– Вы с ним полные тёзки, Вячеслав Алексеевич.
– Вот как? Интересно… Но я хотел спросить о другом. Лично ты, имея вагон времени и терпения, находясь постоянно рядом с Кариной и детьми, смог её добиться? – вопрос был риторическим, поэтому я продолжил: – Следуя твоей логике, должен был, – пристально посмотрел ему в глаза. – Кирилл, а тебе никогда не приходило в голову изменить свою тактику? К примеру, поднажать на Карину. Придушить немного – фигурально выражаясь, конечно.
– Это не по мне, – отрезал он, скрестив руки на груди.
Я опёрся щекой на кулак и тяжело вздохнул.
– Ты свыкся с той ролью, которую тебе отвела Карина в своей жизни. И думаю, что это случилось давно. А после смерти друга туда примешалось чувство вины, долг, может, ещё что-то. Не знаю. К чему это я?.. – задумался, снова откидываясь в кресле, провёл рукой по волосам. – А, да – к твоим словам «это не по мне». Я с ними в корне не согласен. Я бы здесь употребил другие – те, что ты сказал чуть раньше: «она не по тебе». – Он хотел что-то сказать, но я его опередил, добавив: – Нет, Кирилл, я бы понял, если бы у тебя отсутствовал характер. Правда, тогда – без вопросов. А так… – пожал плечами.
Сомов несколько секунд сурово сверлил меня взглядом.
– Ладно, со мной всё ясно, полковник. А вот ты, что с тобой? – уставился так, будто искал брешь, или трещину в моей защите. Молча встав из-за стола, я сунул руки в карманы брюк и подошёл к окну. Как объяснить то, что невозможно описать словами?.. – Я не люблю давать советы… – признался Кирилл. Я повернулся к нему лицом. – Но конкретно в этой ситуации не имею права промолчать. Я хочу, чтобы ты тысячу раз подумал, прежде чем пойти в наступление. Если для тебя, открыть этот ларчик – самоцель, погоня за чем-то… недоступным, то лучше оставь Карину в покое. Сейчас. Забудь и продолжай жить в своё удовольствие. У тебя его хоть отбавляй, – пытливо всмотрелся в мои глаза.
Я невесело ухмыльнулся и кинул взгляд на настенные часы.
– Я тебя услышал, Кирилл, – подошёл к Сомову. – По нашему делу – у тебя всё?
– Да, если Маша что-то вспомнит, то я доложу, – встал он и протянул мне руку.
– Тогда до связи, – крепко пожал его ладонь. – Завтра жду тебя с птичкой в больнице.
На выходе Кирилл задержался:
– И, полковник, я хочу, чтобы этот разговор остался только между нами. Карина не знает, что я в курсе её проблемы.
Глава 19
Камыш
Свернув с заснеженной трассы, мы направились к природному заповеднику «Столбы». На ближайшей развилке Коля вдвое снизил скорость и взял правее. Чем глубже он уводил машину в лес, тем глуше становилась накатанная дорога, а я становился всё радостнее от предстоящей встречи.
Вскоре впереди показалась знакомая сердцу поляна. С приближением, в её глубине всё отчётливее виднелся небольшой деревянный домик со струйкой дыма, поднимающейся из трубы в серое небо.
Притормозив неподалёку, водитель уточнил:
– Вас ждать, товарищ полковник?
– Нет, Коль, поезжай. Будешь нужен, наберу.
Вышел из тачки и, вдохнув полной грудью густой таёжный воздух, захмелел. Несколько минут я так и стоял, наслаждаясь его чистотой и вкусом. А после, заметив застывшую на крыльце высокую мужскую фигуру, поспешил по расчищенной дорожке к дому.
– Привет, крёстный! – широко улыбнулся Денис, едва я приблизился.
– Здорова, Дёня! – шагнув через две ступени, обнял его, сжал могучие плечи. – Ты, как будто выше стал, что ли! Подрос! – с улыбкой оглядел его с головы до пят, ненадолго задержавшись на наручных золотых часах, резко выделяющихся на простой одежде.
– Намекаешь, что я смотрю на тебя свысока? Или ты опять забыл, сколько мне лет? – засмеялся он, выпуская изо рта пар: – Проходи, – жестом пригласил войти.
– Я смотрю, вы окна пластиковые поставили? – поинтересовался я, шагнув в тёплое, пахнущее печкой и едой нутро дома.
– Угу… Крёстный, мне в этом году стукнет тридцатник, приедешь?
– Обещать не буду, Дёнь, но постараюсь, – ответил я, в который раз пытаясь зафиксировать в памяти его возраст. – Отец-то уже здесь? – спросил, стягивая пальто в тесной прихожей, и в следующий момент входная дверь с размаху открылась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Денис! – крикнул Федя с порога, не сразу замечая моё присутствие. – Ооо, Славик! Приехал всё-таки, дружище! – шагнул навстречу, сбрасывая рюкзак на пол, и мы крепко обнялись, хлопая друг друга по спине.
– Здорова! – приподнял друга и привычно задался вопросом: как мог у него родиться такой детина?
– Я утром ходил тропы топтать, – объяснил мне Федя, раздеваясь. – И знаете, кого встретил? Рысь! Мужики! Рысь! – у него так горели глаза, что можно было подумать, он шабаш голых ведьм увидел. – Денис, надо бы её как-то назвать.
– Подумаем, пап, – согласился крестник. – Давайте за стол. Всё готово.
За обедом мы много говорили, спорили: о тайге, о политике, делились новостями и вспоминали прошлое.
– Слушай, а я помню, ты ведь искал свою Ведьмочку, – припомнил друг. – Нашёл?
– Нашёл, Федь. На кладбище. Умерла она.
– Давно?
– Через два месяца после родов, – ответил я. Он нахмурился. – Помнишь, она ведь беременна была?
– Конечно, помню, – кивнул. – По-моему, примерно в то же время твоего отца судили. Слав, но ты же говорил, что она аборт сделала.
– Не сделала, Федь… Не сделала… Обманула.
Его брови взлетели вверх.
– И где теперь он?.. Или она. Девчонка вроде с бабкой жила. Получается, она воспитывала ребёнка?
– Нет, Настя ещё при жизни отправила сына в дом ребёнка, – продолжил я, под внимательным прицелом двух пар глаз. – На время. Я ездил туда, общался с директором, – нервно сглотнул подступивший к горлу ком. – Она в то время работала там психологом и как раз проводила с ней беседу. – Я ненадолго замолчал и, подхватив горячую кружку с травяным сбором, отпил глоток безвкусного напитка.
Денис отнёсся к моим словам с долей скепсиса:
– Крёстный, как она может её помнить? Тридцать лет прошло.
– Она на коленях молила взять ребёнка… – зарычал я, в раздражении вскакивая с места, стул грохнулся на пол. Перед глазами лениво поплыли чёрные мушки, больше походившие на пепел. Пепел прошлого… – Навсегда, Федь, – я уставился невидящим взглядом на друга, вспоминая слова женщины. – Она рассказала такие вещи, что у меня волосы дыбом встали.
– Какие – такие, Слав? – услышал я его глухой голос.
Потерев ладонью затылок, я принялся ходить по комнате, поскрипывая половицами.
– Настя с пеной у рта отрицала, что она его мать. Кричала, что скинет его в Енисей, если они не заберут этого бесового сына. – Глаза запекло огнём. – Утверждала, что не может спать. Боится опять увидеть во сне его будущее.
– Крёстный, – снова встрял Денис, – да она, похоже, того… – свихнулась. – Задумчивый Федя вдруг резанул по сыну взглядом.
– Слав, причина её смерти – суицид?
Я остановился в центре комнаты:
– Да, Настя легла на рельсы.
– Так я и думал… Сядь, Славик, не мельтеши, – добродушно произнёс друг. Подняв опрокинутый стул, я послушался. – Директриса дала тебе наводку? ФИО, адрес? Сколько ему сейчас лет, получается? Если Денису…
Свежие раны внутри зашипели. Я поморщился, переплёл пальцы рук и с силой сжал их.
– Федь… – оборвал его.
– Что?
– Ты не собираешься его искать? – с осуждением уставился на меня крестник.
– Я его нашёл, – горло сдавил удушающий спазм.
Не знаю, что Денис увидел на моём лице, но его взгляд стал более осмысленным.
– Он тоже мёртв… – догадался он.
– Федь, может, выпьем?.. – предложил я, давая себе небольшую передышку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Мне не нравится, как ты выглядишь, Слав, – ответил друг после короткой паузы, в течение которой пристально рассматривал моё лицо. Но потом, немного поколебавшись, всё же встал, не торопясь направился к холодильнику и, достав початую трёхлитровую бутылку с горячительным, вернулся за стол.