Мы смотрели друг на друга и вдруг по щекам Кортни покатились слезы. Я притянул её к себе. Она в ответ крепко обняли меня за талию, и, спрятав лицо у меня на груди, она начала всхлипывать. Я держал Кортни, уткнувшись носом в её волосы, шокированный такой реакцией — я ожидал криков и обвинений, но только не слёз. Пока Кортни плакала, я стоял, медленно покачиваясь, её тихие слёзы казались ещё более болезненными, чем прошлым вечером, но я знал, что ей нужно освободиться от этого и что я должен ей позволить. Мои руки выводили нежные успокаивающие круги на её спине и, опираясь лбом о её макушку, я вдыхал нежный аромат. Я шептал её имя, тихо, почти напевая, и вскоре она начала успокаиваться. Наконец, Кортни немного откинулась назад и посмотрела на меня. Она улыбнулась мне небольшой неуверенной улыбкой и её глаза снова наполнились слезами.
— Теперь лучше? — тихо спросил я.
— Прости, — прошептала она.
— Не извиняйся, я понимаю, ты злишься…
Она быстро покачала головой, и перебила меня.
— Я не злюсь.
— Нет? Ты не злишься на меня?
— Нет. Обычно я не такая. Я редко плачу. Но сегодня просто не могу удержать слез и не хочу, чтобы все это видели. Сегодня был просто ужасный день. Приход Джейсона вызвал вопросы у моих коллег, они все спрашивали и спрашивали, а затем… — она опустила глаза.
Мой желудок сделал кульбит.
— И что затем?
— Мне позвонил Энди.
— Откуда он узнал твой номер?
— У него есть моя контактная информация. Он знает, где я работаю, Нат. Я не в какой-то программе по защите свидетелей или что-то в этом роде. Я просто переехала в другой город подальше от них. Я намеренно не дала ему свой домашний адрес, но он все равно его нашел. Я рассчитывала, что теперь, когда отец в доме престарелых, Энди перестанет беспокоить меня.
— И что он сказал? — спросил я.
— Он… как обычно… был очень мил.
— Кортни, расскажи мне.
Она обреченно вздохнула.
— Он всячески обозвал меня и просил передать тебе, почаще оглядываться назад. Он заверил меня, что ты из тех парней, которые любят пышных цыпочек. Но вскоре я тебе надоем, ты бросишь меня, и я приползу к ним с отцом обратно. Он сказал, что ждет не дождется этого, — губы Кортни задрожали. — Он называл меня паршивой сестрой и ужасной дочерью, всё как обычно… Напомнил, что я неудачница по жизни, и это никогда не изменится.
Я потрясённо таращился на Кортни. Чувствуя, как внутри закипает гнев, я сжал кулаки, желая только одного — забить слова, что Энди сказал Кортни обратно ему в глотку.
Стараясь хоть немного успокоится, я покачал головой.
— Ты не неудачница. Этому ублюдку нужно преподнести урок хороших манер, — прошипел я.
Кортни пожала плечами, и я с горечью заметил полнейшую покорность на её лице. Когда она взглянула на меня, её губы всё ещё дрожали.
— Меня не волнует, что он говорит обо мне. Я испугалась, думая, что он причинит тебе вред. Я не знала, должна ли я позвонить тебе или сделать что-то ещё. Я только и думала о том, что ты можешь пострадать из-за меня. Я не могу этого допустить.
— Этого не случится.
— Он бывает жесток, — прошептала она, — когда выходит из себя.
Я обхватил ладонями её лицо.
— Вот почему я должен держать его подальше от тебя, — я помолчал. — Ты думала насчет запретительного приказа? По крайней мере о том, что поговорить об этом с полицией
— Да, немного.
— И?..
— Не знаю. Я просто не знаю.
Я был благодарен уже за то, что Кортни не отвергла эту идею. Завтра я еще раз обсужу с ней это.
— Мне тоже нужно знать, что ты в безопасности, Нат. Если тебе из-за меня причинят боль… не уверена, что справлюсь с этим.
Я притянул её к себе.
— Моя храбрая девочка, — прошептал я. — Он никогда не доберётся до меня и не причинит мне боль. Обещаю. Но, спасибо за заботу.
Я не собирался спорить с Кортни. Она и так натерпелась за этот день.
Она задрожала в моих руках, и я отстранился.
— Как насчёт горячей ванны? — улыбнулся я, вспомнив, что моя мама всегда любила нежиться в тёплой воде. — Я позабочусь об ужине.
— Гм…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я усмехнулся и поднял палец.
— У меня особый дар. Я нажимаю несколько кнопок и вскоре еда уже перед дверью.
Она неуверенно улыбнулась.
— Снова волшебство?
Я кивнул.
— Позволь мне позаботиться о тебе сегодня, Кортни. Мы поужинаем, и будем отдыхать. Поговорим, если хочешь. Или посмотрим фильм. Пока мы находимся в одной комнате, мне всё равно.
Она смотрела на меня в замешательстве, часто моргая, видимо, не зная как реагировать на то, что кто-то хочет заботиться о ней.
Наконец она кивнула.
— Хорошо.
Наклонившись, я поцеловал её в нос.
— Отлично.
Глава 18
— Кортни, могу я войти? — спросил я, постучав в дверь ванной комнаты.
— Я, вообще-то, принимаю ванну, Натан.
— С пеной?
— Э-э… да…
— Значит, она тебя прикроет. Я вхожу и несу дары, — ухмыляясь, я, держа в руке бокал вина, толкнул дверь, шагнул внутрь и… замер.
Кортни сидела в ванне и, уставившись на меня расширившимися от шока глазами, отчаянно пыталась собрать как можно больше пены, чтобы прикрыться. Ее влажная кожа блестела, волосы были собраны наверх, а влажные завитки обрамляли лицо. Выглядела Кортни просто пленительно, и я с трудом сглотнул.
— Что ты делаешь? — прошипела Кортни. — Я в ванне.
— Вижу. Насколько горячая у тебя вода? Ты похожа на помидор, — наклонившись, я опустил палец в воду. — Хм. Вода нормальная. Почему ты такая красная? С тобой всё в порядке?
— Натан. Я. В ванной. Голая.
Я усмехнулся.
— Ты прикрыта.
— Под пеной, нет.
— О, я понял. Я смутил тебя, — размышлял я вслух, — как не по-джентельменски с моей стороны.
Кортни впилась в меня взглядом. Я протянул ей бокал вина. Она, хмурясь, взяла его и поставила на край ванны.
— Чтобы загладить вину, я уровняю наши силы, — с невинной улыбкой я стянул с себя футболку, бросил ее на пол и потянулся к кнопке на поясе джинсов.
Кортни резко выпрямилась, всколыхнув пену, и воскликнула:
— Что ты делаешь?!
— Раздеваюсь. Я подумал, что это заставит тебя почувствовать себя лучше. Мы будем на равных, — подмигнув ей, я начал стягивать с себя джинсы.
— Остановись! Прекрати немедленно!
— Почему?
— Я не хочу, чтобы ты был голый!
Улыбаясь, я наклонился вперёд.
— Твои губы говорят одно, а глаза совсем другое.
Кортни фыркнула и отодвинулась к противоположному краю ванны, собирая вокруг себя пену.
Я мысленно усмехнулся. Пена почти ничего не скрывала, но если так Кортни спокойнее я позволю ей воздвигнуть эту бесполезную стену из пены. Мне вполне хватит того, что я уже видел.
— И что говорят мои глаза?
— Что ты хочешь, чтобы я присоединился к тебе.
— Это не так! — пискнула она.
— Правда?
— Да.
Я вздохнул.
— Можешь говорить всё, что хочешь, но этим утром, когда мы только проснулись, ты хотела, чтобы я обнимал тебя.
— Ты перепутал.
Я шагнул вперёд и наклонился, опираясь о край ванны. Я приблизился к Кортни, смотря на ее покрасневшие щечки.
— Очень верное слово, мисс Шеф-повар. Я не могу дождаться, когда снова окажусь в твоей кровати и почувствую, как твои ноги перепутываются с моими.
Глаза Кортни широко распахнулись.
Я запустил руку в её густые волосы и осторожно подтолкнул ближе к себе. Кортни часто задышала. Я хотел ощутить эти теплые, влажные вздохи на своих губах, поэтому накрыл рот Кортни своим и поцеловал — быстро, страстно, а затем отстранился. Не разрывая зрительного контакта, я взял бокал и протянул его Кортни.
— Пей вино, заканчивай купаться и рекрати пытаться соблазнить меня, — я подмигнул Кортни. — Мне нужно приготовить ужин.
— Выйди, Натан.
Я повернулся к двери и услышал, как Кортни пробормотала:
— Неисправимый ублюдок.
Нагнувшись, я поднял с пола свою футболку.
— Не правда. Мои родители были женаты два года, прежде чем я родился.