Кажется, в глубине помещения имелись клетки с тяжелыми толстыми прутьями. О назначении этих клеток Авденаго предпочел не задумываться.
Воздух в подземелье был затхлым и заметно отдавал плесенью. И еще изредка сюда залетал слабый, отдаленный ветер, приносящий с собой едва уловимый запах железной дороги. Или, что было вероятнее, — метрополитена. Рельсы, шпалы, мазут. Запах, связанный с движением, с жизнью. В конечном счете — с надеждой.
Несколько минут Моран сидел без движения, безмолвный и как будто совершенно утративший волю, а потом внезапно испустил дикий вопль и вцепился Халсэбаргу в горло. Оба рухнули на бетонный пол и покатились. Моран в бешенстве пытался задушить Халсэбарга, а тот отрывал от себя морановы лапы и отчаянно лягался.
Авденаго думал: «Если сейчас закрыть глаза, то они просто исчезнут». Эта иллюзия успокаивала его, убаюкивала.
А потом он расслышал свое имя и вынужден был вернуться к действительности.
— Авденаго! — орал Моран. — Авденаго!
Авденаго нехотя приблизился к дерущимся. Несколько мгновений он глядел на них, постепенно заражаясь их безумием, а затем яростный боевой клич вырвался из глотки Авденаго, и молодой человек упал на схватившихся троллей. Вся одежда Морана пропиталась жгучим потом, она была совершенно сырой. Авденаго ударил Халсэбарга по голове, и тот отключился. С победоносным криком Моран уселся на поверженного врага и положил обе ладони на его горло. Лицо Джурича Морана исказилось в зверской гримасе, он оскалил зубы и выпучил глаза, готовясь совершить смертоубийство.
— Отпустите его, — попросил Авденаго. — Не надо его душить, мой господин. Он такой же пленник, как и мы. Он нам практически друг.
— Да что ты такое говоришь? — возмутился Моран. — Ты видел, как он шпионил за нами? Ты видел, как он достал нож?
— Это было последнее, что я видел, — признался Авденаго.
Халсэбарг очнулся и простонал:
— Пустите… Мне дышать нечем…
— Ладно, — смилостивился Моран, поднимаясь.
Халсэбарг перевел дух, отполз к стене, улегся набок, подтянул колени к груди.
— Слушайте, — глухо проговорил он, — я не шпионил за вами. Я вас охранял. Понятно?
— Плохо же ты нас охранял, — пробурчал Моран.
— Как умел.
— Плохо умел.
— А от кого вы нас охраняли? — спросил Авденаго.
Глядя в стену, Халсэбарг объяснил:
— От этих. От охотников. Которые нас в конце концов все-таки поймали.
Стена была бетонная, голос Халсэбарга звучал безнадежно.
— Подробней! — потребовал Моран. Он обтер лоб. Ладонь была липкой от пота. Моран украдкой понюхал ее и сморщился.
— Разве Анохин вам не рассказывал? — удивился Халсэбарг. — Я думал, он все вам рассказал, поэтому вы к нам и пришли… Ситуация в городе изменилась. Появились охотники. Охотники на троллей. Фактически расисты. Их лидер — некая Зенкер. Вы не слышали? Татьяна Харитоновна Зенкер.
— Коронованные старухи опасны, — прошептал Моран. — Понимаю.
— Она не старуха, — возразил Халсэбарг. — Сравнительно молодая женщина. Ученый. То есть, ученая. Ученая женщина. Полгода назад она возглавила организацию. Там, я думаю, человек тридцать. На данном этапе.
— Они истребляют в Петербурге троллей? — спросил Авденаго.
У него сжалось сердце от какого-то необъяснимого страха. Вдруг он почувствовал себя евреем в гитлеровской Германии. Точнее, может быть, даже и немцем, но женатым на еврейке. Что тоже ничем хорошим, как известно, в гитлеровской Германии не заканчивалось.
Халсэбарг вздохнул и проговорил:
— Охотники из организации Зенкер выслеживают таких, как мы, и…
— Уничтожают, да? — перебил Моран. Его ноздри алчно раздувались, как будто он почуял близкую поживу.
Джурич Моран, возможно, тоже чувствовал себя евреем, но, в противоположность павшему духом Авденаго, таким евреем, которому палец в рот не клади. Откусит по локоть, а потом возьмет гранатомет и выжжет фашистское логово. Со всеми прихвостнями в радиусе двадцати пяти метров.
— Нет, они нас не истребляют. — Голос Халсэбарга звучал тускло. — Точнее, не совсем…
Моран в злобном нетерпении скрипнул зубами.
Халсэбарг пояснил:
— Информации по деятельности Зенкер пока что не слишком много. Мы нашли некоторые данные касательно темы ее диссертации. Это позволило нам сделать предположение, что Зенкер сейчас разрабатывает проблему клонирования.
— И кого она намерена клонировать? — презрительно усмехнулся Моран. — Троллей, что ли? Опасный экспериментик, надо заметить.
— Нет, она намерена воспроизводить человеческие органы… Точнее, такие внутренние органы, которые хорошо приживались бы у человека. Ее методика заключается в том, что… В общем… — Халсэбарг вздохнул. — В качестве материала для изучения она использует троллей. Во-первых, это безопаснее с точки зрения закона, поскольку тролли юридически не являются людьми. То же самое обстоятельство освобождает исследования Зенкер и от моральных ограничений.
— Тролли не являются людьми не только юридически, но и биологически, — оборвал Моран. — Это не новость. А вот в том, что касается псоглавцев, еще можно поспорить.
— А во-вторых, — продолжал Халсэбарг, не обращая внимания на реплику Морана, — она установила, что генетический материал троллей лучше поддается экспериментам.
— Так чего этой бабе от нас, в конце концов, понадобилось? — осведомился Моран. — Кратко и по существу.
— Она нас разрежет на куски, — сказал Халсэбарг.
— Зачем? — удивился Моран.
— Для науки. Чтобы спасать человеческие жизни, — терпеливо ответил Халсэбарг. Он знал, что тролли из высших стремятся во всем дойти до самой сути.
— Это прибыльно? — спросил Моран.
— Если она добьется своего, то станет самой богатой женщиной на свете.
— Ясно… Но почему именно тролли? Ты что-то объяснял, но слишком мудрено… А я слишком много вашего чая выпил. В сочетании с инъекцией яда это плохо отразилось на моих умственных способностях.
— Две причины, — сказал Халсэбарг. — Тролли — не люди. Это раз. Наши тела крепче и лучше адаптируются к новым условиям — два.
— А ее подручные? Они тоже… ученые? — спросил Авденаго.
Халсэбарг с трудом уселся, привалился к стене спиной.
— А сам-то ты как думаешь?
— По-моему, просто бандиты.
— Расисты, — поправил Халсэбарг.
— Из разговора с мусье Анохиным я понял, что вы тоже расисты, — вставил Моран. — Кафе собираетесь открыть, куда людям вход запрещен.
— Это другое, — ответил Халсэбарг. — Это на отдельно взятой, огороженной частной территории. А они вылавливают нас по всему городу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});