свои накачанные руки на мускулистой груди, ожидая.
Мой рот раскрывается от нелепости ситуации. Я закрываю рот и расправляю плечи.
— Хорошо. Скажу, — я перебираю в уме наименее оскорбительные ругательства, которые только могу придумать, но все они звучат неубедительно даже в моей голове. — Просто я не рассержена сейчас, и никогда не ругаюсь, если не злюсь.
Я держу голову высоко и молюсь, как чокнутая, что он испугается моей прямоты и оставит в покое.
Его глаза щурятся, и улыбка усиливается с каждой секундой.
— Ты не можешь это сделать, так ведь?
Видимо, моя прямота не пугает, а провоцирует.
— Нет, могу, — говорю я высоким голосом, который даже не похож на мой.
В чем моя проблема? Почему я не могу, черт побери, ругаться? Я не позволю ему взять верх надо мной. Ни за что.
— Давай, малышка. Я жду.
Собираясь с силами, я говорю.
— Говнюк, — выпаливаю я, затем быстро закрываю рот рукой. Мое лицо пылает, как коктейль Молотова, щеки и шея краснеют.
Лицо Блейка остается равнодушным в течении двух ударов сердца, прежде чем он запрокидывает голову и раскатисто смеется, чем привлекает внимание каждого человека в комнате. Это, конечно, не помогает моей ситуации. Вероятно, все мое тело краснеет.
— Это было чертовски круто.
Он наклоняется и делает глубокий вдох.
— Что тут происходит, Блейк? — спрашивает Джона, пока идет к нам. — Почему моя девушка выглядит так, будто ты смутил ее?
— Чувак, она сказала «говнюк». Никогда не слышал, более милого ругательства.
Джона обнимает меня за плечо и притягивает к себе.
— Конечно, это мило. Она не способна на меньше.
Мое тело растворяется в нем, и румянец отступает от его прикосновения.
— Верно. Готов размяться? — говорит Блейк шепотом, но веселье по-прежнему освещает его лицо.
— Да, только устрою Рэйвен и приду.
— Круто, — глаза Блейка перемещаются от Джоны на меня. Он качает головой. — Ты просто нечто, малышка.
Уходя, я слышу, как он бормочет что-то похожее на «счастливый ублюдок».
Тело Джоны напрягается, привлекая мой взгляд к нему. Он смотрит вниз на меня, и я вижу, как напряжение покидает его лицо.
— С тобой все в порядке?
— Конечно.
Благодаря ему.
— Блейк больше не забавный, да?
Я пожимаю плечами, обнимаю Джону за талию и прижимаюсь щекой к его груди.
— Нет, он все еще забавный.
Он посмеивается и подталкивает меня.
— Ладно. Давай найдем тебе где-нибудь местечко.
Мы подходим к ряду стульев, и он говорит мне садиться. Крепкий поцелуй в губы, потом в шею, и он уходит, чтобы встретиться с Блейком и Оуэном в октагоне.
Осматриваясь, я замечаю гигантские плакаты на стене, каждый с изображением разного бойца. Я прохожу мимо каждого, изучая бойцов, которых я узнаю, пока не натыкаюсь на Джону.
Его плакат самый соблазнительный. Фотография сделана под углом, а его голова повернута лицом к камере. Его брови опущены, делая его взгляд мрачным, и я замираю от свирепости на его лице. Никаких ямочек или сексуальной ухмылки, простая сосредоточенность. Его убийственные руки поставлены в оборонительную позицию, и выглядят громадными, поскольку яркие цвета его татуировок, усиливают сокращения его мышц. Дрожь пробегает по моему телу, и я отворачиваюсь, чтобы найти свое место.
Я сажусь на близстоящий стул и сосредотачиваю свое внимание на Джоне в октагоне. Это не занимает много времени, прежде чем я хватаю ртом воздух, прикрыв рот рукой, чтобы не закричать. Наблюдение за Джоной в действии ужасающе прекрасно. Он двигается как хищник, изящно, но мощно. Его удары руками и ногами отрегулированы, он идеально владеет своим телом. На мате, пока он катается в клубке рук и ног, нет сомнений, что он рожден для этого.
— Детка! Иди сюда, — кратко командует Джона запыхавшись.
Я смотрю в ужасе и указываю на свою грудь.
Кто, я?
Он улыбается, кивает, и машет мне.
— Это будет неловко, — говорю в никуда, когда поднимаюсь и иду к нему.
— Я собираюсь научить тебя заламывать руку.
Оуэн покидает октагон, посылая мне приятную улыбку.
— Удачи, принцесса.
Мои глаза находят Блейка, который прикрывает рот, но его глаза выдают веселье.
Ох, просто замечательно.
Джона и Блейк несколько раз демонстрируют, и оба объясняют подробно каждый шаг, с четкостью профессиональных бойцов. Я ловлю каждое слово, решая, как сделать это правильно и не выставить себя полной идиоткой.
Их наставления заканчиваются, и они зовут меня, чтобы попробовать. Лежа на мате, я делаю именно то, что было мне показано. После нескольких незначительных поправок, я обхватываю предплечье Джоны руками. Его рука движется по моему телу через ноги. Его плечо располагается между моих бедер, и мои голени смыкаются вокруг его торса. Я толкаюсь бедрами вперед.
— Бл*дь. — он издает болезненное мычание, но я продолжаю удерживать его на месте. — У тебя получилось.
— Я сделала это.
Я могла бы сломать руку человеку, по крайней мере в два раза больше меня, толчком своих бедер.
Но затем меня вдруг переворачивают. Огромное тело Джоны обернуто вокруг меня, как удав, и его рот у моего уха.
— Да, детка. Ты сделала это. Я горжусь тобой, — шепчет он, прежде чем прижаться к моей шеи и оставить томительные поцелуи на мочке уха.
Я дрожу.
— Это моя девочка.
Он освобождает меня и поднимает на ноги.
Блейк стоит в стороне от мата.
— Это, — указывает он, махая рукой между мной и Джоной, — пугает меня до чертиков.
Он машет нам на прощанье, а затем уходит.
Я пожимаю плечами и смотрю на Джону, у которого видны обе ямочки.
— Не тебя одного, — бормочет он.
— Что?
— Ничего.
Глава 11
Джона
— Ты все еще с той же девушкой. Должен сказать, брат, я не думал, что ты на это способен.
Мы с Оуэном на кухне в тренировочном центре, болтаем и делаем энергетической протеиновый коктейль.
— Я тоже не был уверен в этом, но вот он я, уже целую неделю.
Гордость согревает мою грудь каждый раз, когда я думаю о самых длинных и единственных отношениях, которые у меня когда-либо были. Все было не так, как я думал. Она не доставала меня, чтобы купить ей вещи, не просила взять ее в один из самых эксклюзивных клубов, или наполнить мою ванную ее девчачьей чепухой. Я даже не могу заставить ее оставить одежду в моем доме. Она всегда таскает одежду, туда и обратно в рюкзаке.
После той первой ночи, она возражала по поводу ночевок в следующие две. Пока я не сказал ей, что буду лично ходить и кормить Дога каждое утро, если