– Ну, вот и получила уже результат своего нехотения! Потому ты себе никогда мужика и не найдешь! А Герка-то ведь любил тебя, между прочим. Честно любил, как мог, как умел. Да он и сейчас тебя любит.
– Что?! С ума сошла, что ли? Думай, чего говоришь! – отпрянула она, удивленно подняв брови вверх. – Не смеши, Рит! Герман меня любит!
– Да больно мне надо тебя смешить, что думаю, то и говорю. Ну, посуди сама… Ты даже понять не можешь, в чем твоя проблема, Лизк… А проблема твоя в том, что ты вообще не способна на такие подвиги, чтоб из нутра что-то отдать. Оно у тебя гордыней порченое, само по себе живет и никого в себя не пускает. А Герка хоть и дурак, но шестым чувством до этого допер… Понял, что не осилить ему. Сила ж не в силе, Лизка, сила-то у тебя вот тут… – ткнула она твердым пальцем ей в солнечное сплетение, – и она сильнее самой сильной силы… Оттого он и бесится, что разгрызть этот орешек не смог. Не по зубам ему. И сейчас к тебе бегает, унижает. А все потому, что, казалось бы, унизить тебя – раз плюнуть, но ведь нутро твое сильное фиг унизишь… Потому он и злится.
– Вот именно, злится! Это ты правильно сказала! Так порой злится, что…
– Так это и есть любовь, Лизка! – перебила она ее на полуслове. – Как ты не понимаешь-то? Он просто задеть, расшевелить тебя побольнее хочет… Чего с него возьмешь, он мужик, да еще и не шибко отесанный. Вот скажи… Он тебе о жизни со своей молодухой иногда рассказывает, да? В самых интимных подробностях? Ты не хочешь, а он все равно рассказывает?
– Ну… Да, бывает…
– То есть норовит подчеркнуть, какой он ухарь и как она его любит да страшно ревнует?
– Ну… да, в общем.
– Вот видишь! Эх ты, глупая, глупая Лизка… Не поняла ты, значит, своего счастья, не удержала около себя. Потому что нормальная была у вас семья, муж да жена вроде как на одном уровне, ты – медсестра, он – водитель… Да, вполне нормальная. Но если копнуть поглубже… Ну где ты увидишь медсестру, читающую взахлеб Чехова да Хемингуэя, да еще и рассуждающую, чей перевод этого самого Хемингуэя лучше?
– И что, Рит? Чем я мешала ему с Чеховым и Хемингуэем?
– Да тем и мешала, что за живое задевала. Получается, что ты не с Геркой жила, а вроде как с ними… А надо было не с ними жить, а Герку изо всех сил тащить до своего уровня! Ну, или самой к нему вниз опускаться… А ты не захотела ни того, ни другого!
– Хм… А по-моему, ты со всем этим перемудрила, Рит. По-моему, все гораздо проще. Тем более Герман понятие «уровень» совсем по-другому мыслит. Например, полагает, что уж сейчас-то поднялся гораздо выше моего, как ты говоришь, уровня! Раньше он, к примеру, у своего шефа простым водителем был, а сейчас, женившись на его дочери, до начальника службы охраны дослужился… Для него, Рит, слово «начальник» и есть уровень, и больше он ничего в это понятие не вкладывает.
– Ну, не знаю… Слушай, а как это Геркин шеф дочурку так неосмотрительно проворонил? Или просто хотел замуж сбагрить побыстрее, пусть и за водителя? Знаешь, эти нынешние девицы такое, бывает, вытворяют… Сначала напрыгаются по тусовкам, раздрызгают себя до невозможности, а потом спохватываются – замуж-то все равно страсть как охота! Вот и хватают то, что плохо лежит… Да, Лизка, профукала ты свое семейное счастье, как есть профукала. Говорю же, надо в этот костер полностью прыгать, иначе ничего не получится… Вот я бы, например, с большим удовольствием прыгнула, да видишь, никто шибко не зовет. Приходится в Австралии свои костры разжигать с такими Лукасами мордатыми…
Обе вздохнули одинаково грустно, сунулись лицами в экран монитора. Мордатый красавец Лукас по-прежнему улыбался, сиял плотной лысиной в отблесках австралийского солнца. Она вздохнула еще раз:
– Когда едешь-то, Рит?
– Не знаю… – озабоченно скрестила руки под грудью Ритка. – Надо еще визу оформлять, билеты покупать… Потом еще квартиру сдать надо… Не знаю, может, за неделю управлюсь, если сильно поднапрягусь. Придется все свои знакомства поднять…
– Ой, все-таки страшно за тебя, Рит!
– Не боись, не пропаду. Ты мой характер знаешь, у меня сдача на обиду в кармане не заржавеет. Я ж не ты, божья птичка духовная. Ну что, птичка, пойдем, отметим мою удачу, выпьем по рюмке красненького, закусим чем бог послал?
– Нет, Рит, поздно уже, давай в другой раз…
– Да в какой другой раз? Мне ж потом некогда будет, закручусь со сборами, с хлопотами!
– Ничего, найдем время. Все равно ж не уедешь, не попрощавшись. А мне завтра в шесть утра вставать, я в утреннюю смену иду. А вечером…
Она вдруг замолчала, почувствовав, как непроизвольно растягиваются губы в улыбке. И отвернулась торопливо, чтоб Ритка этой улыбки не заметила.
– Побегу я, Рит, не обижайся, ладно?
– Ладно, черт с тобой… Выберем потом время, посидим, попрощаемся. Ладно, иди…
Уже в дверях, чмокнув ее в щеку, вдруг отстранилась, пригляделась. Сощурив глаз, спросила плутовато:
– А что это с тобой, Лизка? А? Я сначала и не поняла…
– А что со мной? – пугливо скосила она глаза в сторону.
– Да вроде сияешь, как медный таз! Глаза горят, будто лампочки включены!
– Да ну, Рит, скажешь тоже! Тебе показалось, наверное!
– Ну да, показалось… Сколько тебя знаю, сроду таких чудес не наблюдала…
– Ладно, все, побежала я. Пока, Рит.
– Пока, пока…
И опять – бегом вниз по лестнице, выстукивая дробь каблуками. Если б не боялась упасть, через две ступеньки скакала бы, по-девчачьи. Что за денек сегодня выдался – все бежит и бежит, будто и впрямь торопится куда! Зачем и куда ей торопиться? До завтрашнего вечера еще так далеко…
* * *
Телефонный звонок за дверью верещал так жалобно, будто абонент не оставлял надежд быть услышанным. Да еще и ключ в замке вдруг застрял – слишком торопливо она пыталась его провернуть… Наконец все получилось, и дверь открылась, и еще шаг, и трубка уже в руках…
– Да! Слушаю!
– Ой, Лиза! Ты почему так долго трубку не берешь! – с легкой радостной укоризною поплыл в ухо голосок Вари Истоминой. – Я тебе звоню, звоню… Двадцатый уж раз набираю! И мобильник тоже молчит! Я уж подумала, может, случилось чего!
– Да нет, Варюш, все в порядке. Вот, только в квартиру зашла. А мобильник у меня в сумке был, не слышала звонков, прости.
– Ну, ты у нас, как всегда… Рассеянная немного. Я вот, например, каждые десять минут в свой мобильник заглядываю, боюсь вызов пропустить. А вдруг мой Никитин звонил, а я не услышала? Кстати, я о нем и хотела с тобой поговорить, Лиз…
– Да? – несколько настороженно спросила она, удивляясь такой постановке вопроса.
Еще бы не удивиться. Вариного парня по фамилии Никитин она и в глаза никогда не видела, только фамилия из Вариных уст была на слуху – все Никитин да Никитин. Даже имени его Варя никогда не называла. А тут вдруг…