Читать интересную книгу Статус неизвестен (СИ) - Юрий Шубин

Широкие окна светились последними розами заката, срезаемыми подступающей без бликов темнотой. Просторно освещенные большие окна веранды так же отбрасывали контровой сполох, процеживая сквозь Эмили рикошеты уходящего за горизонт света. Сквозь мельчайшую сеть замысловатых кружев проступала яркая драгоценность теплой атласной кожи. Бедра плавно сужались в тонкую талию и стоило Эмили повести плечем, как открывалась слегка загорелая безукоризнено гладкая спина.

Самородову не хотелось думать безутешна его печаль или нет. Он смотрел на Эмили словно оплетенную ясным сном и понимал что Бог перестарался создавая ее такой.

Эмили легко потянулась, выгнулась и расстегнула заколку.

Она вытворяла невообразимое. Хотя, что в этом было такого?!

Щелчек и туго стянутые волосы рассыпались полукольцом.

Взрыв! Фейерверк!

Ее локоны вспенились как шампанское. Фисташковое половодье волос! Они переливались точно рухлящийся отрез шелковой ткани.

Она научилась быть для него неоправданой мечтой, неправдой, каждое движение которой являлось неопровержимой истиной.

Какая-то мысль, возможно взгляд, спугнули ее плечи, говоря о многом тому, кто хотел это видеть. Оправляя складки платья Эмили отпархнула к окну. Ее недосягаемость придавала Эмили выдуманные свойства. Ему мерещилось что даже ноги ее не всякий раз касаются пола.

Сквозь высокое окно виднелась свежая зелень прихрамового сада. На редисах возвышающегося храма поблескивали распятья, уже тускло но опаляюще жарко.

Эмили отвела рукой край набивных штор, поправила стоящую на подоконнике вазу и тронула бархатистые диски на величественных стеблях. В ней не было никакой позы. Она существовала в реальности достатка своего дома и растягивала волочащийся за ней шлейф его фантазий, цепляясь ими за изумительный вид из окна. За крайний волосок ресницы непойманого взгляда. За стекающую по бокалу каплю не ставшую слезой раскаяния. За качнувшиеся цветы в вазе, самонадеянно утверждающие расположение хозяйки к их дарителю. За каждое ее пркосновение к упругим, шераховатым лепесткам, словно она через них касалась его пылающих щек не тревожась, что кто-то узнает о тайных значениях ее прикосновений.

Когда Эмили вдруг отщепнула увядший листок, Валерий испытал реальную жгучую боль.

Распоряжающаяся за столом Хавада со всеми любезностями усадила городского голову и принялась накладывать в тарелку отнекивающемуся старику всевозможные вкусности. Кружевные манжеты норовили залезть в блюдо и легкая суета свойственная всякому застолью придавала ему антураж семейного праздника, тому что на самом деле являлось встречей официального характера. Дом чучельника после согласования был выбран и одобрен как место удовлетворяющее все стороны соопределяющие решение вопросов разной степени сложности. Здесь, за ужином, сегодня сошлось несколько разговоров, имеющих отношение один к другому и преобретавших новое толкование в изложении участников застолья. На ходу рождалось то, чего могло и не быть, сложись их беседа иначе.

Разгоняя вздохом сонливость замлевшего от сытости тела глава города кончиком ножа постучал по фужеру привлекая общее внимание. И меньших усилий было довольно чтобы все ощутили важность момента. Дэнис Бодье Грациан пологал что его преподобие отец Акветин, согласно сану, довольно обстоятельно владеет вопросом. Но насколько глубоко ориентируется в перепетиях юриспруденции Астрел и его прелестная жена он не знал. Поскольку предстоящий разговор имел непосредственное отношение к хозяину дома и от его понимания зависел необходимый положительный исход, глава города решил во всех подробностях развить затрагиваемую тему, попутно блеснув собственной эрудицией.

Старый партикулярный конь борозды в строчке закона не испортит.

Торжественно лакируя фразу и несколько форсируя ослабший голос городской голова заявил:

— Магерат Правительственного Национального Союза и Попечителей городов Фракены определил меня глашатым лицом оповестить Астрела Сатерлана, потомка Эббата Сатерлана, отца Остина Сатерлана являющегося его родным дедом и отцом родителя Астрела, Райкмера Сатерлана, хомодермиков основателей божественного провидения и обретения Боговспоможения силой святых отцов храма нашего «Встречи отсроченной», — старику едва хватило дыхания и взгляд его поник в уважительном поклоне, адресуемый отцу Акветину, в ответ так же склонившему голову и подтверждающему возложенные на Дэниса Бодье Грациана полномочия Верховного Магерата.

Хрусталь сиял от гордости наполняясь коллекционными винами.

Рот старика высох и ему пришлось сделать несколько глотков, и затем он продолжил:

— Астрел Сатерлан рекомендован как соискатель, согласно закону о «блуждающем праве» на единовременно избираемую почетную должность «Правовержца».

Голос прозвучал неожиданно раскатисто, словно фразы пытались совершить массовый побег и натыкались друг на друга, ища выход из трапезной.

Хавада уронила тарелку и запричетав полезла под стол собирать разлетевшиеся осколки.

В наступившей на верху тишине Самородов взял со стола салфетку и небрежно вытер губы, скрывая гримассу недовольного смущения, вызваную серьезностью услышенной им весьма диковиной новости.

Астрел, удивленный и ошеломленный не меньше других, поднял взгляд словно ища поддержки на украшающие стены светские портреты своего прадеда, деда и отца, усопшего девять лет назад, незадолго до того, как с наследником Карэлом случилось это несчастье.

Двойной удар постигший его семью, скорбь от которого не утихла и по сей день.

Астрел был настроен на отказ, но чинить обиду таким гостям, да еще в своем доме, он не желал.

Слова не находились и неловкую паузу перемежающуюся скребучим шуршанием собираемых осколков пришлось прекрыть первым что пришло на ум:

— Мне так часто приходится смотреть внутрь человека, что дела внешние и мирские порой оказываются для меня упущенными. Я не уверен что стану именно тем, кто наиболее объективно вынесет решение адекватно истолковав идею «блуждающего права».

Из подернутого поволокой лоснящегося глубиной старческого взгляда на Астрела смотрели полные понимания глаза:

— Ежидневно мы принимаем неисчерпаемое число решений и не мучаемся верностью нашего выбора. Ваши сомнения мне ясны и близки. Всякий мало-мальски осторожный и основательный, на кого сваливается тяжкое бремя такой небывалой ответственности, в первую минуту пасует, стремясь уклониться, уйти из под тяжести предстоящего выбора. Добровольный и случайный характер решающей силы закона является его как слабой, так и сильной стороной. Карающей и милосердно амнистирующей одновременно. Присяжный в одном лице ничем не хуже дюжины толкователей буквы закона. И не надо этого опасаться или видеть в том порочную безысходность. Одна единственная капля хранит в себе информацию за целый океан.

Наконец собрав последние осколки битой тарелки Хавада понесла их на кухню переливая бедрами крепкий высокий зад.

Астрел отвернулся и задумавшись посмотрел на улицу. Однообразное касание мрака каменных стен за окнами широкой ладонью прекрывало газон и пестрые цветочные клумбы кустисто встопорщеные яркими белоснежно-белыми бутонами, заглядывающими в стрельчатые остекленные проемы. В иной, блозоруко недосмотреный мир. Имеющий место быть и бывший на своем месте.

Неспеша с ответом Астрел перевел взгляд на жену, но Эмили, едва заметно качнув расслабленой кистью от себя, предоставила мужу решать самому. Как бы махнув на него рукой и спрятав тревожные руки в рыхлые клинья юбки.

Сам.

Прозрачные кружева с тончайшим веерным рисунком как и все платье из вентажной, лиловатого оттенка вуали благородным сумраком прятали ее нереализованные желания за состоянием вечного ожидания, присущего любой женщине.

Ожидании, в отношении себя, мужского поступка.

Усталые, много повидавшие и пережившие глаза главы города наблюдали за этим немым диалогом супругов. Его толкало смутное, но вполне определенное ощущение, что концентрация на предмете дела победит мативы уже заготовленного отказа.

— Вы знакомы с «идеей обрушения»? — Обратился он к Астрелу и не утруждая себя ожиданием ответа продолжил. — Военно-стратегические концепции очень быстро ветшают, природа остается без изменений. Толпа чиновников бессовестна потому что безлика, вростая в свое кресло как в наследуемый трон. Изменить ведущие к корупции правила невозможно. Коллективная порочная бессознательность предрекает крушение всему столпу государственного устройства. Неудачи кружат где-то совсем рядом и важно чтоб они не позвали себе на помощ торнадо, поднятый в небо океан, очещающий от всех обязательств. Пристрастившись к хаосу легче ловить рыбку в мутной воде, но им невозможно управлять. Подсев на собственные несчастья и виня в них кого угодно, только не тех кто в них виновен, целые государства исчезают с лица планеты подтверждая «идею обрушения».