит стук, иногда продолжающийся минут десять или четверть часа, если цепь длинна.
В Китае при всяком случае пускают хлопушки, дабы угодить богам или поздравить приятелей по случаю приезда, отбытия, свадьбы, рождения и пр. В день Нового года считают долгом посетить всех знакомых, друзей и родных с церемонией, в новых праздничных одеждах. Зажиточный человек принимает в сей день гостей во вновь убранной гостиной; все стулья выполированы и завешены новым красным сукном, слуги в новых ливреях и пр. Хозяин сидит в переднем углу на софе, а по сторонам поставлено два ряда кресел для посетителей, кои вводятся чрез большие откидные двери при звуке гонгов, или медных тазов, в кои бьют палочками с суконными на концах шариками. Они производят громкий, продолжительный и неприятный звук. Коль скоро гость приближается, слуги сильно бьют в гонги, двери настежь отворяются, и он входит; хозяин встает и ускоренным шагом встречает его. Тут начинаются церемонные поклоны, ужимки и комплименты, и таким образом они тихо приближаются к креслам, и если посетитель человек важный, то по крайней мере проходит десять минут, доколе он не усядется; хозяин садится сбоку на софе; если же это посетитель обыкновенный, то хозяин помешается подле него в кресле. Пред каждым креслом поставлен маленький стол черного дерева, выложенный мрамором, на который тотчас ставят чай и сладкие закуски. Гостю и хозяину в одну и ту же минуту подносят чай; первый, поклонившись хозяину, прихлебывает из чашки за его здравие. При прощании те же церемонии повторяются и с тою же музыкой; хозяин провожает гостя до его носилок и не прежде оставляет, как когда слуги унесут его. Иногда хозяин кричит гостю еще по дороге несколько учтивостей, а гость, высовываясь из носилок, откланивается. Празднества Нового года по закону продолжаются десять дней, но по древнему обычаю у многих праздник продолжается до пятнадцати дней, а ленивые и целый месяц гуляют.
Первый день сих празднеств называется Кай и Кай-ять, т. е. птичий день, означая, что птица есть одна из главнейших яств человека, но как он сначала питался одними растениями, то в сей день строгие исполнители обрядов никакой животной пищи не употребляют, а иные даже и вовсе ничего не едят до полуночи. Китайцы считают, что в сей день весьма несчастливо употреблять метлы и колокольчики, и потому всегда стараются, чтобы все выметено было накануне; а те из китайцев, кои живут в услужении у европейцев, либо прячут господские колокольчики, либо вынимают из сих последних язычки, дабы нельзя было зазвонить.
Второй день, называемый Коу-ять, или собачий день: он празднуется в воспоминание собаки, которую держал у себя один из китайских великих мужей древности и