Мэддокс останавливается, и наклоняет голову. У меня текут слюнки.
― Почему?
― Что почему? ― спрашиваю, сбитая с толку его вопросом.
Я залезаю под одеяло и пытаюсь игнорировать факт, что сейчас окружена запахом Мэддокса, он просачивается даже через его постельное белье.
Он сужает глаза.
― Почему ему не нужно беспокоиться?
Я выдыхаю.
― Потому что еще рано, и…
Мэддокс направляется ко мне. Я опускаю глаза вниз, по его телу, и смотрю, как он расстегивает ремень.
Черт.
― Эм, ― говорю я, наблюдая за тем, как он вытаскивает ремень из петель и расстегивает пуговицу на джинсах.
― Хм-м-м? ― бормочет Мэддокс, потянув застежку молнии вниз. Его джинсы немного сползают, показывая мне резинку его боксеров. ― Почему? Почему ты думаешь, я не могу сделать тебе больно, Рози?
Сглатываю.
― Потому что еще рано, Мэддокс. Я никогда, знаешь… мне никогда не делали больно…
Мэддокс забирается на кровать, стоя на коленях, ползет ко мне, срывая одеяло с моего тела. Он опускает глаза и медленно исследует мои формы. Наклоняет голову.
Он хихикает, затем подносит руку к моему горлу и крепко сжимает его. Достаточно чтобы позволить мне делать медленные вдохи. Мое горло набухает каждый раз, когда я сглатываю.
Мэддокс облизывает губы, затем ухмыляется.
― Вызов принят, ― затем он прижимает мои руки над головой и разводит мои ноги своими.
Влажность между бедер только усиливается, когда он вжимается в меня своим пахом. Одежда разлетается в стороны. Обернув мои волосы вокруг своего кулака, он тянет мою голову назад, чтобы я смотрела ему в лицо. Мэддокс смотрит в мои глаза, а затем проводит языком дорожку от моей ключицы до рта, где втягивает в рот мою нижнюю губу и кусает ее.
Я начинаю медленно вжиматься своими бедрами в его, но парень не позволяет большего ― медленно на сантиметр отдаляясь каждый раз, когда понимает, что я пытаюсь получить трение.
Другой рукой снова сжимает мое горло, когда помещает себя у моего входа.
― Ты думаешь, я не могу причинить тебе боль, детка? ― спрашивает Мэддокс и затем врывается в меня.
Смущенно кричу, но он затыкает меня своим ртом, яростно погружая свой язык в мой рот, шарик его пирсинга звенит о мои зубы.
― Сегодня придется следить за уровнем звука этих криков, детка. Не хочу, чтобы Тэлон подумал, что я убиваю тебя, ― бормочет он между поцелуями. Выходит из меня, и затем толкается снова, усиливает хватку на моих волосах, пока я не чувствую, как отдельные волоски медленно вырываются. Бл*ть. ― Потому что он точно подумает, что я убиваю тебя.
Он трахает меня жестче, его пах трется о мой клитор при каждом толчке. Каждые пару секунд Мэддокс усиливает хватку на моем горле, время от времени позволяя мне сделать более глубокие вдохи. Я начинаю шептать грязные слова ему на ухо, слова, о которых, вероятно, позже пожалею, когда отойду от сексуального кайфа. Его челюсть сильно сжата. Пот стекает по носу и капает мне на губы. Я слизываю его, затем наклоняюсь вперед и провожу языком по каждой капельке пота, которую вижу на его шее и подбородке, кусая его кожу на своем пути.
Мэддокс останавливается и затем ухмыляется, слезая с меня.
― Что ты делаешь? ― в отчаянии спрашиваю я, когда ощущаю пустоту. Медленно борюсь с желанием притянуть его назад на себя. Почувствовать, как своим телом вжимает меня в матрас.
Он вскидывает голову, когда я упиваюсь его обнаженной красотой. Чернила, просочившиеся в его золотистую кожу. Тело, что раздулось по максимуму от мускулов. Не слишком массивные, но больше, чем худощавые. Вы бы и не подумали об этом, когда он в одежде.
― Ты сказала, я не могу сделать тебе больно…
― Да, ― соглашаюсь, хотя знаю, что это было неправдой. Или, я была в состоянии отрицания. Не уверена, какой из этих вариантов верный.
Сжимаю бедра вместе.
Мэддокс переводит внимание туда.
― Как ты себя чувствуешь там прямо сейчас? ― спрашивает он, кивнув головой.
Хихикаю.
― Болит, ― признаю я, но мое остроумие берет верх, и я ухмыляюсь. ― Но я же могу позаботиться об этом сама…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Его глаза темнеют, его ухмылка полностью исчезает.
Он возвращается снова, хватая руками за бедра и так сильно сжимая, что я чувствую, что мой жир на ногах сейчас лопнет. Потянув меня вниз по кровати, он нависает надо мной, глаза напротив глаз. Кончик носа к кончику носа.
Сжимает челюсти.
Затем рычит.
Я сглатываю.
Он двигает бедрами, его член прижимается к моей щели…
― Что я собираюсь с тобой сделать, Рози….
Я бросаю ему вызов.
― Ты можешь сделать то, что ты пообещал сделать…
Он наклоняет голову и прикусывает губу.
― И что же это?
Я перевожу взгляд с его губ к глазам. Готовься, целься…
― Сделай мне больно.
И стреляй.
Он переворачивает меня на живот, ударяет по ягодице так сильно, что клянусь, Китай почувствовал жжение, которое пронзает меня и входит в мою киску сзади. А затем рукой хватает мое горло.
― Ты хочешь, чтобы я сделал тебе больно, детка? ― спрашивает Мэддокс, толкаясь в меня.
― Да… ― я шепчу, хотя каждый раз, когда его член погружается в меня, он достигает шейки матки. Я всхлипываю. Оргазм накрывает меня жесткой штормовой волной. Выкрикиваю ругательства, мое тело дрожит под его нападением.
Сперма стекает по моей внутренней части бедра с каждым толчком.
Мэддокс снова шлепает меня по заднице, и я вскрикиваю от боли. Другую руку он прижимает к моему бедру, толкая меня напротив своего члена. Я чувствую, как новая волна оргазма нарастает. Эта знакомая жестокость удовольствия. Вот что это с Мэддоксом. Это не просто удовольствие, а наслаждение, боль и игра. Это игра, где выживает сильнейший. И я не в самой отличной форме.
Как только достигаю своего пика, он кусает заднюю часть моей шеи, и мы вместе кончаем.
Я откидываюсь на кровать и извиваюсь в его теперь промокших простынях. Последнее, что помню, это как он прижимает меня к своей груди и я что-то бормочу о том, что он не должен заниматься сексом перед боем.
Глава 16
![]()
― СВЯТАЯ МАТЕРЬ БОЖЬЯ! ― кружка выскальзывает из рук Лейлы и разбивается о стеклянный кафельный пол.
― Лейла! ― ругаю я ее, и встаю на колени, чтобы собрать все разбившиеся кусочки. ― Ты разбудишь монстров.
― Эми! ― шепотом кричит она. ― Ты видела себя?
― Что? ― отмахиваюсь от нее, собирая осколки и затем встаю, чтобы выбросить их мусорное ведро.
― Ты выглядишь так, будто он выбил из тебя все дерьмо.
Моя рука замирает над мусорным ведром и затем я бегу к ванной.
― Ох, дерьмо, ― на моей шее видны фиолетовые отпечатки от его хватки. Я приподнимаю свои розовые волосы и поворачиваюсь к зеркалу спиной. ― Дерьмо, ― шепчу я, видя следы укусов на левом плече. Натянув пижамные шорты и взглянув между бедер, вижу там еще больше синяков и один большой круглый над тазовой костью, который хорошо видно, так как моя майка показывает кусочек кожи внизу живота.
― Я имею в виду, мы слышали вас, но че-е-ерт, ― шепчет Лейла. ― Он здорово тебя поимел.
― Тихо! ― шепотом кричу на нее.
Она пожимает плечами и протягивает мне кружку.
― Им все равно пора вставать. Наш самолет в двенадцать.
Эми расхаживает взад-вперед, пока тренер обвязывает мои руки.
― Ты в порядке, детка? ― спрашиваю я, уже зная, что это не так. Она всю дорогу сюда была сама не своя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Ее беготня прекращается, и она, хмурясь смотрит на меня. Любой может подумать, что это девушка собирается запрыгнуть на ринг. Затем Аметист смотрит на тренера и берет у него бинт. Мое колено трясется от адреналина. Тренер переводит взгляд с меня на нее, затем снова смотрит на меня. Он со мной уже долгое время. Нашел меня на подпольном ринге в средней школе. Мужик оказался там, чтобы прикрыть это дело, но закончил тем, что увидел мой талант, как он любит это называть. Я одобрительно киваю, и он делает шаг назад, давая нам немного пространства. Аметист встает на колени передо мной и продолжает обматывать мои кулаки.
